На ее взгляд, поведение Кортни было достойно восхищения. Это было поступком, исполненным мужества. Максин не могла представить себе, как бы она провела хотя бы один день без любимого сорта чая.
Хотя бы одной, пусть самой маленькой, самой крохотной чашечки.
Хотя бы одного из множества излюбленных сортов.
Кортни с сожалением распрощалась с Максин. Было совершенно очевидно, что ей очень приятно находиться в этом месте. Она еще раз окинула взглядом стеллажи, банки, красиво и величественно стоящие на полках. Потом она толкнула входную дверь, чтобы еще раз услышать чудесный звон колокольчика и, переступив порог, отправиться по своим срочным делам.
А Максин осталась в лавке.
Вместо того чтобы вернуться к прерванному чтению повести Сэлинджера, она задумчиво уставилась в потолок.
Ее мысли крутились вокруг сказанного Кортни. Кортни бросила это впопыхах, но фраза зацепила Максин. Не сказалось ли отсутствие Кортни на продажах чая?! Как отсутствие одной, пусть даже постоянной посетительницы может так уж сильно сказаться на продажах чая?..
Максин подумала: как было бы хорошо сейчас увидеть Йена.
Он всегда умел развеять любые ее сомнения. Да и просто поболтать с ним о жизни было бы здорово. Йен всегда понимал любые настроения Максин.
С ним сложно было заскучать. Даже если настроение Максин достигало нулевой отметки, Йен мгновенно выдумывал какое-нибудь развлечение для них двоих. Караоке-бар, китайский ресторан, прогулка по блошиному рынку в поисках сокровищ…
К сожалению, увидеться с Йеном пока что не представлялось возможным.
Максин убрала книгу в сумку. Невозможно было сосредоточиться на ровных убористых строчках, вникнуть в сложные переживания героя Сэлинджера - подростка, который страдал от тотального непонимания со стороны окружающих и несовершенства мира вокруг.
Нужно было закрываться. Нужно было подсчитать нехитрую выручку - вряд ли сегодня удастся продать хоть что-нибудь еще. Хотя бы сто граммов чая.
Да, нельзя сказать, что день удался…
"Бывают неудачные дни, и это нормально", - мысленно утешила себя Максин.
Она решила, что обязательно потрет сегодня бронзовую фигурку жабы, стоящую дома в прихожей. Этот ритуал для привлечения денег, с одной стороны, считался весьма действенным. С другой стороны, Максин, прибегая к нему, шла на сговор с собственной совестью. Вроде как она не слишком сильно верила во все это. Но ритуал мог и сработать. Поэтому Максин, хоть и чувствовала себя глупо, иногда ничего не могла с собой поделать и украдкой потирала жабью фигурку. Так делают дети: им стыдно, они знают о вреде сладкого, но руки сами тянутся к банке с джемом, а вкрадчивый голос в голове убеждает - вдруг не заметят, вдруг не обратят внимания, а вкусно будет уже сейчас.
Наконец Максин была готова к тому, чтобы покинуть лавку… до следующего дня.
Свои длинные черные волосы она собрала в хвост. Утром на улице было довольно ветрено. От работы до дома Максин нужно было пройти всего полчаса пешком. И если ветер так и не стих, то по приходу домой можно было и не расчесать распущенные волосы. Максин берегла их красоту, тщательно ухаживала за ними, считая волосы едва ли не единственным настоящим достоинством своей внешности.
Выключив свет, поставив помещение на сигнализацию, тщательно заперев за собой дверь, Максин мысленно попрощалась с лавкой и отправилась отдыхать.
Только очутившись на улице, Максин поняла, насколько же она устала.
И удивилась.
От чего ей было уставать?
Она ведь не носилась целый день по лавке. Не полировала с утра до вечера стеклянные банки с чаем. Не расфасовывала чай из больших полотняных мешков, пришедших от поставщика. Что за странность…
Фактически большую часть дня Максин провела сидя на своем табурете, размышляя о разных вещах либо перелистывая книжные страницы. Утром пара покупателей попросила взвесить им самый дешевый пуэр - по сто пятьдесят граммов каждому. Сложно назвать это тяжелым, изнуряющим трудом…
Может быть, все дело в том, что работы сейчас мало? Когда не знаешь чем заняться, это выматывает хуже, чем равномерное распределение множества дел в течение дня.
Но не могла же Максин отправиться на прогулку, или по магазинам, или в театр… Ей не на кого было оставить лавку. А ведь лавка должна быть открыта.
Всегда-всегда.
Быстро темнело. Или это Максин шла медленнее, чем казалось ей самой.
Осталось пройти всего пару кварталов. И она была бы дома.
Максин ощущала дискомфорт, который возрастал с каждым шагом. Она опустила глаза. Взгляд упал на новые туфли - с острым носом, сине-зеленые, на каблуке заметно выше среднего.
Ну конечно! Она ведь надела их, не успев толком разносить. А к вечеру ноги устали, поэтому теснота обуви ощущается сильнее.
Ничего. Скоро она будет дома, сможет сделать для ног тонизирующую ванночку.
Место, в котором Максин нужно было перейти дорогу, в этот раз почему-то не освещалось. Неужели перегорел фонарь? Максин повертела головой. Да, свет шел только от соседнего фонаря. Что ж, случается такое не часто. Но от этого не становится менее неприятным.
Максин подумала, что машины здесь почти не проезжают. Она вполне успеет перебежать дорогу, несмотря на то что та сейчас довольно плохо освещена.
В сумерках Максин умудрилась не заметить небольшой фургон, припаркованный на противоположной стороне дороги.
Она старалась двигаться настолько быстро, насколько позволяла стертая туфлей нога. За поворотом послышалось едва различимое рычание мотора.
Максин прибавила шагу.
Но она не успела перейти дорогу.
Из-за поворота вылетел автомобиль.
В следующее мгновение Максин почувствовала сильный толчок. Она пролетела не больше метра, потом упала на колени.
Удивилась.
Звук мотора за спиной стих.
А в следующую секунду Максин услышала, как хлопнула дверца машины. И взволнованный голос:
- С вами все в порядке?
Максин понятия не имела, все ли с ней в порядке. Она оперлась ладонями на пыльный асфальт. Попыталась подняться. Эта попытка немедленно отозвалась болью в коленях. Максин ойкнула.
Перед ней вырос силуэт.
- Давайте я помогу вам.
Максин невольно всхлипнула. Было очень больно.
Потом она ощутила, как ее подхватывают под мышки и ставят на ноги. Это движение было стремительным, словно обладателю силуэта оно ничего не стоило.
Мужчина вгляделся в лицо Максин.
- Простите меня, пожалуйста, - взмолился он, - я слишком поздно увидел, что дорогу кто-то переходит!
- Фонарь…
- Что фонарь? - не понял незнакомец.
- Фонарь сегодня не горит. - Максин шмыгнула носом. Ну вот, не хватало еще расплакаться. Мысли медленно ворочались в голове, почему-то она ничего не соображала.
- Да… Действительно… Я помню, что видел поворот. И что-то неразличимое, серое. Да вот, этот самый фургон. Видимо, поэтому мне и показалось, что дорога пуста. Как вы себя чувствуете?
Максин пожала плечами:
- Я не знаю.
Она и вправду не понимала.
- Я отвезу вас в больницу, - решительно заявил мужчина.
Максин пошевелила плечами, затем руками, ощутила, что стоит на собственных ногах.
Она по очереди потопала ими.
Кажется, даже туфли целы. И каблуки туфель тоже.
- Не надо… в больницу.
- Вы уверены? Почему? Врач должен осмотреть вас. Могут быть сильные ушибы. В конце концов, у вас может быть сотрясение.
Максин ненавидела больницы.
- Послушайте… кажется… со мной все в порядке.
Мужчина с тревогой вгляделся в лицо Максин:
- Мне вовсе не кажется, что вы в порядке. Такая бледная… И… надо ведь вызвать полицию.
Полиция.
Но зачем? Она ведь жива. В общем-то, кажется, она даже здорова. Никто не пострадал. Так зачем же нужна полиция?
- Зачем? - вслух повторила свой вопрос Максин.
- Но как же… Ведь случилось дорожное происшествие. Я виноват…
- У меня к вам нет претензий. Вы ведь не сбили меня. Просто… задели. Иначе, думаю, я очнулась бы подальше. Пришла бы в себя где-нибудь на тротуаре. Вы меня просто толкнули.
- Вы уверены, что не хотите вызвать полицию?
Максин наконец-то рассмеялась:
- Можно подумать, вы об этом мечтаете! У вас же могут отобрать права! Или оштрафовать! Вы что, хотите остаться без прав?
- По крайней мере, мы обратим внимание дорожной службы на этот участок дороги, - сухо сказал мужчина. - Может быть, здесь даже починят фонарь. А этот фургон - разрешена ли здесь парковка подобного транспорта? Кому-то сегодня вечером или ночью может повезти меньше, чем вам.
В словах незнакомца был резон. Но Максин не хотелось доводить дело до полиции.
- Послушайте, - предложила она, - мы ведь можем просто позвонить и сообщить о неполадках на этом перекрестке. Пусть проблемой займутся те, кто за это отвечает. Не полиция.
- Я понял. Значит, ехать в больницу вы не хотите.
- Нет.
- Давайте я отвезу вас домой. Не хочется, чтобы вы нарывались еще на какие-нибудь приключения.
- Нет, спасибо, - несколько удивленно ответила Максин, - мне осталось пройти совсем немного.
Впрочем, мысленно она тут же отругала себя. Ну что ей стоило согласиться на предложение? Не пришлось бы ковылять еще квартал в жмущих, узких туфлях. А этот человек как-никак чуть не сбил ее. Вполне можно было принять от него хотя бы такую компенсацию.
- В таком случае сейчас мы заедем куда-нибудь и выпьем чая или кофе.
- Но…