Женщина скрылась за деревьями. Через полторы минуты из дома выбежала веселая улыбающаяся Полина и, послав воздушный поцелуй камере, убежала вслед за толстой теткой.
- Ее украли! Ее выманили из дома и украли! - бушевал Лев. - Ее…
Экран вдруг покрылся белыми точками и погас.
- Что происходит? Что, черт возьми, происходит?!
- Думаю, отключили свет. Пройдет сорок секунд прежде чем сработает система переключения.
Лев витиевато выругался. Со времен Афгана я не слышал от него ни единого матерного слова.
На экране снова была лужайка и пронизанные солнечным светом сосны. Я отметил, что система переключения сработала через тридцать шесть секунд.
- За это время вряд ли успело что-нибудь произойти. - Лев так и впился в экран. - Черт, мы зря теряем время. Как ты думаешь, что предпринять?
У него дергалась левая щека.
- Позвони своим генералам, - нашелся я. - У них в распоряжении целое войско.
- Да, но…
- Скажи, пропала дочка.
- Ты прав. - Он схватил со стола трубку и вскочил с кресла. - Лучше я к ним съезжу. А ты останешься здесь, - велел он, не оборачиваясь. - Если будет что-то новое - звони.
Я поднялся в комнату Полины. На кровати лежал сарафан, в котором я видел ее в последний раз, у тумбочки стояли босоножки без пяток. Постель была разобрана и смята. Я подумал, что Полина сбросила старую шкуру и превратилась в какое-то иное существо. Я усмехнулся. Заглянул под кровать, потом в платяной шкаф.
- Ты где? - услышал я в трубке голос Льва.
- Обследую ее комнату.
- Правильно. Я как раз хотел сказать тебе об этом. Она могла оставить записку.
Я подошел к туалетному столику, выдвинул ящики. В глубине одного из них валялся черный парик. Я засунул его за пазуху.
- Ты что замолчал?
- Ничего нет.
- Ладно.
Он разъединил связь.
Я только сейчас почувствовал, что промок до нитки. Открыл холодильник и налил себе коньяка. Нужно переодеться. Но сначала не мешает принять душ.
Лев позвонил, когда я уже растянулся на прохладных простынях своей широкой кровати.
- Ты где?
- Обследую зал, потом собираюсь…
- Ложись спать. Я еду в Москву.
- Но…
- Она сбежала. Фокус со светом ее проделка.
- Да, но…
- Спокойной ночи.
Я услышал писк и гудки.
Несмотря на все мои приказы отключиться, мозг продолжал работать, прокручивая десятки вариантов. Наконец я нашел правильный. Прокрутил его несколько раз и удовлетворенно хмыкнул.
- Спишь? - рявкнул в трубке голос Льва.
- Да.
- Утром обследуй территорию.
- Слушаюсь.
- Ты мне завтра потребуешься.
- Понял.
- До утра.
Я засунул трубку под подушку. Я знал: в ней тоже есть "жучок".
…Она подсунула под меня руку и крепко прижалась к моей спине. У нее были ледяные ноги. Спросила, приложив губы к самому уху:
- Когда ты начал понимать?
Я натянул одеяло нам на головы и ответил, поворачиваясь к ней лицом:
- Когда увидел на кровати твой сарафан.
- Почему ты не сразу засунул эту дрянь под подушку?
- Я должен знать, где он.
Она впилась в мои губы, и я почти отключился, хотя в ту пору она еще не умела целоваться. Но первый поцелуй любовников запоминается сильней, чем все последующие ласки.
- Я не хочу, чтоб ты был его лакеем. Не хочу, - твердила она, осыпая меня поцелуями. - Ты красивый, умный, веселый. Я больше никогда не смогу с ним спать. Никогда. Мой храбрый Голубой Метис.
- Он может вернуться. Не исключено, что он нас проверяет.
- А, плевать я на него хотела. Ты его боишься? Скажи, ты очень боишься Макса?
- Теперь уже нет, - прошептал я, прижимая Полину к себе.
Телефон урчал уже давно. Я улавливал его настойчивые призывы сквозь толщу подушки, но был не в силах пошевелить рукой. Наконец я извлек трубку на свет божий.
- Уже шесть пятнадцать, - услышал я отнюдь не сонный голос Льва. - Я так и знал, что ты без меня разбаловался. Встань и займись делом.
- Ты где?
- В километре от усадьбы. - Он хрипло усмехнулся. - Испугались? Успокойтесь - я в собственной квартире. Послушай, Метис, она дрянь, правда?
- Не знаю. Нет, ты не прав.
- Посмотрим.
Он отключился.
Я опять засунул трубку под подушку и посмотрел на спящую Полину. Ее лицо было наполовину закрыто волосами. Я видел слегка приоткрытый по-детски пухлый рот и высунутую из-под одеяла ногу. Я наклонился, провел кончиком языка по ее губам. Она тихо простонала.
- Спи, - сказал я едва слышным шепотом. - Я тебя запру. Слышишь?
- Ты куда?
- Собрать твои вещи.
- Не забудь про медвежонка. Он под подушкой. Мой Микки…
- Ладно. Не вздумай открывать шторы.
- Знаю. Возвращайся скорей.
Ее заграничный паспорт лежал в сейфе под моими пистолетами.
Вряд ли они мне теперь пригодятся, но я нарочито медленно засунул их в карманы. Пускай себе камера пишет.
Я сложил вещи в сумку и вынес ее в залу. Потом вышел во двор и несколько раз обошел вокруг дома, делая вид, что приглядываюсь к земле. Отправился в гараж и сказал охраннику, что шеф вызывает меня в Москву.
Он вручил мне ключи от темно-синей "девятки".
Я поставил машину под балконом моей комнаты и быстро взбежал по лестнице. Полина сидела на кровати. В комнате было темно. Камера в таком режиме не работала.
Я взял ее за руку и подвел к окну.
- Все поняла, - сказала она одними губами. - Считать до тридцати.
Я бегом выскочил из комнаты. Щиток был в углу, за пальмой. Щелчок оказался очень сильным - дом словно вздрогнул. Я подхватил сумку и через десять секунд уже сидел на переднем сиденье "девятки". Полина была на нижней террасе под прикрытием розовых шпалер. Я открыл заднюю дверцу и подал машину задом. Она влезла в машину по-змеиному вертко. Я рванул сцепление.
В этот момент ожил телефон.
- Метис, ты слышишь меня?
- Да.
- Немедленно бери машину и дуй в Москву. Ты мне очень нужен.
- Слушаюсь.
- Постой. Скажи этой дуре Рыжовой, что Полина нашлась. Пускай сидят тихо.
- Где она?
Он как-то странно хмыкнул и, бросив "жду", отключился.
Я обмотал трубку тряпкой и засунул поглубже в бардачок.
- Надень. - Я протянул Полине черный парик.
Через секунду она уже была рядом со мной, положила мне на плечо ладонь, потом голову.
Она была в бикини. В том самом, в каком мы с ней загорали вчера утром.
- Помнишь, ты сказал, что… не захочешь со мной? Помнишь?
Я улыбнулся.
- Берешь свои слова назад?
- Ни за что.
- Но ведь ты сказал ночью, что любишь меня.
- Я должен был сказать это еще три недели назад, тогда бы не возникло недоразумения.
Она игриво шлепнула меня по руке.
- Когда ты станешь взрослым?
- Зачем?
- Чтобы воспитывать меня. Кто-то же должен довести меня до ума.
- Куда?
- Все равно. Лишь бы с тобой. Что-то придумал?
- Да, - сказал я и нахмурился. Мне не нравилось состояние вопиющей беззаботности, с каким я расставался с прежней жизнью.
Я отвез Полину на дачу к своей давнишней подружке, с которой мы не виделись лет пять. Мы приехали в Березки на электричке.
- С удовольствием помогу, - сказала Ирка, когда я кратко объяснил ей ситуацию. - Этот индюк должен когда-то получить по носу. Они уверены, им все можно.
Из чего я сделал вывод, что Ирке известно о Льве больше, чем я думал. И немудрено - она принадлежала к так называемой четвертой власти.
- Надеюсь, ты не сделаешь это темой своей очередной статьи? - поинтересовался я, когда она провожала меня до калитки.
- Нет. По крайней мере пока вам угрожает опасность. - Она дотронулась до моего локтя. - Слушай, у тебя с этой девочкой серьезно?
- Будем надеяться, что и у нее со мной тоже.
Я дружески подмигнул Ирке.
- Наконец наш мотылек опалил свои крылышки. А лампочка на самом деле очень яркая. Насколько я понимаю, Лева Халтурин решил, что деньги в наше время решают все. Он изменился с институтских времен.
- Мы все меняемся.
- Это точно. Счастливо.
Я обернулся, заворачивая за угол. Полина стояла на крыльце и смотрела мне вслед, растерянно улыбаясь. Ирка обняла ее за плечи и увела в дом.
Я думал о том, что теперь все зависит от того, захочет ли эта привередливая старая леди Судьба покровительствовать нам или же следует сделать ставку на Его Величество Случай, то есть собственную смекалку и ловкость.
- Почему ты так долго не отвечал? - звучали в трубке раскаты громоподобного баса Льва.
- Сели батарейки, а я только сейчас догадался.
- Что ты делал?
- Торчал в пробке на Новослободской. Потом принял душ и задремал. Я не спал всю ночь.
- Интересно, что ты делал?
По тону Льва я понял, что он выпил, причем изрядно. Пьяный Лев был для меня настоящим кроссвордом.
- Построил твоих секьюрити в шеренгу и по очереди трахнул.
- Ха-ха-ха. - Его смех был еще мрачнее голоса. - Я бы этих чертовых шлюх заточил в монастырь. Имеются соображения?
- Может, лучше при встрече?
- Я не хочу тебя сегодня видеть.
- А я-то надеялся выплакаться на твоем плече.
- О чем вы говорили с ней последнее время?
- О погоде, прочитанных книгах. Музыке. О предстоящем путешествии в дальние страны.