Лиза поехала на Грановского прямо от Инги - благо та жила неподалеку, на Маяковке. Она постаралась незаметно проскользнуть по коридору к себе в комнату - кажется, Ольги не было дома, свет не пробивался из-под двери.
В комнате все было на месте. Вид измятой постели заставил Лизу покраснеть; она торопливо скрутила постельное белье, бросила его на пол.
Дверь открылась так тихо, что Лиза увидела Ольгу, когда та была уже в комнате. Отшатнувшись в угол, она смотрела на соседку.
- Что, боишься? - невесело усмехнулась Ольга. - Не бойся, нападать больше не буду.
Вид у Ольги был ужасный: правый глаз совсем заплыл, губа рассечена - наверное, Ринат не ограничился одним ударом.
- Ну, чего смотришь? - зло спросила она, поймав сочувствующий Лизин взгляд. - Конечно, разукрасил, не без этого. Они, татары, все такие яростные - не любят, чтоб против ихнего делали.
Не дожидаясь Лизиного приглашения, Ольга села на стул, охнула:
- Чуть ребро не сломал, сволочь!
- Зачем же ты с ним, Оля? - осторожно спросила Лиза.
Впрочем, она уже знала, какой услышит ответ: с самого детства она наслушалась рассказов матери о несложившихся женских судьбах, нагляделась на растрепанных, рыдающих соседок, среди ночи выбегающих на улицу под пьяный мат супругов. Все эти женщины на следующий день со вздохом говорили: что ж, куда денешься, все они такие, где ж лучшего найти, а мой хоть получку приносит…
- Зачем, зачем! - ответила Ольга, потирая бок. - Люблю его, вот тебе и зачем!
Это было сказано так по-детски, что Лиза едва не заплакала. Можно уйти от человека, с которым связывает привычка, можно уйти от того, кто приносит получку, - но как оставить того, кого любишь?..
- А он что, всегда такой? - спросила она.
- Да нет же, что я, дура - если б он всегда такой был!.. Только как выпьет или как бабу новую увидит.
- И часто пьет? - Лиза едва сдержала улыбку.
Ольга не ответила. Взгляд у нее был совсем потухший, уголки блеклых, ненакрашенных губ горестно опустились.
- Господи, ну что за жизнь у меня такая горемычная? - вдруг запричитала она, как простая деревенская баба. - Никак мне счастья нету, куда ни кинься!
Она упала головой на стол и зарыдала - громко, со всхлипами. Лиза растерянно смотрела на нее: чем тут утешишь? Вдруг, так же мгновенно, как начала, Ольга прекратила рыдать и биться, вытерла слезы ладонью.
- Думаешь, я психопатка? - спросила она. - Просто жизнь нервная была. А он - моя первая любовь, - сказала она все с той же полудетской серьезностью. - А что ты думаешь? Конечно, мне не шестнадцать, и замуж сходила, и ребенок имеется, а Ринатка - первая любовь, вот хоть убей!
Ольга достала из кармана сигареты, закурила, стряхнула пепел в стоящую на столе чашку.
- Не куришь? - спросила она. - Да ты садись, чего стоишь?
Лиза послушно опустилась на диван. Сейчас начнется долгий рассказ, поняла она.
- Ты не обижайся, что я на тебя накинулась, - примирительным тоном произнесла Ольга. - Я ж понимаю, ты не виновата: он на все бросается, что только шевелится. Такой парень ебучий, жуть! И как мне его не любить: он хоть трахает, и видно, что хочет. А другие - только выпить, ничего им больше не надо. А Ринатка - он добрый вообще-то и не жадный: духи подарил, в кафе водил однажды - так-то, конечно, с собой приносит, а однажды водил. Я ведь не старуха, мне двадцать семь всего - тоже ласки хочется. Шесть лет лимитой на ЗИЛе отпахать - это как? Шесть девок в комнате, каждая водит, на каждой койке сопят - сдуреешь! И никто тебя за человека не считает, чуть что не так - каждому давай. А комендант - так тот просто повадился; если и все так, все равно требует. "А то, - говорит, - вылетишь у меня в два счета из Москвы, напишу, что ты наркоманка". Замуж вышла, думала, теперь отвяжутся. Так нет, куда там - сам же законный супружник, если на ночевку записывать не хотят, говорит: пойди, дай коменданту - запишет.
- Как это, на ночевку записывать? - спросила Лиза.
- Ну как, очень просто: женское ведь общежитие. Спасибо еще, ребенка разрешают держать. А если муж хочет на ночевку остаться, за две недели надо записываться, и очередь еще - все ведь хотят, а общага не резиновая.
"Господи, какой кошмар! - подумала Лиза. - Да как же можно так жить? И зачем?"
- Но ведь он твой муж! - воскликнула она. - И ребенок, говоришь, у вас - как же можно, чтобы кто-то его на ночевку записывал? И что же, он тоже это терпел?
- А чего ему? - равнодушно произнесла Ольга. - Ему ж еще и лучше, алкашу: у него так и так не стоит, чего ему лишний раз залупаться с комендантом?
- А теперь он где?
- Сидит, - ответила Ольга. - Ножом пырнул одного по пьянке, теперь сидит - туда ему и дорога.
- А ребенок?
- У матери, в Мценске - знаешь такой город?
- Знаю. Леди Макбет Мценского уезда…
- Кто?
- Да никто, так просто. Почему же ты ребенка сюда не заберешь?
- Ой, ну куда мне было еще ребенка брать? Я и так Бога молю, что прописку себе вырвала наконец, думаешь, само собой это далось? Еще бы и ребенка… Как штамп в паспорт поставили о прописке - все, в тот же день с ЗИЛа ушла, дворничихой вот устроилась, комнату получила. Теперь, если пятнадцать лет отработаю, комната моя будет считаться - пока что служебная. Я вот думаю: если с Ринатом сладится у меня, может, и заберу Витьку: я ж, конечно, скучаю, а он вроде к детям ничего, нормально…
Страшная, беспросветная жизнь подступила Лизе, казалось, к самому горлу. Пятнадцать лет работать за убогую комнату, терпеть издевательства мужчины, которого любишь, жить в разлуке с сыном… Неужели все так живут?
Наверное, Лиза произнесла это вслух, потому что Ольга ответила:
- Конечно, все - а куда денешься? Ты вот вроде интеллигентная, чистенькая такая - а тоже ведь так живешь, разве нет? Если больших денег нет, чтоб красиво жить, или лапы волосатой, чтоб толкала, - никуда и не денешься.
Лиза не стала спорить: в этот вечер ей нечего было возразить Ольге. Вдруг показалось, что в ту жизнь, о которой Ольга даже не подозревала, ей, Лизе, тоже нет больше доступа…
- Ну ладно, - вздохнула Ольга, вставая. - Пойду отосплюсь. И ты тоже спи - устала, наверно.
- А… А Ринат не у тебя сегодня? - осторожно спросила Лиза.
- Да нет, ему завтра на смену рано. А может, брешет. Спокойной ночи!
Растревоженная Ольгиным приходом, Лиза долго не могла уснуть. "Все-таки надо искать другое жилье, - подумала она. - Конечно, Ольга неплохая, но как жить с ней рядом? Ведь повеситься захочется, глядя на все это. Да и Ринат наверняка не захочет ограничиться одним визитом…"
Новое жилье она нашла на удивление быстро, через две недели. Все это время она старалась приходить домой попозже, быстро запиралась в своей комнате, боясь шевельнуться, прислушиваясь к смеху, плачу, ругани и страстным крикам Ольги и Рината.
Тот действительно несколько раз стучал в Лизину дверь под утро, но она делала вид, что спит, стараясь даже не дышать. Однажды он остановил ее в коридоре, прижал к стене.
- Ты чего? - спросил он, дыша Лизе в лицо горячим спиртным духом. - Не понравилось, что ли? Чего дверь запираешь?
- Пусти! - Лиза попыталась оттолкнуть Рината. - Пусти, а то закричу сейчас!
- Ну и дура! - Ринат зло сплюнул на пол. - Еще сама попросишься - видно же, на стенку лезешь!..
В тот же день Лиза отнесла объявление в газету "Из рук в руки", указав Колин телефон.
- Слушай, сколько народу желает сдать комнату девушке! - воскликнул Николай, когда Лиза позвонила ему через день после выхода объявления. - Правда, почти все спрашивают, не хочет ли она расплатиться натурой. Чем ты думала, когда такое объявление давала, - не знаю!
Из всех звонивших Лиза выбрала женщину с интеллигентным голосом. Правда, Тамара Сергеевна, поселившая ее в соседки к Ольге, тоже казалась интеллигентной…
- Не волнуйтесь, девушка! - успокоила ее женщина, предлагавшая комнату на Рождественском бульваре. - Одна соседка, древняя старушка. Ухаживать за ней не надо, мы - ее родственники, сами приходим каждый день. Жалко просто: комната наша пустует, а деньги, сами понимаете, не лишние.
Комната была похуже, чем на Грановского, - запущенная, маленькая. Зато никакой Ринат ходить не будет, подумала Лиза и согласилась.
В тот день, когда она перевозила свои вещи на Рождественский, за дверью Ольгиной комнаты слышался смех: хорошая полоса наступила в жизни соседки…
Первое время старушка не выходила из своей комнаты вообще - впрочем, и Лиза возвращалась поздно: в Большом начался балетный фестиваль, и Инга взяла для нее билеты почти на все спектакли, попросив за это по утрам водить Тошу на детский балет.
Лиза любила Большой театр до самозабвения. Сидя в бельэтаже, пока не начался спектакль, она то и дело бросала взгляды в директорскую ложу, словно надеясь увидеть в ней Виктора. Где он теперь, ее изысканный нефтяной король? Наверное, живет в своем подмосковном особняке или уехал в Швейцарию к сыну - впрочем, тот, конечно, уже окончил там школу и учится где-нибудь в Штатах…
Лиза дала себе слово не звонить Виктору: что она скажет, если даже удастся его разыскать? Согласится дружески встречаться, снова ходить вместе в театры и рестораны? Но ведь уже в те далекие дни - два года назад! - все шло к тому, что их отношения должны были стать более близкими; и если бы не встреча с Арсением…