К сожалению, вся творческая фантазия Артура осталась в тех далеких временах. Зато его преданность и любовь к деньгам сохранились.
Выигрыш тендера на госзаказ достался им исключительно руками Олега, а также делами лоббировщиков интересов их корпорации в Совете Федерации и Думе. Этот заказ был настоящим кладезем вкусно пахнущих миллиардов. Великая идея государства разработать газовые месторождения на континентальном шельфе вылилась в заказ-установку газодобывающего оборудования на платформы. Корпорация Олега как раз занималась производством оборудования для нефтегазодобычи. Хваткий Олег не мог пройти мимо нового направления российской экономики.
Олег долго и муторно набирал номер, но обиженная мама не подходила к телефону. Он отменил совещание и помчался к ней мириться. Во время ублажений любимой женщины его настиг звонок от нелюбимой. Виолетта жалостливо дребезжала в трубку:
- Милый, ты где? Ты что, не слышишь, я звоню уже пять минут?
Виолетта стояла у подъезда его дома. Она даже на секунду не могла представить себе, что ее "милый" просто-напросто забыл о встрече с ней. И вместо того чтобы ждать ее дома, удовлетворяет свою желудочную привычку к пирожкам с капустой и грибами.
- У-у-у! - емко ответил он.
- Так ты мне дверь откроешь? - не унималась она.
Виолетте не терпелось покрепче обнять любимого и продемонстрировать ему новую стрижку на "нужном месте" в виде зайчика Playboy.
- Я еще не дома!
- Сколько тебя подождать?
Женское сознание, к сожалению, незлопамятно. Новые любовные переживания затмевают старые. Едва почувствовав, что она нужна объекту воздыхания, женщина теряет голову и находит ее уже только в кризисной ситуации.
- Часик.
- Я тогда заеду к подружкам и вернусь, хорошо?
- Конечно. - Олег нажал "отбой".
В тарелке благоухали блестящие горячие мамочкины пирожки.
Через два с половиной часа Олег лениво и сыто выгружался из машины возле своего фешенебельного подъезда. Виолетта покорно ждала, не посмев больше звонить. "У него и так дел по горло, а тут еще я, ничего, подожду", - думала она.
Теперь Виолетта отказывалась слушать свою интуицию.
- Как прошел день? - накинулась девушка на возлюбленного.
- Как обычно.
- Ты голодный? - Заботиться - в крови у каждой женщины.
- Конечно. - Принимать заботу - в крови у каждого мужчины.
Олег ковырял салатик из индейки. Виолетта взглядом искреннего обожания наблюдала за ним.
- Мы полетим в ЮАР? Я так хочу побыть с тобой вдвоем. Только ты и я, никаких дел, никаких телефонов. Море, пальмы, ты и я! - Мечтательность - женская сущность.
- Я сейчас очень занят, думаю, месяца три вообще из города даже на пару дней не смогу уехать. Дела. - Прагматизм - мужская.
Виолетта опустила глаза на стол и стала разглядывать скатерть.
Доверять и очаровываться - женское призвание.
Использовать и разочаровывать (в данном случае) - мужское.
Утром Олег предложил ей расстаться.
- Извини, что так получается, но, думаю, нам необходимо друг от друга отдохнуть. Пару месяцев. Ты же знаешь, я такой. Все никак не могу в жизни определиться. - Ментоловая сигарета с утра негативно влияла на сердце и позитивно на настроение. - А ты - ты хорошая девушка, и обязательно себе кого-нибудь найдешь. Тоже хорошего, конечно. Пойми, у меня нет времени для романов!
Олег сидел на диване, гладя свою египетскую кошку по кличке Киви. Он плотно завязал свой халат, тем самым запретив Виолетте "доступ к телу". Олег никогда не говорил людям прямо в лицо, что о них думает, а изъяснялся намеками, оставляя искру надежды. "Лучше бы говорил прямо", - думали они. Но Олег твердо знал: лишь надежда помогает человеку жить и верить, что когда-нибудь все будет хорошо. "Нельзя отнимать надежду - это негуманно".
Виолетте казалось, что она слышит чтение отрывка какого-то плаксивого романа по радио. Она, конечно же, сочувствует героине, но этот роман не имеет отношения к ее жизни. В ее жизни все по-другому, до этого момента в ней все было хорошо. Она молчала и ждала той злополучной минуты, когда по щекам покатятся слезы. Его слова, как лук натирали глаза. "Но я же тебя люблю, люблю, люблю", - повторяла про себя она.
- Возьми денежку, съезди в ЮАР! - благосклонно предложил Олег, показывая на комод, где покоилась внушительная пачка иностранных рублей.
- Господи, какой же ты подонок! - вырвалось у Виолетты вместо слова ЛЮБЛЮ. - Подонок!
- Я знаю, - смиренно согласился он. - И ты об этом знала…
Дверь хлопнула. Деньги остались на комоде. Олег принялся читать свежий номер "Коммерсанта". У него есть ровно десять минут, чтобы дочитать статью про НК. "Надо было пораньше проснуться".
* * *
Никита праздно болтал по телефону с президентом фонда. Когда все деловые темы закончились, начались отвлеченные. Когда закончились отвлеченные, а Садовое кольцо так и не сдвинулось с места, Никита затронул тему, которая волновала его меньше всего, но в то же время могла служить предметом для обсуждения:
- Слушай, а что это за девица вчера у нас была?
- Ничего такая, да? Писательница молодая, мне кажется, вполне перспективная. Я тут ее книжку пролистал. Вполне может претендовать на известность. Нам такие люди нужны.
- Такая фигуристая… Интересно, натуральная?
- Натурпродукт. Ставлю знак качества. Интересна, одним словом, я ее в Лондон позвал вести, может, заодно и попробуем фрукт…
- Да? А как ее фамилия, напомни?
Творчество Кристины Никиту волновало меньше, чем программа "Дорожный патруль". Когда ее смотришь, ты твердо уверен, что подобной глупой аварии с тобой никогда не случится, хотя бы потому, что за рулем твоей машины опытный водитель. Но тот факт, что приятель хочет приударить за девушкой раньше него, тревожил. Обычно все случалось наоборот - президент фонда, в который Никита регулярно сливал черные денежки и откуда получал с вычетом "скромного" пожертвования совершенно белые, благородные, подъедал объедки с царского стола. Многие пассии Никиты передавались ему как переходящее красное знамя.
Машины стояли на набережной, плотно прижавшись друг к другу. Это напоминало митинг автолюбителей, а не обычную московскую пробку.
- Видно, авария! - вздохнул водитель, как бы извиняясь за то, что добраться до "Мосфильма" сейчас можно только вплавь. Набережная была парализована.
- Угу! - односложно ответил Никита, перелистывая книжку Ирлановой.
Достать это "увлекательное" чтиво в московских книжных магазинах оказалось не простым заданием. "Ну, прям дефицит!" - бурчал Никита, выходя из "Дома книги" с добычей в руках.
Он, занятой человек, не имеющий ни минуты свободного времени, искал писульку 23-летней девицы! Это абсурдно. Но это того стоит. Он должен быть первым. Прочитав пару страниц, Никита сделал два радующих вывода: "Все бабы дуры, никакой век эмансипации им не помог эволюционировать" и "Эту я "сделаю" точно до Лондона".
Он набрал номер фотографа. Валя радостно сообщил продюсеру телефон Кристины. "С известными людьми нужно поддерживать отношения. Пригодится".
Никита позвонил Кристине и, едва поздоровавшись, начал к ней подмазываться:
- Тут твою книжку прочитал. Интересно. Читается просто. Сюжет хороший и слог тоже. - "Книжец-то так себе, не ахти. И куда только смотрит в нашей стране литературная цензура? Судя по тому, что такой ширпотреб печатают, ее вообще нет!"
- Да? Вообще-то моя целевая аудитория - девушки от 15 до 20 лет!
Ее книги не приносили ей ни денег, ни известности. Зато она приобрела кучу льстивых знакомых, которые с целью здоровой экономии звали ее исключительно в кино. Наверное, потому, что героини в ее книгах любят посещать это место.
- А киносценарий придумать сможешь? - дергал за амбиции любой девушки Никита.
- Нет! - уверенно ответила она. - Боюсь, не потяну. Глупенькая.
Кристина не знала, как писать проклятую книжку, еще даже синопсис не утвержден, а тут сценарий! "Только этого еще не хватало. Нет! Нет! И еще раз нет! Всех денег не заработаешь!"
- Может, подумаешь? Я вечером позвоню.
Не дожидаясь ответа, Никита закончил разговор. Он уже входил в свой офис.
"Все писатели и сценаристы - или наркоманы, или алкоголики. По этой с первого взгляда не скажешь ни того ни другого. Вот чудная, от такого шанса отказывается. Может, я неправильно предложил?"
Толпа подчиненных недовольно галдела в приемной Никиты, мешая сосредоточиться и без того замученной секретарше. Она ненавидела свою работу и своего психованного директора, ненавидела всех этих людей, которые постоянно хлопают дверью и требуют кофе, и ненавидела себя за то, что работает на этой работе, хотя с детства мечтала хоть как-то приблизиться к закрытому миру кинематографа.
- Светик-семицветик, - прикопался к ней арт-директор, - у меня есть три желания: хочу много денег, огромную славу, чтобы у меня работало три таких, как ты, и снова много денег. Они никогда не бывают лишними, не грех заказать еще раз.
- Ага, и таблеток от жадности тебе отсыпать! Отстань от моей помощницы, кретин! - хмыкнул взъерошенный Никита, вбежав в приемную. - Проходите, господа!
Секретарша выпрямилась на стуле и в первый раз за пять лет работы зауважала его. Вот какой у нее заботливый начальник, в обиду не даст! А она тут еще и выкобенивается, кофе не хочет носить.
- Что еще у меня сегодня? - как всегда, недовольно-брезгливым голосом спросил Никита.
Он никогда не здоровался со своей секретаршей и никогда не называл ее по имени. Впрочем, так он относился почти ко всем своим работникам. "Всех не упомнишь!"