Поле, где стоял Кристиан, напоминало преисподнюю. Огромное пространство было пропитано ядовитыми парами и навевало приступ клаустрофобии. Клубился черный дым. Пахло серой и агонией. Мелькали вспышки света, это сторонники прикрывали его и отвлекали на себя огонь сраженья, чтобы он мог встретиться лицом к лицу с Бастианом. У края горизонта слабо мерцала арка Портала..
Чистякова Светлана
Другой мир
Пролог
Поле, где стоял Кристиан, напоминало преисподнюю. Огромное пространство было пропитано ядовитыми парами инавевало приступ клаустрофобии. Клубился черный дым. Пахло серой и агонией. Мелькали вспышки света, это сторонникиприкрывали его и отвлекали на себя огонь сраженья, чтобы он мог встретиться лицом к лицу с Бастианом. У края горизонта слабо мерцала арка Портала.
Высокий старик стоял, скрестив руки на груди, вглядываясь в огненно-черный мрак. Седые пряди развевались на ветру, черная мантия и крючковатый нос делали его похожим на огромную хищную птицу.
- Бастиан.
Тот обернулся, впиваясь непроницаемыми угольно черными глазами в молодого темноволосого мужчину, стоявшего перед ним.
- Кристиан Мэллори, - утвердительно сказал он, и его лицо исказилось в хищном оскале. - Чем обязан? Ты же вроде не хотел сражаться. А?!
- Ты убил моего отца, ублюдок! - Глаза стоявшего напротив мужчины, горели ненавистью.
- Убил, - утвердительно кивнул старик. - И тебя убью. Я на корню изведу весь ваш род. А знаешь - почему? Потому, что вы предатели, Кристиан. Твой отец открыл Врата и снова пошел к этим макакам. Он не хотел жить в согласии с нами. Захотелось новизны и новых впечатлений? Ах - мир людей! Это так захватывающе! Я слышал, твой брат даже приручил одного?… А может оно и к лучшем, - задумчиво пробормотал старик. Я сотру с лица земли всех этих безволосых обезьян, и весь их мир будет в моем распоряжении. А ты останешься здесь, Кристиан. Как тебе моя идея? Поделим миры, и не будет повода для разногласий.
- Я не позволю тебе перейти Врата, Бастиан.
- И что ты сделаешь? - Презрение и насмешка сквозили в уголках губ и выражении глаз старого колдуна. - Ты - безобидный книжный червь, зарывшийся в свои свитки и не видящий ничего, кроме формул. Если умеешь молиться Богам - советую начать.
Маг наклонил голову, на лице мелькнула бешеная, злобная ярость и черный вихрь метнулся навстречу Кристиану, мгновенно увеличивая свой диаметр в разы.
Вокруг мужчины тут же образовался прозрачно- оранжевый кокон, возникший при первом же контакте с вихрем.
- А ты не так прост, как кажешься, малыш, - прорычал колдун, закрывая глаза, и поток рывком расширился. - Огненный значит….
Воздушный смерч хлестал в грудь Критиана, не достигая ее, превращаясь в неровно дрожащий горячий воздух.
Он поднял руку и закричал, перекрывая вопль Бастиана. Огненный кокон расширился, превращаясь в стену ревущего пламени. Два потока - воздушный и огненный - схлестнулись, и битва стихийных магов началась, превратившись в потустороннее, сверхчеловеческое действо - в дело вступили силы, стоящие неизмеримо выше.
В глазах Кристиана сверкала смертельная ярость, делая их почти черными, и бушевало такое пламя, какого старый колдун не видел, наверное, никогда. Он превратился в живой сгусток карающего пламени, надвигающегося на противника. Икогда Бастиан увидел, что старший сын его давнего врага - стихийный маг, он понял что проиграл.
Старый колдун и не подозревал о том, что наследник клана Мэллори закрывшийся в своем замке с семьей, и безвылазно сидевший там ни во что не вмешиваясь, не видя ничего кроме своей алхимии обладает такой мощью. Огненные маги вообще рождались очень редко - Бастиан за всю свою долгую жизнь не встречал ни одного, и молодой Мэллори, пожалуй, был единственным ныне живущим. Если бы он знал, что у Патрика Мэллори в рукаве такой козырь, он бы десять раз подумал, прежде чем связываться со Светлыми магами вообще.
Дальше был ад. Темное, безумное пламя вгрызалось в серое марево, опаляя и сворачивая его. Силы воздушного мага таяли под натиском ревущего огня, и теперь он желал только одного - смерти, чтобы больше никогда не видеть, что это такое - потерявший над собой контроль огненный маг.
Послышался отчаянный, душераздирающий крик и Бастиана не стало. На том месте, где он стоял, была только кучка отвратительно воняющего пепла.
И все закончилось. Поток пламени иссяк и подбежавший Закария увидел, как его брат бесформенным кулем оседает на землю. Он еще успел увидеть, что на дне неправдоподобно синих глаз еще теплится что-то, увидеть, как Крис смотрит прямо ему в глаза, пытаясь что-то сказать и, с леденящей беспомощностью ждал. "Позаботься о моей семье", - едва слышно прошептал Кристиан и потерял сознание.
1
Дежурство выдалось в духе "сплошная безнадега, Богородица спаси".
Проторчав полночи в операционной с травматологами, колдовавшими над очередной жертвой автоаварии - юным байкером, оставшуюся половину я пыталась вывести его из комы. Безрезультатно.
Парнишка застрял между мирами всерьез и надолго.
Наконец, наступило утро и благословенная пятиминутка у главного, на которой я благополучно отчитавшись, клевала носом, вполуха, слушая коллег. Наверное, я все - таки задремала, потому что кто-то, легонько, потормошил меня. Я открыла глаза.
Рядом со мной сидел Сергей Витальевич Анисимов - мой экс - любовник, а ныне друг и по совместительству непосредственный начальник.
Пару лет назад у нас был бурный роман, и даже попахивало свадьбой, но как-то не сложилось. Нет, он - то был очень даже за, но подумав пару недель над его предложением оформить наши отношения, я пришла к выводу, что не готова к такому серьезному шагу. По разным причинам. Во - первых два реаниматолога в одной маленькой квартирке это перебор. Но главным аргументом было то, что качественный секс это конечно здорово, но кроме постели и работы нас не объединяло практически ничего. Классный любовник и жаркие ночи это не есть предел моих мечтаний. Нет, Серега, конечно, был очень добрый нежный и внимательный. Он любил меня, да. Проблема была в том, что я не любила его. А любви хотелось. Очень!
Свои мысли я озвучила ему, поскольку терпеть не могу вранья, экивоков и бесполезных расшаркиваний. Он прекрасно знал мою прямолинейность, все понял как надо и мы расстались без сцен, скандалов и битья посуды. И даже остались друзьями. Первой к кому он притащил знакомиться свою будущую жену, была я. Сейчас, Сергей был счастлив. У него прекрасная супруга и прелестная дочка. Я же по - прежнему в гордом одиночестве.
- Хорош дрыхнуть, - ухмыльнулся Серега, - все Небесное Царство проспишь. Летучка кончилась, пошли в отделение.
Я поднялась с неудобного кресла, уцепила его под руку, и мы бодро потопали в сторону родимой реанимации.
В отделении, он потащил меня к себе в кабинет.
- Пошли, я кофе сварил. А то уснешь за рулем.
Сил сопротивляться и отказываться, у меня просто не было, и я поплелась следом.
В кабинете он притянул меня к себе и зарылся носом в мою макушку.
- Устала, Лар? - Тихо пробормотал он. - Ты же знаешь, всех все равно не спасти…. Давай, сейчас кофейку выпьем, поезжай домой и ложись отсыпаться.
Я осторожно выпуталась из его медвежьих объятий и присела на диван.
Сергей налил кофе в мою любимую кружку с ярко-желтым утенком и протянул мне. Я обхватила её обеими руками и вдохнула восхитительный аромат. Вот что - что, а кофе Серега всегда варил просто шикарный. С кардамоном, корицей и капелькой ванили. Не кофе, а мечта.
- Ну что, от Митьки так и нет вестей? - Спросил он, присаживаясь в кресло напротив и отпивая глоток из своей чашки.
Я отрицательно покачала головой и грустно посмотрела на него.
Митька…Мой пропавший друг….
Он был моим лучшим другом. Скорее названным братом. Знали мы друг друга с пеленок. Как говорят, сидели на соседних горшках. Наши родители дружили семьями еще до нашего с ним рождения. Мы даже родились с ним с разницей в два дня. Жили в одном доме, ходили в один детский сад и в школе сидели за одной партой до самого выпуска. Мы были с ним, не разлей вода, доверяли друг другу все свои детские секреты, все мечты, а потом, повзрослев и тайны, которые не положено было знать никому.
Митька вырос и превратился в красивого юношу - невысокого, тоненького и хрупкого. Его отец всегда сокрушался по этому поводу, говорил, что он больше похож на девчонку, но Митяй всю жизнь был слабым и болезненным мальчиком и видимо превратиться когда-нибудь в мачо, ему было не суждено. Как ни странно, но более крепкие и сильные наши с ним одноклассники, никогда не задирали его и даже защищали, если на него нападал кто-то из чужих. Не знаю - почему. Наверное, он был слишком легкий и светлый, "не от мира сего", как говаривала о нем наша классная Лия Вячеславовна. А еще он прекрасно рисовал. В нашем школьном выпускном альбоме помимо фотографий у каждого есть портрет написанный рукой Митьки. И это я вам скажу шедевр. Даже не подумаешь, что нарисован он рукой семнадцатилетнего юноши.
Несмотря на невысокий рост и хрупкость, поклонниц среди девчонок у него было навалом. Изумрудного цвета глаза с длинными девчачьими ресницами, нежный румянец, красиво очерченные губы, прямой правильный нос не свернутый набок в уличных драках, идеально ровные зубы, мягкие светлые волосы и легкий налет задумчивой таинственности - практически убойный коктейль для неокрепшей психики юной девушки. Он мог бы при желании менять их как перчатки, еженедельно, но вот странность - Митька был один (я не в счет).