- Мы с ним переживали и не такое, но остались братьями.
Лилиана нахмурилась и задала следующий вопрос:
- Где мы будем жить?
- Пока в Лонгбридже, - осторожно произнес граф, поскольку не знал, какой ответ ей хочется услышать. - Но если вы предпочитаете…
- Это очень далеко? - серьезно поинтересовалась она.
- Не слишком далеко, чтобы видеться с родителями, когда вы пожелаете, но и не слишком близко. Тому, кто решит явиться без предупреждения, следует дважды подумать.
К его громадному облегчению, Лилиана улыбнулась, задумчиво глядя в окно.
- Еще вопросы?
- Как я понимаю, от меня требуется лишь происхождение и способность родить наследника, чтобы стать подходящей для вас партией…
- Конечно.
- И я согласна, что, подходим мы друг другу или нет, длительное ухаживание не имеет значения.
Чувствуя близкую победу, Эдриан улыбнулся.
- Но я твердо уверена, что одному… нужно знать… некоторые вещи о другом… - Лилиана покраснела.
- Согласен. И?..
- Вы намекнули, что мы должны быть собеседниками. Это правда?
Собеседниками? Неужели он так говорил?
- Да, - осторожно подтвердил граф. - А вам это не по душе?
- О нет! Я хочу быть вам хорошим собеседником. Но я должна иметь гарантию, что смогу… - Голос у нее дрогнул, и она лихорадочно вцепилась в подлокотники кресла.
- Чего вы хотите, Лилиана? Я ведь говорил, что готов дать вам все, что вы пожелаете.
- Я хочу… хочу… жить, - пробормотала она. - Хочу быть уверенной, что мне позволят жить. Хочу жить свободно.
Чего-чего, а такого Эдриан не ожидал. Хочет жить свободно? Черт побери, что она имеет в виду?
- Извините, не понял.
- Я хочу жить! Испытывать настоящее приключение. Хочу увидеть новые места, услышать чужие языки, попробовать экзотическую еду! Хочу встретить людей, которые никогда не приезжали в Блэкфилд-Грейндж! Которые думают, что небо красное, а не голубое и земля плоская, а не круглая!
Эдриан потерял дар речи. Ни разу в жизни он не слышал от женщины столь фантастических заявлений! Может, он сделал ужасную ошибку? Еще десять минут назад Лилиана была скромной провинциальной девушкой, которой бы даже в голову не пришло сказать такое мужчине. А теперь, с ее разговорами о красном небе и плоской земле, она просто готовая кандидатка в сумасшедшие.
- Я вас шокировала? Приличные леди претендовали бы на ваше имя и титул, но не более того, да? Граф легкомысленно кивнул.
- Этого-то я и боялась. Простите, милорд, я не могу принять ваше предложение.
У Эдриана отвисла челюсть. Как, она ему отказывает из-за того, что он не принял всерьез ее нелепые желания?
- Простите и меня, но я не могу принять ваш отказ.
- Что?
- Вы можете жить как вам угодно, мадам. Если хотите носить юбку из листьев, говорить на иностранном языке или выть на луну, я не стану вам препятствовать. Хотите считать небо красным - пожалуйста. Я буду последним, кому придет в голову это опровергнуть.
- Вы… вы будете уважать мое стремление познать жизнь?
Его не интересует, что сделает Лилиана со своей жизнью, - главное, чтобы она ему не отказала.
- Конечно, - упрямо кивнул он. - Если только станете делать это, не позоря мое имя, - добавил Эдриан чуть грубее, чем намеревался.
- Разумеется, нет! Мы сможем путешествовать, встречаться с новыми людьми, восхищаться миром!
Восхищаться миром с этой неотесанной деревенщиной? Господи, он с трудом представлял себя рядом с ней в собственной гостиной, не то что в лучших салонах Европы! Полный вздор! Хотя какая разница? Он возьмет Лилиану один раз в Европу, даст ей познать жизнь. Конечно, это не утолит ее страстного желания встретиться с дикарями на другом краю земли. Но девушки сияли от радости, когда он просто бросал им пригоршню бриллиантов.
- Лорд Олбрайт! Я буду счастлива принять ваше предложение, - объявила Лилиана. - Подумать только, я смогу увидеть Ливан! Знаете, я уже все о нем прочитала.
Она стала перечислять книги, а Эдриан, слушая ее, улыбался. Но его победа над Арчи уже не казалась ему такой сладкой, как он предвкушал.
Через пять дней состоялось бракосочетание. Поскольку Эдриан был нежеланным гостем в Килинг-Парке, традиционный прием гостей после бракосочетания решили устроить в городском зале собраний, хотя барон умолял перенести торжество в Блэкфилд-Грейндж. Но Эдриан остался непреклонен: церемония должна проходить в Килинге. Он хотел, чтобы все увидели его победу.
Своих родственников ему пришлось уведомить о счастливом событии письменно.
Он бы сделал это лично, однако его просьба об аудиенции вернулась нераспечатанной. Тогда Эдриан написал короткую записку:
Достопочтенному Арчибальду Спенсу, маркизу Килингу, и лорду Бенедикту
С великой радостью спешу вас уведомить, что в следующее воскресенье я женюсь на мисс Лилиане Дэшелл из Блэкфилд-Грейнджа. Прошу оказать нам честь своим присутствием.
Вместе с его запиской Лилиана послала записку Бенедикту, над которой трудилась больше часа, и это был единственный момент, когда Эдриан увидел ее грустной.
Всю неделю наследница Блэкфилд-Грейнджа пребывала в состоянии восторженного экстаза. Эдриан ежедневно навещал ее, но больше чтобы занять время, потому что не находил себе места, дожидаясь ответа на свое письмо лорду Ротембоу. И каждый день его встречал шквал активности. Лорд и леди Дэшелл уже измучились, составляя для дочери весьма обескураживающие планы, куда неблагоразумно, по мнению Эдриана, включили поездку на воды в Бат. Почувствовав себя благодаря щедрости жениха опять свободным, барон решил провести зиму в Бате, чтобы развлечь супругу и убедить Каролину найти кого-нибудь получше ее Хорэса Фезера. При визитах графа юный Том, продолжавший сердиться, редко выходил из своей комнаты, зато Каролина, подпрыгивая, как резиновый мячик, без умолку щебетала о нарядах, приданом и маленьких тайнах семьи.
Лилиана с утра до вечера улыбалась, потому что никогда в жизни не была так счастлива. Она помогла матери переделать старый бальный наряд в свадебное платье и, несмотря на явное неодобрение леди Элис, составила длинный список подарков, требующихся для приданого невесты.
Поскольку Лилиана не принимала активного участия в подготовке церемонии, то решила попрощаться со всеми арендаторами. Она мчалась по полям, чувствуя себя вольной птицей, как этот сокол, лениво кружащий в вышине. Через несколько дней она будет свободна!
Обитатели и слуги Блэкфилд-Грейнджа поздравляли друг друга с отличной партией, которую сделала мисс Дэшелл, словно это их собственной дочери так повезло. Что за красавец лорд у их мисс, говорили они. Граф Олбрайт станет ей хорошим мужем, говорили они, все слухи о нем - просто выдумки.
Да, ее будущий муж оказался таким же необыкновенным, каким Лилиана представляла его в своих мечтах. Ни спешная подготовка к свадьбе, ни возбужденная суета вокруг, ни поведение Тома и явное неодобрение ее матери, похоже, ничуть не трогали графа. Лилиана все больше убеждалась, что сделала правильный выбор, и с нетерпением ждала, когда наконец придет день освобождения.
В день освобождения Эдриан одиноко сидел в битком набитом зале, глядя, как его смеющаяся жена порхает от стола к столу. Еще возле алтаря он с легким удивлением отметил, какой красавицей выглядит его заурядная невеста в свадебном наряде.
По окончании короткой церемонии он поцеловал Лилиану в губы. Это был просто легкий, формальный поцелуй, но, подняв голову, Эдриан увидел ее сверкающие глаза и впервые заметил, что они дымчато-зеленые. На единственный странный миг он был ими пленен.
На очень короткий миг.
Пожав плечами, Эдриан достал карманные часы. Им следовало бы уже сидеть в карете, если они хотят засветло добраться до Лонгбриджа. Граф оглядел переполненный зал и едва не вскочил с места, увидев Бенедикта.
Когда он приехал? Брат, стоявший в углу, не сводил глаз с Лилианы, и страдание во взгляде яснее ясного говорило о его чувствах. Эдриан нахмурился.
Бенедикт искренне влюблен в нее!
Граф взглянул на жену, которая тоже заметила его брата, потом снова на Бенедикта. Тот, засунув руки в карманы, привалился к стене, будто ему была необходима поддержка, и Эдриан проглотил застрявший в горле комок. Он так ждал момента, когда отберет что-нибудь у этого слабовольного человека в отместку за потерю Килинг-Парка! Господи, он хотел ответить Арчи ударом на удар, а в результате пострадал Бенедикт! ОН не испытывал ни торжества, ни удовлетворения. Только отвращение к себе.
Наконец Бен собрался с духом и подошел к Лилиане. Она испуганно смотрела на него - видимо, тоже чувствовала себя виноватой, потому что теребила кружевную оборку изящной косынки. Тихо выругавшись, Эдриан бросил салфетку и отправился выручать жену.
День был просто великолепным, даже лучше, чем она представляла себе в мечтах… до настоящего момента. Лилиана не поднимала глаз, пока Бенедикт вел ее к небольшой лужайке. Он не произнес ни слова, после того как пожелал ей счастья и спросил, не могли бы они поговорить. В данных обстоятельствах было трудно отказать ему - ведь он теперь ее брат.
Остановившись посреди лужайки, Бенедикт огляделся, взял ее за руки и посмотрел ей в глаза.
- Вы прекрасно выглядите, Лилиана, - пробормотал он, и голос у него дрогнул.
- Благодарю вас, - с трудом выдавила она.
- Почему? Почему вы это сделали?
- Я уже написала вам.
- О том, что питали к нему… о своем детском обожании? - фыркнул Бенедикт. - Вы же не виделись больше пятнадцати лет. Невозможно представить, чтобы все эта годы вы любили его.