Глава 1
– Придет Карлос О'Коннег, – объявила Гейл, помощница Мии.
Готовившая цветочную композицию Мия на секунду замерла, а потом все же поставила розы в вазу.
– Он брат невесты, – закончила она, как ни в чем не бывало.
Опустив список приглашенных, Гейл посмотрела на начальницу.
– Откуда ты знаешь? У них разные фамилии.
– Если точнее, сводный брат, – поправилась Мия. – Одна мать-испанка, отцы разные. Она на пару лет старше, кажется, ей года два было, когда умер ее отец, а мать повторно вышла замуж, и у нее родился Карлос.
Отступив на шаг, Мия пристально оглядела свою работу.
– А чему ты удивляешься? Имя О’Коннеров всегда на слуху.
Гейл поджала губы, но спорить не стала. Она снова принялась изучать список.
– Тут говорится Карлос О’Коннер плюс один. Без уточнений. Кажется, я читала что-то про Нину Фрэнч. Настоящая красотка, да и кому не захочется получить все его деньги? Он же невероятно богат, верно? Да и сам чертовски хорош, как ты считаешь?
– Точно. – Нахмурившись, она разглядывала лежавшие у ног голубые и розовые гортензии. – И куда мне их поставить? Может, как ни странно это звучит, в веджвудскую супницу? Они неплохо в ней смотрятся. Ну а ты, Гейл?
Очнувшись от приятных мечтаний о Карлосе О’Коннере, помощница вздохнула:
– Уже иду накрывать столы.
Поморщившись, Мия отправилась на поиски супницы.
Когда несколько часов спустя солнце село за горой Вильсон, Мия все еще продолжала упорно работать, устроившись в крошечном кабинете поместья "Беллберд", из которого по большей части и руководила стремительно разраставшимся делом по организации мероприятий, попутно наслаждаясь старинной мебелью, вазами, светильниками, обивкой и потрясающей коллекцией фарфора, из которой и взяла веджвудскую супницу.
Занималась же она всем, что предлагали. Свадебные приемы, вечеринки на дни рождения – она ни от чего не отказывалась. Отличная кухня, симпатичный дом и, главное, гора Вильсон, открытая в 1868 году в Блу-Маунтинс к западу от Сиднея и ставшая неким аналогом индийских "горных станций", где люди ищут убежища на время летней жары – домики в британском стиле, прохладолюбивые английские сады в непривычном окружении, дождевые леса…
Все новоприбывшие сразу же отмечали невероятную красоту горы Вильсон и крутой дороги, вившейся среди платанов, лаймов, вязов, буков и амбров, радовавших глаз яркими красками. И разумеется, нельзя забывать о тянувшихся к небу величественных эвкалиптах и бесконечных папоротниках, окружавших кованые заборы, за которыми виднелись старинные каменные дымоходы и сады, в которых нередко встречалась глициния.
Мия никогда не высказывала свои мысли вслух, но в глубине души считала, что округа горы Вильсон так и кричит о деньгах, и не важно, новых или старых, все равно о деньгах, и порой эти райские сады открывались для всех желающих. Но как же повезло этим счастливчикам, имеющим райское прибежище от знойной духоты сиднейского лета…
И завтра Хуанита Ломбард, сводная сестра Карлоса О’Коннера, выйдет в Голубых горах, а точнее, прямо здесь, в "Беллберде", замуж за Дамиена Миллера, чья мать и заказала торжество, не удосужившись уточнить, как зовут невесту, а когда Мия все узнала, она уже не могла отказаться от своих обязательств, не поставив крест на деловой репутации.
Поднявшись, Мия потянулась и потерла спину. Ладно, хорошего понемножку, сегодня она и так потрудилась на славу.
Сама она в главном доме не жила, предпочитая куда более современный, хотя и немного необычный коттедж садовника, первоначально выстроенный как мастерская художника. Голые кирпичные стены, пол из песчаника, печка, кровать в нише, до которой нужно подниматься по лестнице…
Иными словами, идеальное место для увлекавшейся фотографией Мии, обвешавшей стены своими снимками дикой природы и мирных деревенских пейзажей. Сюда отлично вписались ее южноамериканское пончо и глиняные горшки, да и конюшня была совсем близко, куда она и направилась к своему коню, Длинному Джону Сильверу, чтобы почистить его и накормить.
Несмотря на лето, клочки тумана цеплялись за ветви деревьев, а мороз колол пальцы, щеки и нос, но это не мешало Мии любоваться волшебным золотисто-розовым закатом, обняв коня за шею, и раздумывать над странными дорогами судьбы. Кто бы мог подумать, что жизнь снова сведет ее с Карлосом О’Коннером?
Покачав головой, она завела Джона в стойло, насыпала ему корма, долила воды, похлопала на прощание по шее и заперла.
И только потом зарыдала. Собрав дрова и бросив последний взгляд на догорающий закат, она вдруг почувствовала, как на нее вдруг нахлынули воспоминания, от которых она старательно ограждала себя с той самой секунды, как узнала, кто приедет завтра на свадьбу.
– Я обязательно со всем справлюсь, – выдохнула она еле слышно. – С тех пор я столько всего добилась, кончено же я теперь могу со всем справиться.
Устало закрыв глаза, Мия позволила себе роскошь представить Карлоса. Роскошь? Зачем она снова себя пытает?
Ладно, не важно, в любом случае разве можно забыть шелковистые темные волосы, что порой падали ему на глаза? Доставшуюся от матери оливковую кожу и серые глаза, унаследованные от отца-ирландца, спокойные, как Северное море, а от одного их взгляда у нее по спине бежали мурашки.
А его смех и необузданный юмор?
Да и те времена, когда никто и помыслить не мог, что именно он стоит у руля международной строительной компании? Те времена, когда он, не задумываясь, менял дорогой костюм на потертые джинсы и рубашку, чтобы вволю ходить под парусом, ездить и летать? У Мии даже как-то не сразу получилось вспомнить, чтобы она видела его тогда в костюме. И прежде всего, разве могла она забыть, как лежала в его объятиях?
Простояв неподвижно несколько секунд, она все-таки вытащила из кармана носовой платок, промокнула глаза и тряхнула головой. Выбора у нее нет. Душевное равновесие нужно восстановить до завтра.
Проснувшись рано утром, Мия сразу же убедилась, что хоть с погодой им повезло, и солнце как раз начинает взбираться на безоблачное небо. Разумеется, у нее были заготовлены варианты и на случай любой неожиданности, но как же хорошо, что к ним не придется прибегать…
Быстро встав, Мия надела джинсы и старую рубашку, заварила чай и с чашкой в руке вышла в любимый сад, поражавший своими размерами. В "Беллберде" садовник был, но она все равно тщательно следила за всем, что сюда попадает, иногда вступая с этим самым шестидесятилетним садовником, всю жизнь прожившим в горах, Биллом, в самые настоящие битвы. Билл с женой, Люси, жили в отдельном коттедже, и сейчас Люси уехала, чтобы традиционно провести месяц с дочерью и шестью внуками в Кэрнсе. Билл же лишь изредка навещал их на пару дней, а в остальное время Мии приходилось терпеть его несносный характер, становившийся без жены еще хуже. А сейчас он еще не вернулся, и она могла наслаждаться редкими минутами тишины и покоя.
Да и в любом случае ей несказанно повезло, что у нее была возможность заниматься организацией мероприятий именно в "Беллберде", а началось все со встречи с его хозяйками, восьмидесятилетними сестрами, с которыми она познакомились во время первой поездки в Голубые горы. Тогда она замерла на смотровой площадке и жадно впитывала в себя прекрасные виды, а сестры сидели рядышком на скамейке и неторопливо общались. Так она и узнала о поместье "Беллберд", о том, что его владелицы сами живут в доме престарелых в Катумбе, для которого у них не нашлось ни единого доброго слова, и что они как раз подыскивают какое-либо применение родному поместью.
Мия же рассказала им о своем проекте, а затем чисто деловые отношения быстро переросли в настоящую дружбу, и она частенько навещала их в богатом и отлично обустроенном доме для престарелых, привозя цветы и свежие сплетни с гор, понимая, как старушкам не хватает родных краев.
Единственное, что ее беспокоило, – так это необходимость ежегодно продлять аренду, а срок последнего договора как раз подходил к концу. Сами хозяйки с радостью готовы были продолжать взаимовыгодное сотрудничество, но обмолвились, что на них давит племянник, ближайший родственник и наследник, уговаривая продать поместье и вложить полученные деньги в дело, что станет приносить им больший доход.