Я клятвенно заверила друга, что верю ему и совсем так не думаю, взяв себе на заметку, потихоньку связаться в контакте с парой наших общих знакомых из Питера на предмет существования Закарии в реальности. Должен же был Митька хоть где-то появляться со своим бойфрендом.
В тот же вечер, когда расстроенный Митяй уже спал напичканный снотворным, я вышла в контакт. Написав пару сообщений, я получила ответ.
У Митьки действительно был друг. Закария. Потрясающе красивый черноглазый блондин. Я немного успокоилась. Слава Богу, с головой у моего Митеньки все было в порядке. Тогда куда он пропал с фотографий? Ответ на этот вопрос я получила гораздо позже…
***
А потом у меня случился бурный роман с Сергеем. Митька естественно был в курсе событий. В один прекрасный день, я познакомила их, и они быстро подружились. С Митькой вообще было легко.
В период моей жизни с Сергеем, Зак дважды исчезал. Последний раз, мне пришлось привезти почти невменяемого от горя друга в Москву. Всю дорогу он лежал на заднем сидении моей машины, свернувшись калачиком, и тихо шептал, что Зак в смертельной опасности и может погибнуть. Не выдержав, я затормозила на обочине, залезла к нему и, встряхнув хорошенько, почти приказала все рассказать. Но Митька твердил, что это не его тайна, что он наконец-то знает кто такой Зак, но говорить ничего не будет, ибо я сочту его за сумасшедшего и немедленно закрою в ближайшем дурдоме.
Мысль показалась мне вполне разумной. Митька пошевелился, и в распахнувшемся вороте рубашки я заметила у него на шее тяжелую золотую цепь. Обычно, он носил только крестик на тонкой цепочке, но эта вещь была очень дорогой и очень старой. Мне нравится антиквариат, и я немного в нем разбираюсь, во всяком случае, с легкостью могу отличить турецкий ширпотреб от действительно качественного золота. Цепь на Митькиной шее была ОЧЕНЬ качественной.
- Митя, это что у тебя? - спросила я друга и осторожно потянула за цепочку.
Он отвел мою руку и сам вытянул цепь из-под рубашки.
- Это подарок Закарии.
Я, мягко говоря, охренела! На цепочке висел умопомрачительной красоты старинный перстень, явно ручной работы. Такая безделица на каком-нибудь аукционе стоила бы чертову уйму денег. На червленом золоте в обрамлении мелких изумрудов сплелись в причудливом танце две змеи, настолько искусно вырезанные, что казались живыми. А по бокам мелкими бриллиантами были выложены вензелем две буквы, напоминающие латинские Z и M. Это было похоже на фамильную драгоценность, которую люди передают из поколения в поколение. И вот эту безделушку стоимостью в пару миллионов долларов, таинственный Зак подарил моему другу. Признаться, я его даже зауважала, хотя Митька мой бесценен.
Я спрятала цепь с перстнем Митьке под рубашку и наглухо застегнула воротник.
Не приведи Господь, кто-нибудь увидит его! У нас в стране убивают и за сто рублей.
Я привезла Митьку в Москву. Весь день мы с Серегой развлекали его, как могли - сводили в любимый ресторанчик, гуляли по Арбату, а вечером играли в монополию. Митька старательно делал вид, что ему весело, видимо, чтобы нас не обидеть. В половине двенадцатого, он встал из-за стола. Почему - то пожал руку Сереге, чуть задержав её в своей, а потом подошел ко мне и поцеловал меня. В губы. (На моей памяти, так мы с ним целовались лет в четырнадцать, просто затем чтобы научиться.) Пожелав нам спокойной ночи, он прошел в комнатку, где ночевал, когда приезжал ко мне в гости и на пороге обернулся.
В моей голове что-то назойливо свербило и никак не оформлялось в связную мысль.
Поздно ночью, уже почти засыпая в объятиях Сергея я, наконец, поймала ускользающую от меня на протяжении двух часов мысль " он ПРОЩАЛСЯ".
Вскочив с кровати как ошпаренная, я полуголая понеслась в комнату Митьки.
Сергей бежал за мной. Я первая ворвалась в крохотную комнатку.
На дворе стоял промозглый и дождливый октябрь. Окно в комнате было закрыто наглухо и задернуто плотными шторами. Митьки в комнате не было.
Его не было вообще нигде. Мы перевернули всю квартиру. Меня колотило в истерике, пока Серега не влепил мне пощечину и не приказал успокоиться.
Я стояла посреди разворошенной квартиры, прижимала к груди Митькину куртку и ботинки, а по щекам безостановочно лились слезы. Мой друг исчез из моей собственной закрытой квартиры в одной рубашке и тапочках. Куда? Это было известно только Богу и еще Закарии….
***
… Из воспоминаний меня выдернул тихий голос Сергея.
- Лар, может, ты здесь ляжешь? Поспишь пару часиков и поедешь.
- Спасибо, Сережа, но я домой, - я залпом допила остывший кофе и поднялась.
Воспоминания о пропавшем Митьке всегда ввергали меня в тоску и уныние.
Мы искали его везде. Родители сходили в милицию и объявили Митьку в розыск. С тех пор прошло уже два года, а он до сих пор числился в пропавших без вести.
Я чмокнула Сергея в щеку и поплелась в ординаторскую переодеваться.
Смыться по - тихому не удалось. У самых дверей реанимации, Сергей догнал меня.
- Ключи, - потребовал он и протянул руку.
- Что? - Прикинулась я валенком.
- Ключи от машины.
- Сережа…, пожалуйста….
- Никаких "пожалуйста", - его тон был сухим и непреклонным и не предвещал ничего хорошего. - Хочешь пополнить ряды наших пациентов? Ключи я сказал!
Я вытащила из кармана куртки ключи от Туарега и подала ему. Спорить было бесполезно.
- Тачка ждет у главного входа, - сказал он мне вслед. - Приедешь домой - немедленно в постель!
- Слушаю и повинуюсь, папочка! - огрызнулась я, злорадно прикидывая, что завтра ему придется перегонять еще и мою машину.
У входа в больницу, меня действительно поджидало такси. Задрипанная " Волга", выпущенная вероятно еще в год моего рождения. Скептически оглядев чудо советского автопрома, я подумала, что в этом корыте гораздо больше шансов оказаться на больничной койке, чем в надежном внедорожнике. Но выбора все равно не было. Бросив прощальный взгляд на свою машинку, припаркованную рядом и терпеливо ожидавшую хозяйку, я мысленно сказала ей "прости" и, плюхнувшись для безопасности на заднее сиденье, назвала адрес.
Дом встретил меня тишиной и уютом. Сил на ванну уже просто не осталось. Я быстро приняла душ и, облачившись в любимую пижаму, рухнула в постель. Уснула я, наверное, уже по пути к подушке….
3
Разбудил меня телефонный звонок. Потянувшись к мобильнику, я мельком взглянула на будильник, стоявший на прикроватной тумбочке. Часы показывали без четверти восемь. Я продрыхла весь день. Очаровательно.
Не глядя на дисплей, я нажала кнопку и поднесла трубку к уху.
- Алло.
- Лара…
Я моментально села в постели, а затем и вовсе вскочила на ноги. Сон как рукой сняло.
Из трубки далекий и хриплый раздавался голос моего пропавшего друга. Моего Митеньки….
- Митька! Митенька! - заорала я как ненормальная, - ты, где был, Митька?!
Миллион вопросов просился на язык, еще больше роились в голове, и я не могла решить какой первый озвучить. Но Митька не дал мне задать, ни одного.
- Ты можешь приехать через час? - перебил он меня и назвал адрес тихого сквера находящегося где-то на задворках Якиманки, но по счастью не слишком далеко от моего дома. Его голос звучал глухо, словно из могилы, но меня ничего не волновало. Он нашелся, и это сейчас было главное.
- Я буду через полчаса, - по моим щекам бежали счастливые слезы. - Митька, ты нашелся! Господи….
- Будь там ровно в девять. Мы придем. И он повесил трубку.
Я недоуменно уставилась на разом притихший телефон. Потом потрясла головой. Может мне приснилось. Нет. Звонок был реальный. Я заглянула в папку входящих. Да звонок был, но номер скрыт. Черт! Опомнившись, я бегом кинулась в ванную. Времени, чтобы умыться, одеться и не опоздать было не так уж и много. Меньше чем через час, я увижу Митьку, а дальше разберемся по обстоятельствам.
***
Я примчалась в сквер за десять минут до назначенного срока. Нервно закурила стоя под фонарем и стала озираться по сторонам. Местечко было довольно ухоженное. Стояло несколько довольно удобных скамеек, в центре размещался небольшой фонтан, не работающий по случаю ранней весны в окружении клумбы, на которую летом высаживали цветы. Вероятно, днем скверик был любимым местом прогулок для мамаш с детишками и пенсионеров. Но сейчас, не смотря на довольно непоздний для марта вечер, в небольшом сквере кроме меня не было, ни души. Лишь со стороны улицы доносился обычный городской шум.