- Как меня радует падение этого гордеца, - сказал Францис, потирая руки. - Он сам должен сообщить нам о своем смещении, после того как не хотел признавать наших прав и власти! Еще хорошо, что вовремя пришел пароход, которого я давно ждал. Нам лучше повременить с отъездом и привезти с собой указ об отставке, который избавил бы нас от многих хлопот и неприятностей.
- А может, так лучше! - воскликнул генерал. - Меня радует, что Гастингс считал свое положение таким прочным и вдруг упал с высоты. Может быть, удастся задержать его здесь по обвинению в подкупе, которое мы признали основательным и предать его тому же суду, которому он предал Нункомара Только бы мне получить командование войском! С каким удовольствием я засадил бы Гастингса в камеру Нункомара.
Момзон ничего не говорил, но на его лице выражалось злорадство. При последних словах Гастингс вошел в зал. Он держал портфель в руке, холодно, спокойно поклонился и занял свое председательское место. Члены совета едва ответили на его поклон Филипп Францис язвительно улыбался.
Гастингс открыл портфель и сообщил несколько решений директоров компании по второстепенным вопросам управления. Члены совета нетерпеливо ерзали на стульях и вопросительно переглядывались: неужели он осмелится скрыть постановление компании, касающееся его самого? Пока Гастингс молча перелистывал бумаги в портфеле, генерал Клэверинг достал из кармана письмо и собирался вынуть его из конверта с большой печатью; но Гастингс начал читать громким ровным голосом адресованное ему письмо директоров компании.
Директора писали, что, узнав от его личного агента, мистера Маклина, что Гастингс устал и желает вернуться в Европу, им ничего не остается, как освободить его от должности с согласия лорда Норта, президента министерства, выразив ему глубокую признательность компании за его заслуги. На его место назначается пока генерал Клэверинг, которому он может сдать должность. Ожидают его скорого возвращения в Европу, чтоб воспользоваться в Лондоне его советами и опытностью.
Когда Гастингс кончил, Клэверинг развернул свое письмо и хотел его читать, но губернатор, не обратив на него внимания, продолжал:
- Я оглашаю это письмо почтенным членам совета с заявлением, что оно вызвано недоразумением. Мистер Маклин, мой друг и агент в Лондоне, передал директорам совершенно частное известие о моем неудовольствии, неверно истолковав его. Поэтому постановление директоров, намеревавшихся только любезно исполнить мое желание, недействительно, так как оно основано на неверном предположении, и мне остается только сдать его в архив и разъяснить недоразумение в Лондоне.
Клэверинг, Францис и Момзон сидели, широко раскрыв глаза, точно громом пораженные. Они всего ожидали - злобы, негодования, даже попытки сопротивления, но, чтобы Гастингс с невозмутимым спокойствием отменил постановление компании, этого им и в голову прийти не могло Все трое, опешив от изумления, смотрели на него. Францис, дрожа от бешенства возмутился:
- Это невозможно!.. Это против устава компании и указа парламента… Игнорировать постановление совета директоров! Постановление касается не только прежнего губернатора, но и нас… и преемника губернатора, который должен немедленно вступить в должность!
- Немедленно вступить в должность! - повторил Клэверинг, приходя в себя. - Вот именно, именно… так сказано в письме ко мне. Я должен сейчас же принять от губернатора дела и командование войсками.
Гастингс посмотрел на него со спокойным состраданием.
- Вы оказались бы правы, генерал, если б была перемена губернаторства, но ее нет. Вы уже слышали, что мое отозвание от должности основано на неверном предположении моего агента, будто я устал, а так как основная причина неверна, то и постановление сдается в архив. Понятно поэтому, что не может быть и речи о передаче вам моей должности.
- Тот, кого смещают с должности, не может критиковать указ о своей отставке! - вскричал Францис. - Мы получили указ, и сэр Уоррен Гастингс больше не губернатор. Генерал Клэверинг получил приказ принять должность; он ведет дела с этой минуты и командует войском, а кто захочет оказать ему сопротивление, тот государственный изменник!
Гастингс побледнел, но ни один мускул не дрогнул на его лице.
- Можно занять только свободное место, - возразил он, - а генерал-губернаторство Индии занято. Я занимаю этот пост и даю слово, господа, что никто не примет возложенной на меня должности, пока я сам не захочу ее оставить.
- Мы будем исполнять наш долг! - отвечал Францис. - Для нас теперь нет другого губернатора, кроме генерала Клэверинга, и я предлагаю ему исполнять его обязанности, согласно указу директоров.
- Я требую, сэр Уоррен, чтобы вы передали мне ключи форта Вильяма.
Гастингс пожал плечами:
- Вы слышали, что я остаюсь губернатором…
Момзон удержал Франциса от резкого ответа.
- Разногласие, возникшее, к сожалению, в этом деле, могут в сущности разъяснить только директора, - заметил спокойно Момзон. - По-моему, указ должен быть немедленно приведен в исполнение, но я не сомневаюсь, что директора, узнав о недоразумении, поспешат вернуть прежний пост столь заслуженному человеку. Я позволил бы себе предложить, чтобы сэр Уоррен лично разъяснил положение дела и свои воззрения господам в Лондоне и лично услыхал бы решение этого спорного вопроса…
Гастингс громко рассмеялся.
- Очень умно придумано, мистер Момзон, но не согласуется с моими взглядами. Давно уже сказано, что раз сойдешь с места, так потеряешь его, но я не сойду, а пошлю письменное донесение директорам и буду ждать их решения.
- Но пока придет решение, указ должен оставаться в силе, - решительно заметил Момзон.
- Конечно, конечно! - подтвердил Клэверинг, - и я должен об этом позаботиться. Я вновь требую передачи мне ключей форта Вильяма и объявлю войскам, что они состоят теперь под моей командой.
- Вы, кажется, уже имели случая убедиться в настроении войска, - заметил Гастингс, - всякая попытка овладеть командованием будет и теперь безуспешна.
- Попробую! - возразил Клэверинг. - Попробую, посмотрю, откажутся ли войска компании повиноваться указу директоров.
- Я никогда не допущу здесь, в Индии, среди англичан междоусобной войны, - сказал Гастингс.
- Междоусобная война? Сопротивление моим приказаниям было бы восстанием, мятежом!
- Называйте, как хотите, но этого не будет!
Клэверинг надел шляпу, собираясь уходить, другие последовали за ним. Гастингс позвонил.
- Попросите капитана Синдгэма и сэра Вильяма Бервика, - приказал он вошедшему слуге.
Минуту спустя первым вошел капитан и встретился на пороге с Клэверингом. Он не посторонился, а, спокойно идя вперед, заставил генерала отступить в комнату.
- Эти господа не уйдут из дворца, - приказал Гастингс. - Они арестованы!
Клэверинг остановился как вкопанный, но потом не в силах сдержать себя закричал:
- Арестован?.. Я, я… генерал Клэверинг? Это мы посмотрим!
Он направился к двери, капитан обнажил саблю и встал на пороге.
- А, это покушение на закон, на парламент, на самого короля, под защитой которого я нахожусь!
Он тоже взялся за саблю и хотел отстранить капитана, который, направляя на него оружие, спокойно сказал:
- Берегитесь, ваше превосходительство, еще шаг, и вы будете убиты!
Момзон бросился между ними, а Францис в бешенстве стучал по столу.
- Остановитесь, генерал, остановитесь, - призывал Момзон. - Вы напрасно пожертвуете жизнью.
Сэр Вильям вошел в комнату, увидел эту сцену, тоже вынул саблю и встал рядом с капитаном. Гастингс спокойно сидел на своем месте.
Как видите, господа, я еще хозяин в Индии… Оружие еще в моих руках, и никому не удастся вырвать его у меня против моей воли.
- Это возмутительно! - хриплым голосом кричал Францис.
- Я уже говорил вам, что не спорю о словах, - заметил Гастингс. - Тем не менее я хочу вам доказать, что я преданный слуга компании и верный подданный короля. К счастью, мы имеем возможность разрешить возникшее между нами разногласие таким путем, против которого ни компания, ни парламент, ни сам король ничего возразить не смогут. По указу парламента, в Индии назначен суд, который совершенно независимо постановляет свои приговоры и решениям которого подчиняются все английские власти. Я изложу дело назначенному его величеством верховному судье сэру Элии Импею, он решит наш спор, и кого признает правым, тот и будет прав в Индии и в Англии, так как над ним нет высшей инстанции. Вы убедились, надеюсь, что власть в моих руках, но я заявляю, что подчинюсь приговору верховного судьи, и генерал Клэверинг займет мое место, если сэр Импей признает меня неправым.
- Сэр Импей, - шипя от злобы, проговорил Францис, - ваше орудие…
- Вы, кажется, решаетесь, милостивый государь, обвинять в пристрастии верховного судью, - заявил Гастингс сверкая глазами, - бросать ему оскорбительный укор в несправедливости? Ну, я уверен, что сэр Элия сумеет постоять за свою честь. Я сказал все и объявляю заседание оконченным.
- Это черт какой-то, - шипел Францис, разрывая лист бумаги на мелкие кусочки. - Он обращает в свою пользу всякое оружие, направленное против него.
- Предложение уважаемого сэра Уоррена трудно отклонить, - заметил Момзон, - только необходимо, чтобы решение верховного суда состоялось как можно скорее, так как надо установить, в чьих руках находится высшая власть в Индии.
- Я сегодня же предложу дело верховному судье, - отвечал Гастингс, - и предлагаю вам, господа, представить ваши соображения.