- Тебе-то легко говорить. У тебя и титул, и земли. А если я что-нибудь и имею, то только благодаря твоему великодушию.
Николь расставляла фужеры для воды, но все же заметила, как дернулась щека Алекса.
- Усадьба Бель-Шен принадлежала целиком тебе, Франсуа. Я остался бы во Франции, если бы ты здесь успешно справлялся с делами. Но ты поставил под угрозу само ее существование.
- Ты же знаешь, что была депрессия, Великая паника.
Мне еще повезло, что дело не дошло до полного разорения.
- Повезло? - насмешливо повторил Алекс. - Да, верно, времена были тяжелые. Но благосостояние такой плантации, как Бель-Шен, зависит отнюдь не от везения, а от упорного труда. А этого ты, братец, не любишь.
Франсуа отодвинул свой стул и встал, швырнув салфетку на стол.
- Я не позволю, чтобы ты так разговаривал со мной.
Возвращаюсь обратно в город.
Он направился к двери, но остановился, услышав, как Алекс произнес с сожалением:
- Почему мы все время ссоримся, Франсуа? Ведь мы раньше уживались с тобой вполне мирно.
Его брат ничего не ответил.
- Что было, то прошло, - добавил Алекс. - Сейчас самое главное - Бель-Шен. Ты мог бы мне помочь в управлении плантацией.
- Ты же хорошо знаешь, что я не гожусь для этого. Не сомневаюсь, что ты что-нибудь придумаешь. Всегда придумываешь. А я пока снял апартаменты в гостинице "Сент-Луис".
Это я и приехал тебе сказать. Если я тебе понадоблюсь, в чем сильно сомневаюсь, ты знаешь, где меня найти. - И, не оглядываясь, он вышел из столовой. Через несколько минут парадная дверь громко хлопнула.
Алекс отодвинул тарелку с нетронутой едой и откинулся на спинку стула. Николь продолжала стоять на своем посту возле двери.
- А, малышка, - сказал он по-французски, предполагая, что она все равно ничего не поймет. - Ну, почему жизнь такая сложная штука? - У него никогда не было столь удрученно-расстроенного вида.
- Вам следует поесть, месье, - сказала она по-английски, придвигая тарелку к нему. Под политой вином нежной курятиной еще дымилась гора тыквенной каши с маслом.
Ее забота рассмешила его.
- Посиди со мной минутку, - сказал он, удивив этой просьбой не только ее, но и самого себя.
- У меня тут дела… я должна…
- И у меня тоже дела, cherie, у меня тоже.
Она присела, начиная понимать, почему он привлекает к себе такое внимание. На нем лежат тяжелые обязанности, и не с кем их разделить. Он похож на одинокий остров.
- Вам, должно быть, приходится трудно, - посочувствовала Ники. - Надо заботиться о стольких людях, а помочь некому.
Он посмотрел на нее каким-то странным взглядом.
"Может быть, она поняла то, что он сказал по-французски? Да нет, навряд ли".
- Все было просто, когда мы занимались делами втроем: мой отец, Франсуа и я. Но теперь все изменилось.
- А где была ваша мать? - спросила Ники.
Он пожал своими могучими плечами:
- Мы с ней редко виделись. Нас воспитал отец. Мы были очень близки, все трое. - Его тело заметно расслабилось. Он ткнул вилкой в золотисто-розовый крабовый салат, затем взялся за курицу.
- Ты не голодна? Если хочешь, я могу попросить, чтобы тебе принесли поесть.
Ники улыбнулась. Много ли на свете таких богатых людей, как Александр дю Вильер, которые могут пригласить служанку поужинать вместе с ними?
- Я уже поужинала. Вы начали рассказывать о своей матери…
- Моя мать и отец никогда не были Особенно близки.
Отец хотел иметь наследников, важнее всего для него были дети. Мать редко бывала с нами вместе. Это был брак, устроенный по сговору родителей. Он был выгоден для обеих сторон, так как каждая извлекала для себя максимальную свободу.
- Так, по-видимому, принято среди аристократии. - Произнося эти слова, она подумала: "Какой ужас, неужели это и есть семейная жизнь?"
- Значит, ты знаешь об этом? - Я не так уж глупа.
- Отнюдь нет, - насмешливо подтвердил он. - Но я не очень дорожу титулами. И предпочитаю считать себя американцем. А в Америке нет герцогов.
Ей понравилось, что он так думает. Это придавало ему человечность, делало не таким уж недостижимым.
- По крайней мере вы можете жениться на той, кого любите.
- Любовь! - фыркнул Алекс. - Я в нее не верю. Мужчина берет себе жену ради выгоды, которую этот брак принесет обеим семьям, и еще ради того, чтобы иметь наследников.
- Вы отвергаете чувства? Неужели вы могли бы жениться на женщине, совершенно дам безразличной?
Алекс тихо рассмеялся.
- Похоже, ты очень разочарована. Есть другие возможности… для удовлетворения… своих чувственных потребностей.
И брачное ложе не единственное место для этого.
- Вы думаете, что достаточно иметь любовницу? - не раздумывая, выпалила она.
Алекс усмехнулся, вновь показывая свои ямочки.
- Ты продолжаешь меня изумлять.
- Я невольно слышу, что говорят между собой служанки, к тому же, если вы помните, я была у нее в доме.
- Дом принадлежит мне. И Лизетт будет там жить до тех пор, пока это меня устраивает. Когда мы расстанемся, я подыщу ей маленький домик в сельской местности или в другом городе - как она захочет.
- Господи, вы говорите таким тоном, как будто подбираете загон для лошади. Мой отец боготворил мою мать. Точно так же относилась и она к нему. - Вспомнив о родителях, она почувствовала, как к горлу подступил комок.
Алекс отхлебнул вина.
- Может быть, это только тебе казалось. Я верю только тому, в чем сам могу убедиться.
- А Лизетт знает, как вы к ней относитесь?
- Лизетт - женщина практичная. Она делает только то, что ей выгодно.
Ники изумленно уставилась на него.
- Неужели такое вас устраивает, любовница, которая встречается с вами только ради денег, и жена, которая не питает к вам никакой любви? - Она отодвинула стул и встала. - Хотя я и моложе вас, но в каких-то отношениях, безусловно, мудрее. - И, расправив плечи, направилась к двери.
"Кажется, я рассердила его", - мелькнуло у нее в голове.
Но, закрыв за собой дверь, она услышала громовой хохот.
Когда, управившись с посудой, она пошла наверх, в свою мансарду, она пыталась и все никак не могла понять: как мужчина может отрицать любовь? Наверняка на этом свете есть женщина, способная показать Алексу, какова она, настоящая любовь. Впервые она начала подумывать, не сказать ли ей Алексу всю правду о себе.
Стоя на борту "Прекрасной креолки", на пути в Новый Орлеан Алекс вспоминал об этом необычном разговоре за ужином. Стычка с Франсуа привела его в дурное расположение духа, но Ники так заботливо уговаривала его съесть ужин, так непринужденно с ним разговаривала, что у него стало куда легче на душе.
Он улыбнулся. Ничего не скажешь, эта малышка - просто прелесть. Где она, интересно, научилась говорить на таком хорошем английском языке Надо будет узнать, когда они вновь будут разговаривать К своему удивлению, он вдруг почувствовал, что с удовольствием предвкушает этот разговор. Поразительно, что эта малышка разговаривает с ним как с равным. У нее быстрый, живой ум, она чувствительна и отзывчива. Обычно он ни с кем не разговаривал так откровенно. Может быть, его так расположили к ней ее юность, ее неискушенность?
Он отметил, что и другим Ники тоже понравилась. Миссис Линдер говорила: "Работать с ней - одно удовольствие: она никогда не жалуется и всегда готова сделать больше, чем ей поручено".
Даниэль рассказала ему о котятах, который: нашла Ники.
Кто-то убил их мать, и Ники выкармливала новорожденных, обмакивая тряпочку в молоко и закапывая его им в рот. Полночи она их кормила. А как только светало, без единого слова жалобы отправлялась работать.
Патрик, пятнадцатилетний подпасок, который жил при конюшне, едва завидев ее, тут же спросил, как ее зовут. Алекс отмолчался: не хватало еще, чтобы этот щенок гонялся за девушкой. Слишком уж она молода. И к тому же сулит столько радостей всякому мужчине. Когда настанет время, он, Алекс, сам позаботится, чтобы она попала в хорошие руки.
Послышался громкий гудок, пароход дал задний ход, взбивая воду за кормой и причаливая к пристани. Сегодня он увидится с Лизетт и разрядит скопившееся в нем раздражение. Женщина она не очень понятливая. Но то, что он хотел ей внушить, почти не требовало слов.
Идя по набережной, он пересек дебаркадер и направился по Тулуз-стрит к своему дому. Все это время он вспоминал то" что Ники сказала о любви Она еще очень молода и во многих отношениях наивна. Ничего, пусть цепляется за свои иллюзии, пока может. Она уже столкнулась с жестокой реальностью.
Позднее она убедится, что любви не существует, как не существует гномов и фей.
Зная, что Александр хлопочет на плантации и не вернется к ужину, Николь пораньше освободилась на кухне. Солнце еще не закатилось, и она направилась к конюшне, как частенько это делала в последнее время.
Идя по дорожке, утрамбованной толченым кирпичом, она увидела, как над головой у нее пролетали канадские журавли.
В саду играли чернокожие дети. Пахло воском: где-то недалеко запалили свечи.
"Здесь точь-в-точь как дома", - думала Ники, чувствуя, что она полюбила эту большую плантацию.
Войдя в конюшню, Ники поднялась на нижнюю ступень стремянки и, перегнувшись через воротца стойла, произнесла несколько ласковых слов. К ней тотчас подбежал породистый гнедой жеребец Наполеон. Она погладила его бархатистый нос.
- Оказывается, малышка, ты любишь лошадей, не меньше чем людей.