- Так ведь окно открыто, - изловчилась я, - даже здесь, на втором этаже, мне не скрыться от разговоров, долетающих с улицы. А закрыть его в жаркий летний день – тоже мало хорошего.
- Верно, - мама облегченно вздохнула, - я уже подумала, что ты снова принялась за старое. Со всеми этими видениями и прочим. Знаешь, это ведь никого до добра еще не доводило.
- Мам, зря ты так.
- Ничего не зря! – Мне удалось заметить: чувства мамы оказались задеты. Не понимая, что было тому виной, я продолжала слушать ее, не произнося ни слова. – Эту странность, как проклятие, принес в нашу семью твой дед! В свое время ему удалось напрочь испортить жизнь своей жены и ребенка, твоего отца. Слава Богу, у последнего нет таких чудачеств. Однако, когда и ты переняла манеру своего деда видеть во всем нечто таинственное, я уже, казалось, готова была сойти с ума. Хорошо еще, что это все осталось в прошлом, и ты переросла свои детские фантазии.
- Ты права, мама, это все в прошлом. Больше не о чем беспокоиться.
- Думаю, никакого Дара у вас и не существовало, - с сожалением сказала она. – Твой дед просто был немного не от мира сего, а ты, как его любимица и как та, кто любил его больше остальных, во всем пыталась ему подражать. Но он унес свои тайны туда, откуда они не вернутся в этот мир.
- А что за тайны?
- Что за тайны? – переспросила мама, глядя в никуда. – Даже не знаю, и никогда не хотела знать. Мне известно только то, что из-за них он чуть не бросил свою жену с маленьким ребенком на руках. Но потом, образумившись, вернулся в семью. Нужно сказать, твоя бабушка, умершая спустя год после своего супруга, так и не смогла в душе его простить. Наверное, он многое натворил.
- Но почему мне до сих пор не было известно о проблемах в их семье? – теперь наступила моя очередь злиться. – Мне-то казалось, семья дедушки и бабушки была почти образцовой. Вы всегда твердили мне об этом!
- А чего ты хотела? Чтобы они рассказывали тебе о своих проблемах, когда ты, еще не готовая всего понять, приезжала к ним на летние месяцы? Неужто бабушке могло прийти в голову рассказывать о том, кем для нее стал твой дед, так любимый тобою? Не глупи, Адрианна!
- Может, и вы с папой от меня что-то скрываете?
- Слава Богу, нет. В нашей личной жизни, конечно, тоже существовали проблемы, но они кажутся всего лишь маленькими неурядицами, когда сравниваешь их с теми, что пролегли пропастью непонимания между родителями твоего отца.
- Вот уж не думала, что узнаю обо всем так, случайно, - горечь, исходившая из души, чувствовалась во рту, готовая вылиться в приступ паники. Стало до боли обидно, что одна я жила все это время в неведении.
- Ты не должна забивать себе этим голову. Как я уже сказала, все в прошлом. Не тревожь его, пусть память деда останется для тебя такой же светлой, как и была. Мне жаль, что я рассказала тебе обо всем! Убийство бедной девушки перевернуло все вверх дном, вот и я не удержалась. Даже не знаю, что на меня нашло.
- Нет, мама. Я должна была услышать правду. Тем более что совсем скоро вступлю в новую, самостоятельную жизнь. Мне необходимо учиться тому, что есть в судьбах других, чтобы хоть постараться избежать этого в своей.
- Пусть будет так, - согласилась мама, и, поцеловав меня на прощание, вышла из комнаты, оставив после себя еще больше загадок.
Значит, мой Дар – вовсе не случайность, а вполне предопределенная закономерность! Я должна была получить его вместе со смуглой кожей, темными глазами и всем остальным, доставшимся мне от деда. И этот факт менял все.
Больше не требовалось злиться на судьбу – теперь я просто понимала ее. Мне открылась тайна этого испытания длиною в целых семнадцать лет. Я должна продолжить семейную историю, начавшуюся много веков назад. И, кто знает, может, когда-нибудь передо мной откроются секреты прошлого?
Что ж, пусть так и будет.
Пусть Судьба сама покажет мне верные решения, приоткроет необходимые двери, представит тем, с кем пересекутся наши пути. Я же буду ждать этого, терпеливо созерцая ее Знаки. Те, которые приведут меня к истине.
Решив никуда не торопиться, я вернулась к своему обыденному существованию. Все осталось по-прежнему. Я так же, как и раньше, опускала глаза, чтобы не видеть судьбы встречных людей, не желая без надобности в них заглядывать; погружалась в причудливые миры чужих фантазий, отраженных на книжных страницах.
День сменялся следующим, и уже почти неделя прошла в таком ритме, а новые Знаки все не появлялись.
Время тянулось крайне медленно. Словно патока, оно служило вязким барьером между моими беспокойствами и реальной действительностью, которые так не соответствовали друг другу. Вокруг меня все двигалось по своей обычной траектории: родители утро за утром отправлялись на работу, оставляя меня одну в огромном доме. Но хуже всего этого было то, что я оставалась наедине со своими мыслями. А от них пощады ждать не приходилось.
Раз за разом я прокручивала в своем сознании картины прошедших дней, стараясь среди них найти объяснения всему случившемуся, но так и не могла сделать этого. В какие-то мгновения мне вдруг казалось, что вот, среди тысячи остальных, одна гипотеза оказывается более вероятной, но уже спустя минуту она разбивалась о волны здравого смысла. В другие же моменты я просто терялась от безысходности, рожденной отсутствием предположений.
Это время казалось мне бесконечным. Я словно вращалась по орбите загадочных происшествий, в то время как их тяготение с каждым днем становилось все сильнее и сильнее. В итоге я будто срослась с постоянными раздумьями, которые мой пытливый разум просто отказывался оставлять.
Спустя неделю постоянных сомнений настал переломный момент, который оказался для меня окончательным прощанием с прошедшей жизнью, наполненной неуверенностью в себе, страхом увидеть лишнее в глазах других и нежеланием быть рядом с кем-то.
Я вошла в новую эпоху своего существования, ставшую для меня откровением.
В отношении себя самой, своего Дара, своих чувств.
Совершенно неожиданно я подобралась к тайне, которую не рассчитывала открыть. И эта тайна стала для меня откровением.
Первым Знаком Судьбы.
Глава 5.
Ночной воздух, теплый и легкий, насыщенный запахом луговых цветов и трав, проникал через открытые занавески. Будто невидимой рукой, он гладил шторы, ласкал их каждым своим движением, заставляя легкую ткань трепетать от нежности вечера. Его тихое, почти незаметное присутствие вдруг напомнило мне о самой себе, не так давно нежившейся в руках убийцы.
Сумерки, спустившиеся на землю, обнимали наш дом, скрывая его от шума большого города, баюкая, заботясь о каждом, кто жил здесь. Словно сиреневый, вечер заполнял нашу улочку, лишь слегка освещенную маленьким фонарем. В его свете мне удавалось разглядеть десятки мотыльков, так неосторожно летящих к своей погибели. Они, желая насладиться светом одного-единственного источника, такого яркого и желанного, готовы были поставить на кон все свое короткое существование ради мимолетного счастья. Их тонкие разноцветные крылья несли своих хозяев к мгновению блаженства, за которым лежала пропасть в бездну тьмы. Один миг, ради которого можно лишиться всего!
Эти маленькие ночные жители в те минуты напомнили мне саму себя. В памяти, словно из ниоткуда, снова возникли видения тех мгновений в объятиях незнакомца, когда все мое тело, как и у этих несчастных, трепетало от мимолетного блаженства. Быть может, кому-то это показалось бы глупым – умереть ради единственного мига, но я четко знала, что такие минуты даются не каждому. Они выпадают на судьбу тех редких людей, способных познать всеобъемлющее счастье. К тому же, мне было известно, что они дарят.
Блаженство, всплывшее в разуме, растекалось по телу, заставляя вспоминать все случившееся так, как будто я просто шагнула назад, в объятия незнакомца. Страсть накатывала бешеными волнами, путая мысли, заставляя думать лишь о нем.
Я встрепенулась, желая прогнать легкую негу, все сильнее и сильнее охватывающую тело. Память, заключенная в каждой клеточке, к которой успел прикоснуться он, не позволяла до конца освободиться от этих оков, хотя я очень старалась.
Время первых впечатлений, давшихся мне с особым трудом, уже прошло, так что разум несколько очистился от сумбура, принесенного в обыденное существование случайным знакомым. Все постепенно возвращалось на круги своя, и только память, жившая в снах о незнакомце, сопротивлялась.
Суматоха, порожденная гибелью Маши, уже улеглась, так что о недавних событиях напоминали лишь потухшие глаза ее родителей. Наверное, они оставили свою жизнь у маленького холмика среди сотен таких же, укрытом гирляндами цветов. Когда-нибудь на нем будет ее фотография, но пока… только море живых бутонов, согревающее душу несчастной. Сидя на своем диванчике у окна, мне часто приходилось наблюдать, как родители погибшей выходили из дому, держа в руках новый букет. Они, ожесточенные на весь мир, обрекали невинные цветы на такую же долю, что постигла их дочь – на красивую, но совсем короткую жизнь. Убитые горем родители Маши несли их целыми охапками, пытаясь вновь ощутить ее рядом с собой. Но утерянного не вернешь…