Отец отменил празднование, и город погрузился в уныние, он не хотел обманывать народ, не хотел и не мог дать ложную надежду. Рассказав все, Правитель заперся в том самом зале и не желал никого видеть, он понимал, что теперь крианцы возненавидят его, обвинят в бездействии и плохом управлении, но это несравнимо с тем чувством стыда и позора, которые он испытал в момент встречи с Эфином. Крианцы, затаив дыхание, ждали гонца номаров. Никто не знал, чего они предложат, но все боялись только одного, потерять своих близких.
С тех пор прошла неделя и пять дней, оставалось лишь два дня до признания своей тяжелой участи, отец по-прежнему никого не хотел видеть, мама была сама не своя и постоянно говорила о том, что надо скорее выдать дочерей замуж. Хотя это невозможно, Кемме шестнадцать, Идалле - четырнадцать, а Сомья еще совсем малышка, ей всего-то пять лет. Я приняла на себя все заботы по дому, распределяла обязанности между сестрами, успокаивала их, как могла, а каждую ночь, пытаясь заснуть, вспоминала глаза Эфина. Мне хотелось вынуть воображаемый меч и отрубить его голову, чтобы эти глаза больше никогда не смотрели на мир.
Последние два дня тянулись особенно долго. Я мало спала, отчего все вокруг казалось застывшим на месте, в последнюю ночь совсем не могла заснуть, поэтому просидела у окна до самого утра, слушая песни Тихих лесов. А когда солнце коснулось небес, собралась и направилась к воротам, мне хотелось самой взять в руки послание, так как чувство вины не проходило ни на минуту. Улицы Мазарата были пусты, ранние лучи касались деревьев, цветов и земли, Тэрры распевали свои песни, ветер чуть дотрагивался одежды, мне казалось, что такой гармонии природы еще не было. Я шла медленно, ступая очень осторожно, боясь нарушить это равновесие. Добравшись до ворот, увидела Минекая, он стоял на посту и смотрел куда-то вдаль. Поравнявшись с ним, спросила:
- Доброе утро, наставник. Почему вы здесь?
- Доброе утро, Амена, - он отвечал, продолжая смотреть на сонный город, - видимо, я здесь по тем же причинам, что и ты. Мы вместе возьмем это послание и отнесем твоему отцу.
- Минекая? Что будет дальше?
- Ох, дитя… - наставник глубоко вздохнул и очень тяжело выдохнул, - лишь одной Скайре известна наша судьба. Я надеюсь, что ее Великий Дух не оставит нас.
И он погрузился в молчание. Минекая служил Мазарату всю свою жизнь, как только отец моего отца - Великий Накута, передал бразды правления своему сыну, то вместе с ним заступил на службу и Минекая. Он никогда не прятался от врага, никогда не оставлял своих воинов в беде. Сражаясь за Мазарат, потерял свою семью, после чего перестал испытывать ненависть к врагу, теперь его сердце заполняло лишь чувство долга перед народом, что-то в нем изменилось, что-то сломалось, а на месте перелома появилось нечто другое.
Мы стояли около часа, как вдруг вдалеке послышался топот. Минекая не страшась ничего, отворил ворота и встретил всадника. Конечно же, то был гонец номаров, это мерзкое создание передало свиток и тут же устремилось прочь. Наставник просунул послание через пояс, оседлал коня, затем помог усесться и мне. Мы ехали неспешно, боялись разбудить спящих крианцев, паника сейчас ни к чему, тем более другого выхода все равно нет. Подъехав к воротам моего дома, спустились с коня и направились внутрь, там нас уже ждали все благородные мужи и мама. Она очередной раз посмотрела на меня с негодованием, но промолчала.
Минекая отнес свиток отцу, передал ему в руки, после чего наступила тишина, Правитель Мазарата закрыл за собой дверь, оставив всех в неведении. Мы ждали, ждали того, что он выйдет и даст нам надежду, хотя разум в это не верил, того желало только сердце. Спустя полчаса все услышали, как стекло разбивается о пол, мама испугалась того, что отцу могло стать плохо, поэтому устремилась к дверям, но папа опередил ее. Распахнув их, он вышел вперед и жестом пригласил всех войти. Благородные мужи расселись за столом, мама заняла место подле отца, а я скромно осталась стоять у дверей, как тогда, в момент встречи с Эфином. Отец сидел, молча, его эмоции, чувства были неясны, все ждали жуткого разочарования, но в глазах Правителя его не было, как не было и радости. Тем временем мама взяла свиток и прочла послание, когда ее глаза оторвались от бумаги, то она немедля встала и бросила свиток на пол. Она смотрела на отца с непониманием, с горечью и ужасом, но он не проявлял подобных чувств. Встав со своего кресла, отец окинул взором помощников, а затем посмотрел на меня.
- Амена? Дитя? Подойди, - я медленно и неуверенно проследовала к нему. – Не бойся, ты же не испугалась номаров и сидела с ними за одним столом, отчего же сейчас робеешь? Амена, подними этот свиток и зачитай его вслух.
Я подняла лежащий на полу сверток и начала читать:
"Нитте, Правитель Мазарата. Я, Эфин, Лидер номаров выставляю тебе единственное условие нашего мирного договора. Ты обязуешься отдать мне в жены свою старшую дочь, Амену, а взамен я обещаю не подчинять себе крианский народ. Вы будете жить, как жили раньше, не боясь появляться в лесах, у рек и скал. Мы, номары, желаем вести с вами торговлю, оплачивая щедро все то, что вы, крианцы, вырастите и поймаете.
Амена покинет Мазарат навсегда. Она станет моей женой и уйдет со мной туда, куда ей будет велено, я позволю ей взять с собой служанку. Это мое последнее условие. Если Правитель откажет мне в этой просьбе, то к приходу третьей луны Мазарат будет разрушен, а его жители уничтожены!"
Пока я читала, то слезы сами собой скатывались по щекам, мне хотелось закрыть глаза, а открыв, понять, что это всего на всего дурной сон. Следуя из послания, я единственный камень преткновения в конфликте с номарами и только я могу решить судьбу крианского народа. Но за что? За что я должна заплатить такую цену? Повернувшись к отцу, хотела увидеть в его глазах сочувствие и жалость, но в них был только укор, мама также не проявила понимания. Через минуту уже все благородные мужи говорили о том, что это самый лучший исход, что пожертвовав одной жизнью, они спасут сотни. Отец продолжал смотреть на меня, после чего встал и подошел совсем близко.
- Ну?! Теперь твое любопытство полностью удовлетворено? Ты рада?
В его словах было столько презрения, что мне захотелось сбежать, но я подняла взор и произнесла:
- Чему мне радоваться? Тому, что Правитель Мазарата и предок Великих критти не способен вести свой народ? Тому, что я должна пожертвовать собой, ради вас всех? Вы никогда не оставляли мне выбора, с самого детства я делала то, чего хотели вы. Ты мог бы дать мне шанс выбрать свою жизнь, но вместо этого, вы решили потворствовать желаниям этих лицемеров, которые по непонятным причинам зовутся Благородными мужами. Я никогда не стану женой зверя! Вы можете убить меня здесь и сейчас, но на эту сделку я не пойду.
Выслушав мои слова, отец отошел, но мама, она практически подбежала ко мне и дала пощечину.
- Как ты смеешь так разговаривать с отцом?! Вместо того, чтобы быть послушной дочерью и следовать древнейшим традициям, я годами наблюдаю, как ты позоришь наш род. Все эти бесконечные посещения казарм, неповиновение нам, по-твоему, это достойно крианской девы? Тебя никто не хотел брать в жены, поэтому нам пришлось прибегнуть к единственному оставшемуся шансу. Тарту согласился, хотя считает это большим позором. Если твое замужество спасет Мазарат, то я немедля дам свое согласие на этот союз. Видимо, только номар способен воспитать тебя! Тем более, ты еще должна радоваться, Эфин не такой как все номары.
- Как ты можешь такое говорить? – я не верила своим ушам, меня предала родная мать, а отец стоял в стороне и кивал.
- Пойми Амена, сейчас на кону существование нашего вида. Теперь ступай, нам надо дать ответ.
Я выбежала из зала, направившись в городские сады, мне хотелось провалиться сквозь землю и никогда больше никого не видеть. Они предатели, все!
Глава III
Ночь третьей луны.
Правитель Мазарата дал свое согласие на наш с Эфином союз, ответ был отослан в тот же день. Уже через неделю Эфин прибудет в город, чтобы в ночь прихода третьей луны жениться на мне и забрать с собой. Этого дня я ждала с ужасом, теперь как никогда хотелось бежать, бежать без оглядки, мама чувствовала это и с того рокового дня у моих дверей каждый день и ночь дежурил солдат. Они буквально загнали меня в угол, будто бы у меня никогда и не было семьи, теперь я лишь узница, которую скоро отдадут на потеху монстру.
Сестры обходили стороной, не желая разговаривать, даже Сомье не разрешали подходить ко мне. Это чудовищно, несправедливо и отвратительно. Мне всего лишь хотелось счастья, даже согласилась на брак с Тарту, но сейчас оставалось одно - оплакивать себя и готовиться к самому худшему. Только Скайре известно, что эти чудовища делают с несчастными женщинами, попавшимися к ним в лапы. Я видела глаза Эфина, в них горит пламя ярости и злости, он умело это скрывает, но меня не проведешь, в его душе нет ничего, кроме жажды крови. Скорее всего, получив меня, Эфин не успокоится и придет за остальными, номарам нельзя верить, они искусно лгут, а потом вставляют нож в спину. Хотя, если случится так, то я буду отомщена.
На этот раз время летело быстро, несмотря на то, что приходилось дни и ночи проводить сидя взаперти. Родители ко мне совсем не заходили, они полностью отстранились, не желая видеть свою старшую дочь. Странно, то ли совесть им не позволяла посмотреть мне в глаза, то ли они уже заведомо распрощались со мной, но, за день до свадьбы, в комнату неожиданно пришел Минекая, он отпустил своего воина и велел ему идти в казармы. Наставник нервничал, не знал с чего начать, но через минуту собрался с духом и заговорил: