- Ты всегда меня успокаиваешь! Почему-то тебе это удается лучше, чем кому-либо другому. Вот и сейчас, несмотря на то что я осознаю многие огрехи выступления, мне уже не так досадно.
Некоторое время Брюс сидел, боясь пошевелиться, спугнуть упоительное мгновение. Даже дыхание затаил, будто это могло продлить момент нежданной близости. Но, несмотря на внешнее спокойствие, кровь в его жилах заструилась быстрее.
Прежде Тереза никогда ничего подобного не делала. С Брюсом, как и с другими мужчинами, она держалась непринужденно, но исключительно дружески. Вероятно, в ее душе гнездился страх, что, если она вновь впустит кого-то в сердце, это может обернуться для нее самыми ужасными последствиями.
Если не новой трагедией.
А что это такое, Брюсу было хорошо известно. Он сам едва пережил боль потери. Правда, в его случае речь шла о друзьях, а не о любимом человеке, но это не облегчало душевных мук.
Обжегшись на молоке, поневоле начинаешь дуть на воду, с внутренним вздохом подумал Брюс, одновременно пытаясь усмирить разыгравшееся воображение.
Потому что можно было не сомневаться: действия Терезы вовсе не подразумевают попытки перевести отношения на интимный уровень.
Ах если бы это было так!
Но нет, она слишком осторожна. Никому из парней, пытавшихся ухаживать за ней в последние годы, не удалось продвинуться дальше дружеских поцелуев в щеку.
С одной стороны, это в какой-то мере утешало Брюса, но с другой - представлялось противоестественным.
Неужели у нее нет элементарных физических желаний? - думал он, наблюдая, как Тереза вежливо, но твердо отваживает очередного воздыхателя. Ведь она живой человек!
Конечно живой. И вот доказательство: Тереза уютно устроилась рядышком, положив голову на твое плечо. Следовательно, ничто человеческое ей не чуждо. Как и все, она нуждается в тепле и ласке. А ты сидишь истукан истуканом. Сделай хоть какой-нибудь ответный жест!
А если я все испорчу?
Если! Пока ты сомневаешься, Тереза отодвинется от тебя и удачный момент будет упущен. Действуй скорее, чтобы потом не пришлось сожалеть об утраченных возможностях. Может, другого такого шанса больше не представится!
Последняя мысль придала Брюсу решимости. Чуть склонив голову набок, он поднял руку и осторожно убрал с лица Терезы темные шелковистые пряди.
- Рад, что помог тебе успокоиться. - Произнеся это, Брюс вновь затаил дыхание, с некоторой даже опаской ожидая реакции - она могла быть какой угодно, самой непредсказуемой.
Однако Тереза вновь повела себя непривычным образом. Она улыбнулась, словно то, что минуту назад сделал Брюс, было совершенно обычным делом, и сказала:
- Мы с тобой сейчас похожи на влюбленную парочку.
Брюс вздрогнул. Вот так сюрприз! Кто бы мог ожидать от Терезы подобных слов. Несколько мгновений он в растерянности молчал, лихорадочно пытаясь сообразить, что бы такого ответить, потом сдавленно произнес:
- Гм… да, наверное.
- К счастью, это не так, - как ни в чем не бывало продолжила Тереза, не поднимая головы с его плеча.
Если от ее первой фразы Брюса бросило в жар, то сейчас на него будто вылили ведро ледяной воды.
А ты на что надеялся? - мелькнуло в его голове.
- Хорошо, что мы можем посидеть вот так, по-дружески, не испытывая при этом какого-то… э-э… особенного волнения, правда? - добавила Тереза.
Это я-то не испытываю? - подумал Брюс. Напрасные надежды.
Близость Терезы действительно не на шутку взбудоражила его. Тем более все произошло так неожиданно. И что бы там Тереза ни говорила, он-то лучше знал, что с ним происходит. Его кожа горела, все тело будто покалывало иголками. И чувствовал он себя так, словно вместо крови в его жилах текла кипящая лава.
- Конечно, - глухо произнес Брюс.
Тереза несколько удивленно покосилась на него снизу вверх. Последовала пауза. Потом Терезу посетила какая-то мысль, и она вновь нарушила молчание:
- А вот мне интересно… если только тебя не обидит мой вопрос?
Брюс вздохнул, стараясь сделать это как можно незаметнее.
- Ничего, спрашивай.
- Почему я никогда не видела тебя с девушкой? Неужели у тебя ее нет?
Брюс снова подавил вздох.
Почему же, есть, пронеслось в его голове. Жаль только, что сказать ей об этом нет никакой возможности.
- Молчишь? - чуть смущенно усмехнулась Тереза. - Выходит, я угадала?
- Нет. Девушки у меня есть. Вернее, бывают время от времени, - уточнил Брюс. - А долгие романы как-то не получаются.
- Разве ты никогда не влюблялся? - Тереза так удивилась, что даже немного отодвинулась от него, чтобы лучше видеть лицо.
Их взгляды встретились. Затем потекли тягучие секунды тишины, нарушаемой лишь обычными звуками, сопровождающими движение автомобиля по городской улице.
В глазах Терезы застыло недоумение. А Брюс смотрел на нее, не в силах оторваться, а в голове его вертелось: только бы не раскрыть себя, только бы не раскрыть, иначе… Мысль осталась неоконченной. Брюс предпочитал не думать про то, что может случиться, если Тереза догадается о его чувствах к ней.
Впрочем, от себя правды не скроешь. Брюс прекрасно осознавал, что последствия подобной догадки могут оказаться очень серьезными. В первую очередь, для него самого, а во вторую - для их совместного бизнеса. Хотел того Брюс или нет, но размышления о вероятном развитии событий нет-нет да и посещали его.
Если Тереза поймет, что я ее люблю, думал он в такие минуты, она может попросту испугаться меня. Вернее, даже не меня самого, - что во мне страшного, в конце концов? - а той неловкости, которая обязательно возникнет между нами. Так всегда бывает, когда один человек влюблен, а тот, на кого направлены эмоции, все знает, но не может ответить взаимностью. Когда подобная ситуация возникает между людьми, встречающимися лишь время от времени, это еще полбеды. А когда они не только видятся почти каждый день, но и участвуют в общем творческом проекте… Тут жди беды, вздыхал Брюс. И самое паршивое то, что дело касается не только Терезы и меня. Ведь от нас зависит множество людей. Прежде всего, наши музыканты. Они сделали ставку на нас, как в свое время мы с Терезой друг на друга. И если к бизнесу начнут примешиваться эмоции, ребята просто сочтут это несерьезным отношением к делу. Тем более если развал всего предприятия произойдет сейчас, когда Тереза находится на пике популярности, что обеспечивает получение хороших доходов как с продажи альбомов, так и с концертов. Вот и выходит, что я со своей любовью могу пустить под откос продолжающий развиваться и обладающий хорошими перспективами проект.
Наконец, будучи почти уверенным, что раскрыл себя, Брюс сделал над собой усилие и отвел взгляд. Ему оставалось лишь уповать на то, что, если Тереза и заметила какую-то странность, для нее остался тайной истинный смысл происходящего.
- Влюблялся, разумеется, - как можно безразличнее произнес он, отвечая на ее последний вопрос. - Пожалуй, самое сильное увлечение у меня было в старших классах школы. Помнится, девочку звали Эми.
- Помнится! - фыркнула Тереза. - Даже имя с трудом припоминаешь?
Брюс пожал плечами, испытывая сильное разочарование от того, что она отодвинулась.
- Почему с трудом? Я не забыл, как звали мою школьную любовь. Думаю, и она меня помнит.
Глаза Терезы вспыхнули живейшим интересом.
- Вы расстались? Почему?
Скользнув взглядом по салону лимузина, Брюс вновь посмотрел на Терезу, но на сей раз продолжалось это всего мгновение.
- Потому же, почему всегда расстаются школьники. Не было особой причины. Меня приняли в одно учебное заведение, Эми в другое, и мы разъехались.
Тереза прерывисто вздохнула.
- И все? Вот так, разом, ваши отношения кончились?
Прежде чем ответить, Брюс помолчал. Перед его внутренним взором возникло лицо девочки, по которой он когда-то сходил с ума, ревнуя ко всем приятелям. Тогда ему казалось, что сильнее этой любви быть не может. Наивные мысли юности! Если бы в то время кто-нибудь поведал Брюсу о том, что он встретит женщину, которую полюбит очень сильно, но без всякой надежды на взаимность, и что эта, гораздо более зрелая любовь, принесет ему страдания, не сравнимые с юношескими переживаниями, какова была бы его реакция? Впрочем, что гадать попусту, ведь в восемнадцать лет Брюс, по сути, был другим человеком. Они с Эми оба были молоды и беспечны.
Покосившись на Терезу, Брюс усмехнулся.
- Разъезжаясь в разных направлениях, мы клялись друг другу в верности и обещали писать письма каждый день. Поначалу так и было. А потом как-то стало не хватать времени, началась настоящая учеба, и мало-помалу наша переписка зачахла. Совсем не прекратилась, однако ее уже трудно было назвать общением разлученных стечением обстоятельств влюбленных.
- А потом вы еще встречались?
- Да, следующим летом, когда приехали домой в Шеффилд после сессии.
- В таком случае ваши чувства должны были вспыхнуть с новой силой, - сказала Тереза.
- По-видимому, да, - сдержанно согласился Брюс. - Но…
Он умолк, словно предоставляя Терезе возможность домыслить остальное самостоятельно. Та удивленно вскинула бровь.
- Хочешь сказать, что этого не произошло?
- Увы. Нет, мы расцеловались, увидев друг друга, и все такое, но… как бы это сказать… Не было прежнего горения, что ли. Наверное, потому, что за минувший год мы оба изменились, на многие вещи стали смотреть иначе.
Тереза печально вздохнула. Затем в ее глазах промелькнула какая-то мысль.
- А вы с Эми… были близки? Или я не должна об этом спрашивать?
Брюс вновь усмехнулся.