- Кажется, я уже где-то это слышала, - прокомментировала Джульетта, а потом снова решила, что она, должно быть, немножко жестока к Колину. В конце концов, он никогда на самом деле не делал ей предложения. Она вдруг наморщилась.
- Давайте перестанем говорить о мистере Грейнджере и миссис Грэхем и поговорим о вашей ферме, - предложила она. - В конце концов, я проделала немалый путь, чтобы увидеть ее, и теперь хочу услышать, как вы ею управляете. Сколько людей у вас работает и что именно вы выращиваете? Преимущественно табак? Или и другие растения тоже?
Колин поднялся и поклонился ей.
- Мадам, - сказал он, - если вы доверитесь мне и моей машине, которая не пожелала доставить меня домой вчера вечером, но сегодня пребывает в хорошем настроении, я провезу вас по всему поместью, и вы сами сможете посмотреть, как мы зарабатываем на жизнь. Мы еще не принадлежим к касте миллионеров, но справляемся очень неплохо… А в будущем надеемся работать еще лучше, поскольку у нас есть кое-какие соображения. Правда, папа?
Его отец кивнул, явно довольный, что они наконец-то поладили; потом махнул рукой и посоветовал им не терять времени даром и отправляться к машине.
- Утро здесь, безусловно, самая лучшая часть дня, - объяснил он племяннице. - И поскольку ты еще не привыкла к сильной жаре, тебе лучше устраивать моцион по утрам. Помнится, ты неплохо скакала на лошади… Колину придется организовать тебе подходящего скакуна.
- С большим удовольствием, - улыбнулся Колин кузине. - Пошли, цыпленок, пока кто-нибудь не решил, что я должен помочь вырыть канаву или разрешить спор! Чуть-чуть везения - и все утро мы будем предоставлены сами себе; я начну читать тебе курс африканского фермерского менеджмента.
Для них обоих это действительно было беззаботное и очень приятное утро… Особенно для Джульетты, которая так долго и с нетерпением ждала этого, а вчера вечером увидела, как ее розовые мечты окрашиваются удручающей серостью. Они с Колином раньше всегда прекрасно ладили, и теперь все снова было как в старые времена. Он вполне естественно взял ее за руку, когда они шли к гаражу, и время от времени в течение утра он снова завладевал ею и, казалось, не собирался выпускать.
Он опять сказал ей, что она стала поразительно красива, а когда они сидели в машине под сенью нависающих ветвей, он дал ей сигарету, чтобы дым отпугивал мух, и, казалось, был счастлив дать глазам остановиться на ней. Но в то же время с легкой неохотой признался, что в прошедшие три года часто думал о ней.
- Пока на сцене не появилась миссис Кларисса Грэхем, - не сдержавшись, кисло пробормотала она.
Он нахмурился.
- Ты не должна говорить так, Джу, - упрекнул ее он. - Подожди, пока не встретишься с Клариссой, и тогда, я думаю, ты согласишься, что она просто удивительна. Нет, правда, даже молодая женщина вроде тебя - красивая и все такое, - поспешно добавил он, - могла бы кое-чему у нее научиться. У нее есть самообладание и очарование, впрочем, как и внешность. Знаешь, она довольно долго жила в Париже, и в ней есть какой-то французский шик. Например, ее одежда - она превосходна. Я знаю, ты хорошо одеваешься, так было всегда; но даже в этом случае лучшее, что ты можешь сделать, - это попытаться подражать миссис Грэхем, как только у тебя появится такая возможность. Как она укладывает волосы… ее макияж…
- Боже мой, - заметила Джульетта, - похоже, ты действительно влюбился по уши, Колин, бедняжка!
Он вспыхнул, когда ее полунасмешливые, полусерьезные глаза взглянули на него.
- Ты явно достиг той стадии, когда ты считаешь, что по сравнению с миссис Грэхем все остальные - в лучшем случае что-то вроде занявших второе место. Никто не в силах состязаться! Но я хотела бы сказать, что я устраиваю себя в моем теперешнем виде, и даже ради того, чтобы сделать тебе приятное, я не собираюсь сидеть у ног этого совершенства, дабы извлечь пользу из нескольких советов!
Колин разбушевался:
- Как же все-таки нелепы женщины! Мне просто пришло в голову, что, поскольку ты намного моложе Клариссы, ты могла бы отнестись, как к преимуществу к тому, что рядом есть человек, с которого можно брать пример и которым можно восхищаться. Она такая законодательница мод…
- Я не могу себе позволить обращать внимание на веяния моды.
- Но ты носишь короткие юбки, когда они в моде, и удлиняешь их, когда они выходят из моды. Кларисса никогда не впадает в крайности. Она сочла бы это вульгарным…
- И я тоже.
Он пожал плечами:
- Тогда о чем ты споришь? Вот ты уже и сама пришла к выводу, что у вас есть что-то общее…
- Ты хочешь сказать, это ты пришел к такому выводу!
- По той простой причине, что я хочу, чтобы вы с Клариссой были друзьями. Разумеется, я все ей рассказал про тебя, и она знала, что ты должна появиться…
- Маленькая кузина, которая болела и которую вы с дядей Бобом жалеете? Что ж, я знаю, что дядя Боб рад моему приезду. Прошлым вечером мы поговорили по душам, и я так поняла, что в последнее время он чувствует себя немного одиноко, впрочем, как и не на все сто процентов хорошо. Но не надо лезть из кожи вон, чтобы развлечь меня, раз уж я приехала, Колин, - сказала она ему с явным равнодушием. - И не надо пытаться улучшить меня. Может, тебя это и удивит, но, честно говоря, я не вижу большой нужды в улучшении.
Колин издал еще одно нетерпеливое восклицание.
- Ты прекрасно знаешь, что я тоже не думаю, что ты нуждаешься в улучшении, - сердито сказал он ей.
Она снова повернулась и с вызовом поглядела на него своими темно-синими глазами.
- Тогда до тех пор, пока я не заведу себе друзей сама, давай поменьше упоминать о миссис Грэхем и ее сверх идеальности, - попросила она. - А если ты думаешь, что я ревную… нет, не ревную. Я приехала сюда безо всяких тайных намерений, просто чтобы отдохнуть в свое удовольствие.
Он внезапно ухмыльнулся:
- И все равно, мне кажется, ты ревнуешь. В конце концов, когда-то мы ведь говорили о женитьбе, не так ли?
- Это было давным-давно, когда ни один из нас не понимал, чего действительно хочет от жизни. С тех пор мы выросли… Мне двадцать один, а тебе, должно быть, двадцать шесть. Три года мы шли каждый своей дорогой и прекрасным образом выжили друг без друга. Первое, что меня в тебе поразило, - то, каким жизнерадостным ты выглядишь…
- А первое, что поразило меня в тебе, - то, как нетерпеливо ты оглядывалась, пока твои глаза не остановились на мне, - поддразнил он ее. - А когда я поцеловал тебя, ты вздохнула, как будто давно с нетерпением ждала этого!
Она заметно покраснела под его озорным взглядом.
- Ничего подобного я не делала! - запротестовала она. - Собственно говоря, жара была такая сильная, а свет такой яркий, что я просто не отдавала себе отчета в том, что делаю, первые несколько минут после выхода из самолета. Я была так близка к очередному приступу этой противной мигрени, как никогда в жизни. Ты выглядел так, будто понял это, когда говорил, что я должна была надеть шляпу.
- Ну ладно, - ответил он, решив оставить за ней последнее слово, - не будем начинать спор в первое твое утро на Манитоле. Главное то, что я безумно рад тебя видеть, - сказал он, сжимая ее руку, - и ты прекрасно это знаешь… Так, - взглянул он на часы, - у нас есть пара часов до ленча, так что предлагаю заехать в клуб и выпить. Там должно быть несколько человек, которым я могу тебя представить, - это будет приятным разнообразием.
- Для меня здесь все ново и, следовательно, разнообразно, - напомнила она ему, тем не менее улыбаясь. - Как далеко отсюда до клуба? Это в Муанге?
- Нет, на окраине. Управимся за полчаса.
- А дядя Боб не будет против, если мы немного опоздаем на ленч?
- Конечно нет.
И она устроилась в своем углу машины; потом с запозданием вспомнила, что ее одежда не очень-то подходит для того, чтобы произвести впечатление на новых знакомых. Но Колин заверил ее, что она и так произведет сногсшибательное впечатление.
- Ты похожа на дикую английскую фиалку, случайно попавшую на африканский континент, - сказал он ей. - А мы всегда считали Манитолу Африкой.
Она сдержанно поблагодарила его:
- Меня в первый раз сравнивают с дикой фиалкой. Мистер Грейнджер говорил что-то про клубничный чай и сад викария, но у тебя здорово получается. Продолжай в том же духе… Мне это нравится.
Но Колин нахмурился и, казалось, был всецело поглощен выездом с узкой дороги. Наконец ему удалось развернуть машину в сторону Муанги.
- Грейнджер действительно сказал тебе это? - требовательно спросил он, и его светлые брови сошлись на переносице. - Каков наглец!
- О, я не думаю, что он хотел сделать мне комплимент. Предполагалось, что это прозвучит презрительно.
- А это еще большая наглость… это уже просто хамство! Тебе надо было ответить ему так, чтобы стало ясно, что ты разобралась с ним раз и навсегда. Он тот человек, с которым можно обращаться только таким образом.
- Ты имеешь в виду, он не пользуется особой любовью?
- У женщин пользуется… но мужчины считают его надменным, а его огромное богатство слегка угнетает. Мы стараемся ставить его на место.
Она вспомнила, что ее дяде нравится Майкл Грейнджер.
- А ты не думаешь, что совсем чуть-чуть завидуешь ему и его богатству? - предположила она, глядя на его решительное лицо.
Колин сначала удивился, а потом сердито нахмурился. У нее было чувство, что ее предположение затронуло что-то… и, хотя Колин яростно отрицал, что испытывает хоть малейшую зависть к Майку Грейнджеру и собственности холостяка, она не полностью верила ему.