- Не засыпай, я скоро, - протянул он и в свою очередь пошел в ванную.
Люси вряд ли успела бы уснуть, даже если б и хотела, так скоро он появился в комнате снова. Прикрыв дверь, Джеймс приблизился к ее кровати и присел на край.
- Это твоя кровать или моя?
Сердце у Люси упало, и она хрипловато прошептала:
- Я почти заснула, Джеймс, я ужасно устала. Давай не сегодня, прошу тебя.
- Подвинься, - коротко сказал он и тотчас скользнул к ней под одеяло.
От прикосновения теплого мужского тела Люси вздрогнула. Он прижался к ней, обнял за талию, а затем откинул ее темные волосы, чтобы добраться губами до чувствительной кожи на затылке, отчего кровь в ее венах ускорила свой бег. Руки его поднимались все выше, принялись ласкать нежную грудь, и жар его ладоней проникал сквозь тонкий хлопок ее сорочки.
В горле у Люси пересохло. Она закрыла глаза. Люси дрожала в объятиях Джеймса, ощущая меж бедер горячую волну страсти.
Она хотела мужа, как и всякий раз, когда он касался ее. Тело ее находило его неотразимым. Но если он станет любить ее здесь, в доме Дэвида, подумала Люси, это разрушит всю ее жизнь.
Одно дело выйти замуж за Джеймса и спать с ним в Лондоне, и совсем иное - делить с ним постель здесь, где они с Дэвидом выросли. Лондон был далеко, все равно что на другой планете. То, что происходило там, как будто и значения не имело. Этот же дом был для Люси чем-то вроде драгоценного хрустального шара, внутри которого все должно было оставаться неизменным. Именно здесь хранились ее воспоминания о счастье, таком реальном и в то же время иллюзорном.
И если Джеймс станет любить ее сегодня ночью, он разобьет этот шар. Он наполнится новой жизнью. Сама мысль об этом казалась Люси невыносимой.
В порыве гнева она вырвалась из рук Джеймса, села и зажгла лампу, стоявшую на тумбочке.
Джеймс все так же лежал, глядя на нее сузившимися глазами.
- Я же сказала тебе! Не хочу сегодня заниматься любовью!
- Да, сказала, - процедил Джеймс сквозь зубы. Его рука нашла выключатель, и в комнате снова воцарилась тьма. - И хочу раз и навсегда предупредить тебя - я не собираюсь больше делить наше ложе с твоим воображаемым любовником! Сегодня здесь будут только двое - ты и я!
Он потянулся к Люси, которая попыталась ускользнуть от его рук, но он опередил ее и подмял под себя. Под тяжестью его тела Люси застонала, и в следующее мгновение Джеймс уже целовал ее.
Губы ее от стона разомкнулись, и она не могла избежать поцелуя, который оказался таким долгим, что она уже начала задыхаться.
Руки его скользнули вниз, скомкав ночную рубашку, а после коснулись самых сокровенных тайн ее естества и задвигались в медленном, мучительном танце.
Люси изогнулась дугой, ее пронзила сладкая боль, теперь она превратилась всего лишь в рабу древних как мир инстинктов. Джеймс за несколько месяцев супружества изучил ее тело досконально. Он знал, какие именно ласки оказывают на нее поистине волшебно действие, и умел пользоваться своими знаниями. Так что через секунду-другую грудь с налилась, а соски из нежно-розовых стали огненно-пунцовыми.
Джеймс поднял голову и торжествую сказал:
- И ты еще будешь утверждать, что не хочешь меня!
Люси, почти бездыханная, дрожащая, была не в силах ответить ему, и Джеймс поспешил снова прижать ее к себе. Он раздвинул ее ноги, руки Джеймса заскользили по ее ягодицам, мгновение - и их тела слились. Люси застонала.
Может быть, она и не любила Джеймса, но телу ее он был необходим. Только тогда, когда он проникал в нее, Люси странным образом ощущала завершенность собственного тела. Она презирала себя за это, но ничего не могла изменить. Такое случалось с ней всякий раз. Случилось и сегодня.
С каждым новым толчком внутри нее Джеймс становился все более ненасытным и требовательным, и точно так же росло неукротимое желание Люси. Чем глубже он входил в нее, тем все более сладостной болью отдавалась в женщине неистовая жажда - жажда ее тела. Она отважно встречала его вторжение, обнимая Джеймса все крепче и крепче, впиваясь ногтями в могучую спину. После таких вот ночей на коже у Джеймса всегда оставались царапины. Когда она увидела их впервые, то была страшно удивлена и едва поверила в то, что сама повинна в их появлении. Джеймс же в ответ только посмотрел на нее своим, с поволокой, взглядом и сказал:
- Не надо извиняться. Я хотел, чтобы ты забыла обо всем на свете, ты мне такой очень нравишься.
Вот и сейчас ему нравилось это. Люси слышала, как он тихонько постанывал, но теперь ей было уже ни до чего. В ней нарастал дикий, стремительный ритм. Тела их полностью слились, превратившись в единое целое, страдавшее от невыносимого жара…
Потом они тихо лежали в гулкой тишине, все еще хранившей отзвуки их страсти. Мало-помалу Люси избавлялась от дурмана чувственности, и тело ее, так же, как и разум, становилось все холоднее и холоднее.
Боже, да ведь спальня дяди и тети совсем недалеко от ее комнаты! Люси едва не стало плохо при одной только мысли о том, что кто-то мог слышать стоны, вырывавшиеся из ее горла в минуты беспамятства.
Но еще хуже то, что хрустальный шар ее прошлого разбился - Джеймс добился этого. В его объятиях она только что предала Дэвида, предала золотые дни невинного детства, уколы первой любви, прекрасную сказку, закончившуюся столь трагично. Она предала все это, и теперь ее прошлому никогда не стать прежним. Волшебные чары разрушены навсегда.
Уж лучше б она умерла.
4
Наконец Люси уснула, а рано утром ее разбудил пронзительный телефонный звонок.
Со сна он показался ей не трелью, а настоящей сиреной. Люси упала с кровати и, только поднявшись, осознала, что именно ее лишило сна, где она находится, и, наконец, то, что совершенно обнажена.
Именно в этот момент она вспомнила о происшедшем накануне.
Увидев свою ночнушку на полу, Люси схватила ее, чтобы тут же натянуть на себя, в ужасе от того, что Джеймс сейчас на нее смотрит.
Но он не смотрел. И вообще Джеймс был теперь не в ее постели - ночью он перебрался в свою и сейчас сонно ворочался, разметав темные волосы по подушке, одетой в наволочку, которую ее тетя получила в подарок на свою свадьбу четверть века назад и которая хранилась накрахмаленная, тщательно выглаженная, пересыпанная сухой лавандой.
Во сне он выглядел как-то моложе - странно, но раньше Люси никогда этого не замечала. Сейчас его лицо утратило властное выражение, стало почти мальчишеским, рот слегка приоткрылся, а щеки порозовели.
Отчего-то Люси стало не по себе, и она поспешила отвести от Джеймса взгляд. И тут до нее дошло, что телефон все еще звонит - трубку почему-то никто не брал. Странно, в этот час ее тетя и дядя обычно уже вставали. Она мельком взглянула на часы и убедилась в том, что уже половина восьмого.
Неужели тетя Милли уже уехала в больницу? А дядя Уильям в поле? Должно быть, уходя, они старались не шуметь, чтоб не потревожить сладкий сон молодоженов.
Люси сняла с вешалки халат и, укутавшись в него, спустилась вниз.
Звонивший явно был весьма настойчив, и это ее встревожило. Схватив телефонную трубку, Люси уже приготовилась услышать нерадостную весть. Что Дэвиду хуже? Или даже что… Но нет! Об этом она и думать не станет.
- Алло, это ведь не миссис Грей, не так ли? Это ее племянница?
- Да, Люси Хартли. - Голос показался ей знакомым, хотя Люси и не могла вспомнить, где именно его слышала.
На другом конце провода явно улыбнулись.
- О, здравствуйте, - тепло приветствовал ее женский голос. - Я так и думала, что узнала вас. Я сестра Глория.
Сердце у Люси чуть не остановилось. Но затем, когда шок прошел, она сказала:
- О да, здравствуйте, сестра. - Во рту у нее пересохло, и она едва могла вымолвить, - Что-то… случилось?
Люси услышала какой-то шум за спиной и, обернувшись, увидела стоявшую на лестнице тетю, одетую в старый зеленый шерстяной халат и новые розовые шлепанцы. Она застыла, вцепившись в перила, с лицом, побелевшим от страха.
Люси тут же захотелось подбежать и успокоить ее, но она вовремя вспомнила, о чем ей только что сказали, и осталась там, где была. Костяшки ее пальцев побелели - до того сильно она вцепилась в телефонную трубку.
- Не волнуйтесь! Я звоню вам не для того, чтобы сообщить плохую новость! - Сестра Глория радостно рассмеялась. - На самом деле совсем даже наоборот. Он только что открыл глаза! Десять минут назад, когда я его умывала. Я как раз говорила Дэвиду, что его надо снова побрить, и отпускала глупые шуточки по поводу того, как быстро у него растет борода, и тут он внезапно открыл глаза, посмотрел на меня и сказал, как ему жаль, что доставляет столько хлопот, а я чуть не свалилась от неожиданности!
Чтобы не упасть, Люси прислонилась к стене.
- О Боже, - только и выдохнула она дрожа.
Милли Грей была уже возле племянницы.
- Что? Что? - Она была вне себя от волнения. - Он не умер? Люси, что там говорят?
- Он вышел из комы, - ответила Люси, смеясь и плача одновременно, и передала трубку тете.
Милли ушам своим не верила.
- Вышел из комы? Ох, Люси! - Она поднесла трубку к уху. - Сестра? Говорит Милли Грей.
Уголком глаза Люси заметила, как к ним по лестнице в шелковом халате, надетом поверх пижамы, спускается Джеймс. Волосы все так же растрепаны, но румянец уже сошел со щек - Люси он даже показался необычно бледным и нахмуренным.
Пожалуй, это известие взволновало его не меньше, чем саму Люси. Очевидно, Джеймс слышал, что она сказала тете. Глаза их встретились, и Люси поняла, что он пытается по взгляду разгадать ее мысли, а потому тут же отвернулась.