На грани счастья - Алюшина Татьяна Александровна

С юных лет Дарья Васнецова несла на плечах тяжелый груз ответственности. Все важные проблемы большого семейства решала только она. Даша устроила жизнь родственников, нашла свое призвание, но оставалась одинокой. Игорь Власов, руководитель крупного агрохолдинга, построил бизнес с нуля и за восемь лет добился потрясающих успехов. Но когда он возвращался домой, его встречала холодная пустая квартира… Они встретились по воле случая, в театре. В первую же секунду Игорь понял, что Дарья будет его женой. Вскоре их ожидал незабываемый отдых в Италии, романтические вечера. И вдруг в микроавтобус Дашиной фирмы на полном ходу врезается КамАЗ…

Татьяна Алюшина
На грани счастья

- Ну нет, дорогая! - заявил Гришка и, ухватив Дарью за руку, выдернул ее с начальственного места. - Раз уж я пропустил все самое интересное, сядешь со мной, учиню тебе допрос с пристрастием!

- И кто виноват, что ты всегда "норовишь прийти, когда разгар событий кончен"? - посмеиваясь, процитировала она его же любимую фразу и включила начальницу: - А кстати, почему мы тебя все ждали? Ты где задержался-то, конь наш вороной? Не по амурным ли делам?

- Об этом позже! - подражая актеру Буркову из известного фильма наклоном головы, выражением лица и отсекающим жестом руки, отложил вопрос Гришка.

И, не выпуская ее руки, двинулся по проходу, но был остановлен молниеносным движением Эллочки, ухватившей начальницу за свободную руку.

- Нам тоже интересно! - возмутилась Эллочка. - Пусть она здесь сидит и всем рассказывает!

- А я буду громко ее пытать! - пообещал Гришка, состроив инквизиторскую мину, чмокнул Эллочку в нос, высвобождая из ее цепких лапок "подследственную".

Эллочка поборолась для виду, но сдалась, как и следовало ожидать. Одержав викторию в баталии за эксклюзивное внимание начальницы, Гришка двинулся далее по проходу, таща Дарью за собой, к месту своей обычной дислокации в автобусе, на последнее двойное сиденье.

Закинул почти небрежным жестом свой ноутбук на задний, четырехместный ряд сидений. На аккуратно сложенный, мягкий - заметьте! - мягкий реквизит, позволявший расчетливую демонстрацию такого небрежения к любимому предмету производства и, собственно, всей жизни. Чуть оттеснив Дарью, Комаров лихо скакнул на облюбованное место у окна, картинным, нарочитым жестом указав ей на сиденье рядом.

Дарья с сомнением посмотрела на предложенный "пыточный стул", повернулась к салону и с тем же сомнением посмотрела на свою команду.

Народ замер в последней стадии разбираемого любопытства, готовый внимать "чистосердечке". Аж повыворачивались все на своих местах, Ленка с Оксаной так вообще встали на своих сиденьях на колени, высунув любопытные головушки над спинками кресел.

- Ладно, Малюта! - сдалась с театральным вздохом смирения Дарья. - Чини свой допрос, изувер!

Гришка в предчувствии интриги развернулся спиной к окну, дождался, когда Дарья сядет, и с улыбкой кота, интересующегося у пойманной мышки: "Жить хочешь?", нежненько так спросил:

- Ну что, Дарь Васильна, согрешила?

И Дашка, собравшаяся было подыграть, сценически вздохнула и принялась каяться, глядя в этот момент почему-то не на Гришку, а дальше, поверх его плеча в окно.

Вот почему?!

То ли щелкнуло что-то в уме, то ли боковым зрением уловила некое странное, нелогичное движение - бог знает!

Она единственная в эти последние четыре секунды смотрела за окно на перекресток, который они проезжали! Все смотрели на них с Гришкой!

Даже водитель Михалыч, хоть и не сводил взгляда с дороги, внимательно слушал, что происходит в салоне, периодически многозначительно хмыкая и качая головой из стороны в сторону, не отставая от коллектива, - веселился!

А Дашка смотрела в окно! Единственная смотрела и видела летящую на них смерть!

И что-то случилось в этот момент с ее сознанием, оно словно включило какие-то резервные механизмы, вытворяя немыслимые штуки… Движение вокруг нее как бы замедлилось, растянувшись во времени, как муха, залипшая в меду, еле барахтающаяся в тщетной последней надежде спастись.

И окружающее пространство стало ярким, четким до самой миллиметровой детали, как выхваченное мощным прожектором. Находившиеся в автобусе люди, выражение их лиц, детали одежды, даже обивка кресел казались насыщенней, как на проявившейся картинке, и грузовик за окном, несущийся наперерез их автобусу, его цвет, номер и лежащая на руле голова водителя, поблескивающая вспотевшей лысиной в обрамлении коротких седых волос, мотыляющаяся от движения в разные стороны. И пляшущие в солнечном луче пылинки рядом с улыбающимся лицом Гришки…

И только мысли не попали в эту тягучую медовость, проносясь в голове с обычной скоростью, но тоже как-то странно - пучком, по нескольку сразу - осознаваемые, ощущаемые.

"Мы не успеем!" - констатировало Дашкино сознание.

И чей-то незнакомый металлический голос, как метроном в ее голове, отсчитывал секунды:

"Раз…"

"Нет, господи, нет!"

"Два…"

"Я не хочу!!!"

"Три…"

В последний момент отсчитываемого междусекундья Дашка успела рвануть на себя Гришку от стекла, от смерти, и обхватить его голову рукой!

"Четыре!!!"

Их отбросило к правой стороне автобуса, и в дробленые мгновения этого полета она слышала жуткий грохот корежащегося металла, звон бьющегося стекла и успела подумать: "Ты ошибся, не судьба!"

И почувствовала чудовищную, какую-то нечеловеческую боль сразу в нескольких местах тела, сопровождаемую колокольным звоном в голове от удара. И провалилась в темноту.

- Дашка!!!

Откуда-то сбоку продирался, прорывался в темноту, где она находилась, чей-то голос.

Он был здесь инородным, чуждым, отвергаемым самой сущностью черноты, но, разрывая в клочья от самой границы тьму-тьмущую, крушил, настаивал:

- Даша!!!

…И-и-и-и - хлоп! Включилась, вернулась в присутствие Дарья.

"Да, да. Я здесь", - мысленно ответила она зовущему голосу.

И попыталась открыть глаза.

И следом за вернувшимся сознанием ее догнали шаставшие где-то до сих пор ощущения, чувства, жизнь.

И запах! И вкус!

Она почему-то никак не могла разлепить веки, что-то теплое, вязкое мешало им открыться, это первое, что ощутила Дашка, а следом хлынули всем скопом, как из прорвавшейся трубы, спешившие заявить о себе иные чувства.

Запах, такой странный, перенасыщенный. И металлический вкус во рту. И что-то теплое текло ей на лицо.

Дашка сильно зажмурилась и попыталась разлепить веки еще раз, получилась лишь слабая щелочка света, она повторила несколько раз "жмурки", с третьей попытки смогла разлепить веки… и ни черта не увидела, кроме ярко-алого фона перед глазами.

Дашка интуитивно потянулась протереть глаза, но такое, казалось бы, простецкое движение не получилось, - руку чем-то сильно придавило. Дарья попробовала другой, левой рукой - эта шевелилась, хоть по ощущениям тоже была прижата.

Тогда она попробовала двигаться всем телом. И обнаружила ужасное: двигаться она не могла!

Вернее, не совсем так глобально: "не могла", тело-то двинулось совсем немного, но это отозвалось такой чудовищной и разнообразной болью в нем!

Болью ужасной во всех частях этого самого тела!

Господи боже мой! Зачем она только отозвалась на тот голос и выбралась из темноты?!

Боль!!!

Колющая, режущая, разрывающая, жгучая, сильнейшая!! Везде!

Но и это, как ни замедлило выясниться, оказалось не самым страшным!

Она не могла дышать!

Придавленная чем-то тяжелейшим, неподвижным сверху и, черте поди знай, чем-то еще с боков, Дашка не могла вдохнуть!

Безумная, жуткая, чернюшная паника накрыла ее, как утопила, с головой, утягивая в безвозвратный омут! И она погружалась, трясясь всем нутром от животного ужаса, судорожно распахивая рот и пытаясь, пытаясь, пытаясь вдохнуть!

Ей хотелось кричать, орать надсадно! Разорвать горло и легкие криком и пробиться, пробиться к вдоху, к воздуху, пусть к боли, но к жизни!!

- Даша!!!

Краем затухающего сознания она снова услышала тот же голос, очень знакомый, важный, единственно нужный и правильный сейчас голос…

И паника с ее напарником - безумием, уже почти пожравшие Дарью, отпустили, отступая перед силой и властностью зовущего ее по имени голоса.

"Я сейчас, сейчас!" - подумала она, как пообещала.

И волевым сверхусилием мысленно ухватила себя за горло, заставляя прекратить суетные, бесполезные попытки вдохнуть, ослабляя, ослабляя, изгоняя убийственный панический ужас, вспомнив, как учил ее папа:

"Если подавилась или у тебя перехватило горло так, что не можешь вдохнуть, сразу - запомни - сразу! - прекрати делать попытки вдохнуть и пугаться перестань! И очень осторожно, потихоньку втягивай воздух через нос!"

Очень осторожно, через нос она попробовала втянуть воздух…

И закашлялась, втянув вместо воздуха в горло вязкую горчащую массу! И почувствовала такую обжигающую, непереносимую боль в легких, что на мгновение перед глазами поплыли темные круги в ярких салютных вспышках!

"Спокойно! - успела прикрикнуть на себя Дарья до наступающей уже паники. - Еще раз!"

Еще раз! Очень осторожно!

Перестали дергаться. Остановились. Втягиваем воздух через нос. Ос-то-ро-жно!

И получилось! Тоненькой струйкой воздуху удалось пробраться в легкие!

Еще раз - остановились, не дышим, вдыхаем! Еще раз!

"Разлепи глаза, что ты зажмурилась!" - покрикивала она на себя.

Разлепила - алая, яркая пелена!