Только Жаклин никогда не верила в это, но она не шла на сделку с совестью лишь потому, что не хотела получить подтверждение своим мыслям.
Жаклин вздохнула и снова уткнулась в бумаги.
Какой толк ворошить прошлое? Надо заниматься настоящим и постараться спасти то, что еще можно спасти, чтобы обеспечить отцу дальнейшее достойное существование.
Она работала два часа без перерыва, но выводы, к которым пришла, оказались неутешительными. Получалось, что у отца на жизнь оставалась только пенсия, которую выплачивала его компания. Все остальное, чем он владел, было продано для того, чтобы он смог стать основным держателем акций «Солнечной поляны», этого журавля в небе. Кроме того, он серьезно влез в долги.
Когда он поправится после инфаркта, ему предстоит узнать неприятную правду, что он банкрот, с горечью подумала Жаклин. Ему придется в корне изменить свой образ жизни. Поскольку дом будет продан за долги, надо снять большую квартиру или даже дом, чтобы отец не почувствовал резкой смены обстановки. Мэри тоже будет жить с ним, потому что он будет нуждаться в ней как никогда прежде. Но где взять деньги на все это?
Я не буду думать об этом сейчас, сказала себе Жаклин, взглянув на часы. Надо принять душ, одеться и ехать в клинику.
В кабинет заглянула Мэри и передала ей небольшой листок, сложенный пополам. Это была телеграмма. Развернув ее, Жаклин прочитала: «Я жду тебя».
Три коротких слова, но они повергли ее в состояние полнейшего шока.
Жаклин испуганно посмотрела через плечо. Комната была пуста. Но Жаклин так реально ощутила присутствие Рауля, будто он стоял у нее за спиной и касался рукой ее плеча.
– Нет, – вслух проговорила она и повторила уже с силой: – Нет, этого не может быть…
Но в ее голосе слышалась паника.
2
Этому должно быть какое-то разумное объяснение.
Кто-то, очевидно, решил пошутить над ней и совершенно случайно попал в самую точку.
Всю дорогу в клинику Жаклин твердила, что это именно так. Скорее всего кто-то из ее коллег послал ей эту телеграмму.
В этой версии было, правда, одно слабое место. Все они считали, что она еще жарится под бразильским солнцем на берегу Атлантического океана. На работе никто не знал, что она вернулась в Нью-Йорк. Кроме того, текст телеграммы был очень направленным, очень личным, чтобы его мог прислать кто-то другой, кроме Рауля.
Но каким образом простой бразильский рыбак, имевший старую потрепанную шлюпку и недостроенное жилище, смог узнать ее адрес и прислать международную телеграмму? Он даже не знал ее фамилии! Концы не сходились.
У Жаклин голова раскалывалась от мыслей. Она продолжала думать о телеграмме, когда поднималась в лифте в палату отца. В коридоре ее встретила старшая медсестра с хорошей новостью – состояние больного значительно улучшилось.
– Сейчас он спит, но вы можете посидеть около него, – сказала сестра и, внимательно посмотрев на Жаклин, спросила: – Я могу надеяться, что вы не расплачетесь, мисс Коллинз? Для него это было бы очень нежелательно.
– Нет-нет, не беспокойтесь, – заверила ее девушка. – Я хочу, чтобы отец поскорее поправился.
Жаклин налила себе кофе из автомата, стоявшего в коридоре, и тихо вошла в палату. Она старалась держать себя в руках и не давать волю эмоциям, чтобы не создавать негативную атмосферу у постели больного.
Мысли о загадочной телеграмме и о том, кто мог прислать ее, отодвинулись на задний план. Главной ее заботой сейчас был отец, а все остальное не имело значения.
С его лица уже исчез пугающий землистый цвет, который появился сразу после инфаркта. Отец вы глядел сейчас почти так же, как до болезни. Если он будет выздоравливать такими темпами, то его скоро переведут в обычную палату, подумала Жаклин и скрестила пальцы, чтобы не сглазить. Медицинская страховка у него уже закончилась, но я, конечно, оплачу его пребывание в клинике.