Джин смотрела на него, почти не сознавая этого, и в этот момент Блейр Марстон поднял голову. Их взгляды встретились. Она привыкла к тому, как он внимательно смотрит на собеседника, но сейчас в этом серо-голубом взгляде было необычное тепло, какое-то новое осознание, от которого у нее перехватило сердце. В те несколько секунд, когда они смотрели в глаза друг другу, Джин поняла, что не может отвести взгляд, и, наверно, почувствовав это, Блейр разорвал пугающее оцепенение, которое словно лишило ее подвижности.
- Думаю, все будет хорошо, сестра, - сказал он, выпуская руку малыша и вставая.
Подавляя волнение, Джин с обманчивым самообладанием согласилась:
- Да, не вижу причин для тревоги. Мы очень внимательно наблюдаем за ним.
- Знаю. Не мог бы пожелать лучшей команды. - Он улыбнулся. - Только пусть это будет между нами. Чтоб не зазнавались. А этот малыш - еще одно перо в головном уборе "Золушки". Интересно, ведете ли вы счет нашим выздоровевшим пациентам?
- Конечно. И этот счет растет благодаря вам… - Хвала небу за спокойствие в голосе: гул ее бьющегося сердца, казалось, заполнил помещение. Хорошо еще, что этот гул не слышит стоящий перед ней мужчина.
- Он прекрасно выдержал операцию, - сказал Марстон. - Завтра утром прежде всего загляну к нему. Нет надобности напоминать вам, что следующие несколько дней его нужно держать в постели, чтобы он был как можно спокойней. Пусть подольше спит. Остальное - дело сиделок.
Вошла нянечка Саммерс, и, перебросившись с ней несколькими словами, хирург вслед за Джин вышел из бокса. Обычный обход он уже проделал раньше, и в палату его вновь привел только этот особый случай.
Идя рядом с Джин, он неожиданно спросил:
- Когда у вас отпуск?
- Через три недели, - ответила она.
- Хорошо. К тому времени Тим вполне оправится. Мистер Баррингтон отвезет его к своей сестре в Корнуэлл.
- Там за ним будут хорошо смотреть? - спросила Джин.
- О да, его отец позаботится об этом. Джон Баррингтон остается в Англии, чтобы быть с сыном. Он взял бы Тима на юг Франции, но хочет, чтобы мальчик был поближе ко мне. Хотя к тому времени малыш уже должен поправиться, и я не хочу, чтобы из него делали инвалида. Операцию для того и проводили, чтобы он был способен жить так же, как и другие мальчики, - с известными ограничениями, конечно, в первые несколько месяцев. - Легкая улыбка скользнула по его серьезному лицу. - У сестры мистера Баррингтона трое своих детей, - продолжал Марстон, - и няня, которая имеет диплом сестры, но отказалась от профессии ради нынешней работы. С Тимом будет все в порядке. Ручаюсь, отец сделает все необходимое.
- По-моему он очень предан мальчику, - сказала Джин.
Блейр кивнул.
- Да. Думаю, он отдал бы все свое состояние, чтобы вернуть мальчику здоровье. К счастью, в этом нет необходимости. - Они дошли до выхода из палаты и остановились. - Бедняга, - добавил Блейр, словно про себя.
- Мистер Марстон, а мать Тима? - неспособная сдержаться спросила Джин. - Она не пыталась его увидеть? Ведь мистер Баррингтон мог бы…
- Позволить ей прийти? Несомненно, если бы она проявила хоть малейшие признаки такого желания. Однако леди слишком занята другим.
- Они разведены? Я думала, может, он, будучи опекуном мальчика, мог чинить ей какие-то препятствия.
- Боже, нет! Очевидно, миссис Баррингтон меньше всего думает о своем сыне.
- Это… очень бессердечно.
- Да. Но, как я понимаю, она думает только о карьере. Сейчас она в Америке. Ей вообще не следовало выходить замуж. - Голос его стал жестким. - Бедный малыш вел одинокую жизнь. Он недостаточно крепок, чтобы ходить в школу и общаться с другими детьми. Поэтому мне так хотелось, чтобы он побыл здесь. Именно поэтому я поместил его сюда, а не в отдельную палату. Как только ему станет лучше, мы переместим его в общую палату, где его будут окружать другие дети и он сможет с ними подружиться… - Он замолчал, и Джин, оглянувшись, увидела подошедшую штатную сестру.
Улыбнувшись одновременно и Марстону, и Джин, Лорна Темпл сказала:
- Прошу прощения, сестра, могу ли я поговорить с вами?
- Да. В чем дело? Простите, мистер Марстон… - Джин повернулась, и они отошли на несколько шагов. То, что сказала Лорна, касалось текущих дел и вполне могло подождать. Джин подумала, что Блейр за это время уйдет, но когда посмотрела в сторону выхода, увидела его там.
Лорна повернулась, собираясь уходить, но Марстон подошел, знаком попросив ее задержаться.
- Здравствуй, Лорна, - сказал он. - Я уверен, старшая сестра простит мне, если я передам тебе кое-что. - И он вопросительно посмотрел на Джин.
- Конечно. Всего хорошего, мистер Марстон. - Она повернулась, оставив их одних.
2
Однако, уходя, Джин думала о них. Вернее, о Лорне с ее рыже-золотистыми волосами под белой шапочкой и обычно сонными зелеными глазами, которые принимали вызывающе-призывное выражение, стоило только рядом оказаться мужчине. Джин готова была признать, что какой бы раздражительной ни была сестра Темпл, она, несомненно, привлекательная молодая женщина; хотя всем бросается в глаза ее стремление всегда извлекать преимущества из того факта, что она троюродная сестра Марстона.
Да, конечно, она привлекательна; по крайней мере, так считают все врачи, и у нее в больнице немало поклонников. То, что она проявляет к своему троюродному брату гораздо больше внимания, чем могут объяснить родственные отношения, было ясно всему штату палаты. Не раз Джин слышала реплики на этот счет и всегда строго обрывала говорящих. Но… неужели Лорна действительно охотится за ним?
Джин резко оборвала себя. Она не впервые думает об этом, и всегда такие мысли вызывают досаду; в глубине души она убеждена, что Лорна - неподходящая жена для него. Но какое ей, собственно, дело… Личная жизнь Блейра Марстона не имеет к ней никакого отношения…
- Мама шлет привет и приглашение, - говорил тем временем Блейр. - Если у тебя свободен уик-энд, приедет Аннет и будет своего рода прием.
- Замечательно! - воскликнула Лорна. - Я свободна. Скажи Аннет, что я с приеду с радостью.
- Мама говорит, что пыталась дозвониться до тебя - она вчера была в Лондоне. Приехала за покупками, а вечером отправилась со мной в Хеймаркет. Когда она позвонила перед ужином, ей сказали, что тебя нет, а ты знаешь ее аллергию к письмам.
- Конечно, знаю. Какая жалость. Я ужинала… не дома. Хотелось бы мне с ней поболтать. Я ей позвоню, - сказала Лорна. - А тебя можно надеяться там увидеть?
- Боюсь, нет. Но еще увидимся. - Он дружески кивнул. Затем, к раздражению Лорны, вместо того чтобы уйти, снова подошел к Джин, которая разговаривала с другими сестрами.
- Прошу прощения, сестра, - извинился он. - Мама попросила меня передать приглашение моей родственнице, и я не успел сказать вам, что с пятницы меня не будет: уезжаю на конференцию в Эдинбург. И не вернусь до понедельника, хотя в пятницу утром буду еще на месте. Хочу сказать вам кое-что относительно ребенка, который поступит завтра…
Они вместе пошли к выходу. Дорна смотрела им вслед, и ее слегка раскосые глаза с длинными ресницами сузились от недобрых мыслей. Да, она ревновала Блейра и испытывала к Джин все более сильную неприязнь. Если кто-то не заметил растущую последнее время внимательность Блейра к сестре Кемпбелл, то Лорна это определенно заметила.
- Коварное ничтожество! - злобно думала она. - Подлизывается к нему! Как подлизывалась к матроне, чтобы опередить всех и получить повышение!
То, что она сама приложила немало усилий, чтобы занять свое нынешнее место, конечно, совсем другое дело. Ей помог и Блейр, слегка удивленный ее настойчивостью. Он и не подозревает, что если бы не возможность чаще его видеть, Лорна давно признала бы свой выбор профессии ошибочным. Прежде чем поступить в больницу Св. Катерины, она работала в модной частной лечебнице. И только узнав о том, где будет работать Блейр, решила, что должна "приносить больше пользы" в большой больнице, как она объяснила матроне. В больнице как раз не хватало персонала; и еще помогла рекомендация одного Большого Человека, которому нравилась привлекательная сестра и который находил ее работу с пациентами (обычно мужчинами) вполне удовлетворительной. Во всяком случае она оказалась здесь, и ее полную непригодность к работе с детьми, к счастью, заметили пока только другие сестры.
Блейр всегда нравился ей, а она относилась к тому типу молодых женщин, которые, захотев чего-нибудь, всегда добиваются своего, к каким бы способам ни приходилось прибегать. В ее чувстве к Блейру не было ничего романтического; она принадлежала к тем современным девушкам, которые не считают любовь такой уж обязательной для увлечения, и у нее было немало подобных увлечений. "Любовь" для нее означала просто сильное физическое влечение; а брак связывался прежде всего с различными материальными соображениями. Троюродный брат? Ну и что, бывает, и двоюродные женятся на кузинах… Она лелеяла мысль стать женой преуспевающего, приобретающего известность хирурга. Мысленно она уже видела, как направляет его, подталкивает, заводит престижные знакомства и наконец становится леди Марстон: ведь Блейр достаточно умен, чтобы достичь вершин в своей профессии. Конечно, если рядом с ним будет такая женщина.