— Ты попробуй поставь на недельку в погреб — потом выпей: плесенью будет отдавать.
— Сам ты плесень! — свирепел человек с простым лицом. — Свесил на коленки… По какому месяцу?
— Только… знаешь… не надо, — обиделся брюхатый.
— Не надо? Не надо и вякать, про чего не знаешь!
— Хватит вам, — хотел утихомирить Аристарх. — Это вечная тема…
— Вот в деревне-то у тебя не было бы такого брюха! Ты бы там не жрал на ночь бифштексы кровавые, боров, а утром не валялся бы до двенадцати…
— Ты!.. Жлоб! — прикрикнул брюхатый. — Ты грузишь тару — грузи дальше, а язык не распускай, а то на него наступить можно!
— Да хватит вам! — встрял опять Аристарх.
— Деревню он любит!.. — тоже очень обозлился брюхатый. — Чего ж ты не едешь в свою деревню? В свою избу?..
— У меня ее нету.
— А-а… трепачи. Писатель есть один — все в деревню зовет! А сам в четырехкомнатной квартире живет, паршивец! Я… — брюхатый ударил себя в пухлую грудь. — Я в коммунальной тогда жил, а он — в такой же — один…
— Как один? — не понял чернявый.
— Ну, с семьей!.. Но я — в коммунальной и никуда не призывал…
— Ему за это деньги хорошие платят, что призывает, — вставил курносый.
— Я его один раз в лифте прижал: чего ж ты, говорю, в деревню-то не едешь? А? Давай — покажи пример! А то — понаехало тут… не пройдешь. В автобусе не проедешь…
— Брюхо надо нормальное иметь, тогда и проедешь, — сказал человек с простым лицом. — А то отрастили тут… на самом деле, не проедешь. По какому месяцу, я тебя спрашиваю?
— Грузите бочки апельсинами! — огрызнулся брюхатый. — Избу он любит… Полати он любит… А дулю с маком любишь? Ну, и катись отсюда!
— Вот: я занимаюсь погрузкой, — показал свой кулак человек с простым лицом, — поэтому он у меня тренированный: разок двину, так у тя сразу выкидыш будет.
— Ну!.. — громко огорчился Аристарх, — прилетели в жаркие страны и давай тут… Мы же в жарких странах!
Все засмеялись.
— С прие… это — с прилетом! — воскликнул чернявый.
(Мы уж теперь так и будем называть их: чернявый — это Чернявый, брюхатый — Брюхатый, курносый — Курносый, лысый, который все песенки поет, — это Лысый, а человек с простым лицом будет, для краткости, — Простой человек).
— С приехалом! — поддержали Чернявого.
— С прилетелом! — сострил Аристарх.
— А мне здесь не нравится, — заявил Лысый. — Вообще мне вся эта история с журавлями… не того… не очень. Давайте споем?
— Выпить же надо, — сказал Простой человек.
— Да, елочки!..
— Коньяк стоит, а мы…
— С прилетелом! — еще раз громко сострил Аристарх.
Выпили.
— Споем? — предложил опять Лысый. И запел:
Из-за острова на стрежень,
На просто-ор речной волны-ы…
Его поддержали Чернявый и Курносый.
Эх, выплыва-ают расписны-ые
Стеньки Ра-азина-а челны…
Но песня не сладилась — не вышла. — Поехали обратно! — предложил Брюхатый. — Мне здесь тоже не нравится.
— Полетели?! — выкрикнул радостно Курносый. — К березкам!
— Я больше не полечу, — наотрез отказался Брюхатый. — Я поеду поездом.
— Идея! — закричал Лысый. — Едем поездом. Прихватим с собой на дорожку, будем на станциях выходить…
— Можно всю дорогу в вагон-ресторане просидеть, — предложил Простой человек. — Я раз из Воронежа ехал…
— Нет, нет!.. — кричал Лысый. — Нет, мы нормально сядем, в поезд, выпьем на дорожку…
— Можно с собой взять…
— Не надо! — Лысый воодушевился и сильно кричал. — Не надо! Зачем? Мы нормально сядем в поезд, выпьем на дорожку…
— Можно сразу… Слушай суда! — закричал тоже Простой человек. — Мы — сели, поклали чемоданы — и в вагон-ресторан…
— Да иди ты со своим вагон-рестораном! — оборвал его Брюхатый. — Дай сказать человеку.