– Вы будете прекрасными родителями, – заверил он и повел к бару в углу гостиной, где выудил пару бутылок пива из мини-холодильника и открыл. Отдал одну Джеки, чокнулся об ее бутылку своей и, немного нахмурившись, спросил: – Но как это все будет работать? И как ребенок будет вас называть? Вы будете мамами? Мама номер один и мама номер два?
– Пока не знаю. Решим, когда ребенок родится.
Джеки отхлебнула пива.
– Нам нужно о многом позаботиться, прежде чем речь пойдет о ребенке. И, кстати, мы с Еленой хотели попросить тебя о чем-то важном.
– О’кей…
Коннор отметил ее неожиданную нервозность и встревожился, поскольку на Джеки это не походило:
– Что происходит?
Вместо того, чтобы ответить прямо, она снова выпила пива, прикусила губу и громко выдохнула:
– Видишь, именно поэтому Елена выносит ребенка. Вряд ли я смогу отказаться от пива на девять месяцев.
– Угу, – нахмурился Конор. – Перестань мяться. Что ты пытаешься сказать?
Они провели день вместе, посмотрели фильм, отправились полюбоваться "порше", который Коннор подумывал купить, и снова приехали к нему, чтобы по-быстрому сыграть один на один в баскетбол. Но Джеки явно вела себя странно, и это начинало его беспокоить.
– Видишь ли… – Она глубоко вздохнула, прежде чем поднять на него глаза: – Дело в том… видишь ли, мы с Еленой давно это обсуждаем.
– Да? Неудивительно. Вы обе храните дом и очаг.
– Да, мы практически ситком пятидесятых, – фыркнула она. – Так или иначе, нам придется поехать в банк спермы, потому что понадобится донор и…
Она снова глотнула пива, словно горло слишком пересохло и очень трудно говорить.
– О’кей, сейчас все выложу. Мы не хотим ребенка от какого-то незнакомца, которого выберем по каталогу. Мы хотим, чтобы ты стал папочкой ребенка.
Его словно громом поразили. Пару секунд он только пялился на подругу. Взгляд Джеки был спокойным и уверенным, но была в нем и искорка понимания. Словно она точно знала, что он испытывает.
Черт! Он вообще не думал о том, кто может стать отцом ребенка, которого так сильно хотела Джеки. Предполагал, что она и Елена поедут в банк спермы и выберут настоящего донора. Но теперь, когда она попросила его, Коннор понял, что это имеет смысл. Он и Джеки практически родня. Кого еще ей просить, черт возьми?
– Елена тоже этого хочет?
– Всем сердцем, – заверила Джеки. И теперь, когда все карты были выложены на стол, она явно расслабилась. – Кон, я на тебя не давлю? Если тебе не хочется, так и скажи, я не обижусь. Клянусь. Только не отказывай сразу. Подумай, хорошо?
Коннор схватил ее и крепко обнял. Она вздохнула, обхватила его за талию и прижалась теснее.
– Я знаю, что многого прошу, Кон. Очень многого. И это странно: просить тебя о ребенке. Но… – Она взглянула на него. – Мы действительно хотим этого и хотим этой связи… с отцом ребенка. Ты много для нас значишь. Не только для меня.
Он стиснул ее крепче:
– Да, знаю. Я тоже тебя люблю.
– Боже, мы вдруг стали такими сентиментальными.
– Дети еще и не то делают, я слышал, – покачал головой Кон.
Ее глаза повлажнели.
– Ребенок. Трудно представить меня мамой.
– Вовсе не трудно, – заверил он. И все решил в ту минуту, когда увидел это мечтательное выражение ее лица. Вернее, решил бы, если бы уже не сделал выбор. Они так долго были друзьями! Как он мог не помочь ей, когда она в нем нуждалась?
– У меня одно условие, Джек.
Она затаила дыхание.
– Что?
– Я не могу просто зачать ребенка и уйти. Мне нужно стать частью его жизни.
"Воскресный папа, – сказал он себе. – Одна радость и веселье и никаких забот и тревог".
– Конечно, Кон. Согласна!
– Вот и хорошо.
Коннор закружил ее, и Джеки взвизгнула от смеха. Поставив ее на ноги, он в последний раз поцеловал и сказал:
– Давай сотворим ребенка.
Они пытались.
Но позже Джеки сообщила, что ЭКО не удалось. Когда он предложил помочь и попытаться еще раз, она отказалась. Объяснила, что вместе с Еленой переезжает в Северную Калифорнию, чтобы начать новую жизнь. И вроде как исчезла из поля его зрения. Ни телефонных звонков. Ничего.
Он тоже хорош! Позволил этому случиться, так что не стоит во всем винить Джеки.
– Мне нужно было все проверить, – снова сказал он, ненавидя себя за то, что упустил Джеки из виду.
– Да, но…
Колт прислонился к низкой каменной ограде, отделявшей патио от широкого острова ухоженного газона.
– Кто бы ожидал, что Джеки тебе солжет?
Коннор был вынужден признать, что с этим труднее всего смириться. Он всегда доверял ей. Никогда не сомневался в ее словах. И все это время она скрывала от него детей!
Кон тряхнул головой и зажмурился от ветра. Лед в животе почему-то становился холоднее, чем час назад. Сердце учащенно билось.
И он даже не мог наорать на нее. Потому что она и Елена были мертвы. Он не смог продраться через чащу юридических терминов, но это понял. В суд на него подала Дайна Кортес, опекун детей, назначенная покойными Джеки и Еленой Френсис.
Как, черт побери, он может скорбеть по другу, когда так взбешен, когда все, что он хотел сделать, – наброситься на нее за то, что сделала она?
– Так кто эта Дайна Кортес? – спросил Колт, сложив руки на груди.
– Сестра Елены. Я видел ее на свадьбе. Она была подружкой Елены и единственной из семьи, кто пришел на церемонию.
Он нахмурился, так и не поняв, почему родные не могут поддержать родных, как бы там ни обстояли дела.
– Я почти ее не помню.
– Думаю, это не важно. Скоро ты прекрасно ее узнаешь! – пообещал Колт.
Верно. И у него есть что сказать, когда он встретится с Дайной Кортес!
– Конечно, – сказала Дайна в телефон. – Мы готовы обслужить вечеринку по случаю годовщины вашей свадьбы двадцать четвертого. Без проблем. Если найдете время, мы можем встретиться на этой неделе, чтобы обсудить меню.
Лениво постукивая ручкой по настольному календарю, уже исписанному закорючками, пометками и цифрами, непонятными ни для кого, кроме нее, Дайна рассеянно слушала то, что говорил клиент.
Как она могла сосредоточиться, зная, что вскоре предстоит схватка с калифорнийскими Кингами? Коннор Кинг. Отец тройняшек, игравших сейчас на полу рядом с ней, был членом семьи, у которой денег больше, чем у бога, а о власти и связях говорить не приходится!
Она видела его, когда сестра Дайны Елена праздновала свадьбу со своей давней партнершей Джеки Френсис. Коннор был шафером Джеки и привлек внимание Дайны с того момента, как она впервые его увидела. Конечно, такой мужчина привлек бы внимание любой женщины! Потрясающий и очень властный мужчина, что было одновременно притягательным и раздражающим… для сильной женщины.
Его дружба с Джеки насчитывала много лет. Они были лучшими друзьями еще в старших классах. Но на Дайну немалое впечатление произвела его готовность приехать к Джеки по первому зову и целиком сосредоточиться на ней. Большинство мужчин использовали свадьбу, как возможность знакомиться с женщинами. Но Коннор не обращал внимания ни на кого, кроме своего друга.
Конечно, теперь он испытывает к Джеки немного другие чувства. То, что они с Еленой с ним сделали, – это непростительно.
Пока клиент продолжал бормотать ей в ухо, Дайна рассматривала детей в манежиках. Когда они переехали к ней, она отгородила часть рабочей зоны на кухне. На полу громоздятся одеяльца. Игрушки разбросаны повсюду. И трое красивых тринадцатимесячных ребятишек, которые хихикали, визжали и болтали друг с другом на языке, который не понимал никто, кроме этих троих.
За несколько коротких месяцев эти малыши стали целым миром для Дайны, и ей было страшно подумать, что сделает Коннор Кинг, когда узнает о них. Будет ли он судиться с ней за право опеки? О господи, она надеялась, что нет. Потому что никак не сможет выиграть судебную битву с Кингом.
Ее клиент наконец замолчал, и Дайна, в наступившем внезапном молчании, поспешно сказала:
– Хорошо, я позвоню вам через день-другой, и мы назначим встречу. О’кей, спасибо, что позвонили. До свидания.
Она повесила трубку, но руки не отняла. Как только она закончила звонок, дети, естественно, успокоились.
Дайна с улыбкой смотрела на них. Двое мальчиков и девочка…
Сердце на мгновение сжалось. Она любила племянницу и племянников, но никак не рассчитывала стать матерью-одиночкой.
Но ведь и Джеки с Еленой не рассчитывали умереть, верно?
Слезы жгли веки, и она быстро их сморгнула. Смотрела на эти сияющие, улыбающиеся лица и скорбела по сестре. Они с Еленой всегда были близки. Объединились против матери, которая не могла смириться с судьбой одной из дочерей. Но вместе с бабушкой сестры образовали союз, который распался после смерти Елены.
Дайна с ноющим сердцем думала о старшей сестре и отчаянно жалела о том, что все так вышло. Елена больше всего на свете хотела быть матерью. Мечтала иметь свою семью.
Потом она сумела родить детей, и они с Джеки исполнили свое самое заветное желание. Только чтобы умереть, до того, как тройняшкам исполнился год. Несправедливость этого терзала Дайну, и свивала жесткий узел боли в груди. Но слезы не помогут. Кому знать, как ни ей? Дайна выплакала океан слез в первые две недели после того, как Елена и Джеки трагически погибли. Поэтому слез больше не будет. Но паника осталась.