Люси не собиралась обнажать перед ним свою душу - его холодные глаза смотрели на нее так, будто она вела себя недостойно. Поэтому она закрыла лицо руками и попыталась успокоиться. Джеймс тяжело дышал, прижимая ее к себе. Сначала Люси отталкивала его, но потом сдалась, поскольку сил на сопротивление у нее уже не было, и только заплакала еще горше. И вот тогда Джеймс стал нежно гладить ее по голове, как маленького ребенка.
Как только Люси поняла, что в этом прикосновении нет ничего чувственного, она ослабла и прижалась к мужу, спрятав заплаканное лицо у него на груди.
Когда рыдания стихли, Джеймс поднял за подбородок ее голову, наклонился и нежно поцеловал дрожащие губы.
- Извини, Люси. Я утратил контроль над собой и забыл о том, как он болен, и о том, как ты переживаешь.
Люси не помнила, чтобы Джеймс когда-нибудь раньше извинялся перед ней. Он мог насмехаться только над ее семейной гордостью, его же собственная оставалась непоколебимой. Человек самолюбивый и жестокий, он не привык признавать свои ошибки или проигрывать.
Она сказала хрипловатым голосом:
- Постарайся меня понять, Джеймс. Это так страшно - видеть, что ты не в силах ничего сделать, а он лежит, опутанный какими-то проводами, забинтованный, как египетская мумия, и выглядит… - Она запнулась и взмахнула руками. - Это не он, не Дэвид, а кто-то совсем другой, далекий, незнакомый. Его мать все говорит и говорит с ним, разрывая мне сердце, - это совершенно бесполезно.
- Вовсе не так уж бесполезно, - отозвался Джеймс. - Насколько я знаю, таким больным просто необходимо, чтобы им что-нибудь рассказывали, давали слушать любимую музыку. Что же до твоей тети, то ей тоже становится легче от того, что она видит сына и своими беседами помогает ему. Так что ее пребывание в палате, безусловно, нельзя назвать пустой тратой времени.
- Да, конечно, - вздохнула Люси. - Наверное, я просто боюсь надеяться.
- Ты научилась обходиться без этого. - Джеймс прищурил глаза.
Как всегда, он сформулировал ее мысли на редкость точно. Люси только удивляться приходилось, каким образом ему это удавалось, ведь она рассказывала ему так мало!
- Судьба наносит удары, и человеку остается только покориться им.
- Но я как раз и пытаюсь доказать, что, если бы они рассказали обо всем раньше, тебе не пришлось бы так страдать впоследствии. Нет, не судьба сразила тебя, а их гордость.
- Может быть, - признала она. - Но они всего лишь люди, и, значит, им не чуждо ничто человеческое. Они, как могли, старались справиться с ситуацией, и не их вина, что у них это не очень-то получилось.
- Да, но кто же создал эту ситуацию?
- Понимаю. Какое-то время я тоже была на них ужасно сердита, но постепенно осознала, почему они так поступили. И не смогла отказать им в прощении, в особенности учитывая го, что тетя Милли и так сильно пострадала.
- Это верно, твоя тетя - просто святая! И все же они должны были рассказать тебе обо всем.
- А ты, Джеймс, разве ты безупречен? И никогда не ошибаешься? Наверное, быть совершенством - здорово, но большинство людей почти вслепую бредут по жизни, стараясь не допускать ошибок, но все же непрестанно их делая. В этом-то и проявляется их человеческая природа.
Джеймс сдвинул темные брови.
- Я не очень-то тебе нравлюсь, ведь так?
- Сейчас, во всяком случае, не очень! - ответила Люси.
- Что ж, это довольно плохо. Но ты моя жена и останешься ею, а потому вернешься со мной в Лондон.
Она ожидала подобного требования, а потому приготовилась к сопротивлению.
- Они нуждаются во мне! Я не могу покинуть их сейчас!
- Что ж, задержись еще на несколько дней, но я останусь с тобой!
Люси отлично понимала, что это для нее означало - они будут делить не только комнату, но и постель! А следовательно, Джеймс неминуемо настоит на физической близости. Но сама мысль об этом была для нее непереносимой.
- Дэвид еще долго может находиться в таком состоянии, а я не брошу его, пока он в коме.
- Ты не можешь жить здесь месяцами! Или мне надо напоминать тебе о том, что ты замужем не за ним, а за мной?
- Мне нужен развод, Джеймс! - выпалила она.
Когда он становился таким, как сейчас, Люси не на шутку пугалась - в изгибе его губ чувствовалась настоящая жестокость.
- Я выиграю процесс! - коротко сказал он. - Использую любое доступное мне средство. Даже если придется впутать в дело самого Дэвида. Как, по-твоему, это отразится на вашей семейной гордости?
3
Люси в страхе уставилась на мужа.
- Ты не сделаешь этого, - прошептала Люси.
Джеймс смотрел на нее пронизывающим взглядом.
- Почему? Ведь это правда.
- Нет, это ложь! С тех пор, как мы поженились, я была тебе верна!
- Все зависит от того, что понимать под этим словом. Физически, да, ты была мне верна. - Он цинично ухмыльнулся. - Я занимался с тобой любовью столь часто, что едва ли у тебя нашлись бы силы для кого-то еще.
Люси снова покраснела до корней волос.
- Но можно изменять и по-другому, не так ли? В своем сердце ты предавала меня каждый день нашего супружества, а это не менее больно, поверь мне.
- Но ведь ты еще до женитьбы знал о моем к тебе отношении. Я не скрывала, что не люблю тебя.
Джеймс, сверкнув глазами, нахмурился и поджал губы.
- Просто я надеялся, что со временем ты забудешь его, но ты не забыла, ведь так? Каждый раз, сжимая тебя в объятиях, я мучился оттого, что он незримо присутствует рядом. Он всегда стоял между нами! Мне казалось, что ты даже испытывала вину перед ним из-за того, что была со мной! Чувствовала себя неверной ему!
Люси вздрогнула. Невероятно! Как ему удавалось прочитывать самые сокровенные ее мысли?
- Ну да, я не ошибся, - процедил Джеймс сквозь зубы, видя ее смятение. - Я мог изгнать его из твоих мыслей только одним способом - любить тебя так неистово, чтобы ты вообще ни о чем не могла думать!
Люси задрожала, вспомнив их безумные, опаляющие тела огнем ночи.
- И ты всегда не менее пылко отвечала на мои ласки. - Джеймс скривил губы. - Признайся!
Да, она действительно не могла этого отрицать. Больше того, она почти жаждала его страсти, страсти, граничащей с жестокостью, страсти, дающей выход ее яростной чувственности.
Не отрывая взгляда от ее пылающего лица, Джеймс продолжал:
- И теперь ты хочешь, чтобы я отпустил тебя, чтобы ты могла вернуться к нему! Неужели ты и правда полагаешь, что я соглашусь на это? Я сдержал свое обещание и никогда не требовал от тебя любви, не требую и сейчас, но ты все так же нужна мне, Люси! Я еще не пресытился твоим телом. И так просто тебе не удастся уйти от меня!
- Но ты же не можешь впутывать в дело о разводе Дэвида! - Люси то ли молила мужа, то ли бросала ему обвинения. - Ты отлично знаешь, что между нами ничего не было.
- Я и не собираюсь утверждать, что вы с ним любовники, - заявил Джеймс. - Мне придется всего лишь сказать правду - что вы любите друг друга и ты оставила меня ради того, чтобы жить с ним под одной крышей. - Он немного помолчал, а потом с убийственным спокойствием добавил: - И тогда мне придется объяснить, почему я нахожу это невозможным.
Люси в ужасе вскрикнула.
- Ты не сделаешь этого! Они не выдержат, если обо всем станет известно!
Слова жены нисколько не тронули Джеймса.
- Тогда не упоминай больше о разводе!
Внизу послышались чьи-то шаги.
- Твой дядя? - пробормотал Джеймс, вставая.
Люси едва нашла в себе силы ответить.
- Вероятно, - произнесла он неожиданно спокойно, так что даже сама удивилась. Люси торопливо вскочила с кровати и схватилась за халат. Слава Богу, Джеймс не стал ей помогать одеваться! Она предпочла бы, чтобы муж вообще не дотрагивался до нее.
- Я не хочу, чтобы он узнал, о чем мы сейчас говорили… и не произноси больше слово "развод"!
Через несколько секунд раздался стук в дверь.
- Люси? Ты проснулась? Возле дома стоит чужая машина. У нас гости?
Люси открыла дверь.
- Джеймс приехал, - сказала она.
На лице дяди Уильяма без труда можно было прочесть удивление.
- О, так это его машина? - Он смотрел мимо Люси. - Привет, Джеймс, как поживаешь?
Эти двое мужчин так и остались почти чужими друг другу. Две недели пребывания Джеймса в доме Люси должны были познакомить семейство Грей с ее будущим мужем, но все получилось как раз наоборот - не они узнали о нем что-либо, а он о них. Он умел быстро понимать, что к чему, постигать мысли других людей, разгадывать подоплеку любого запутанного дела. Так что ему понадобилось совсем немного времени для того, чтобы раскрыть их семейную тайну.
Джеймс им не понравился. Он был городским, а следовательно, почти иностранцем, то есть человеком, который думал и поступал совсем не так, как они, деревенские жители, степенные и неторопливые, привыкшие долго размышлять, прежде чем прийти к какому-либо выводу. Возможно, они надеялись, что Люси выберет себе в мужья человека под стать им и уж, конечно же, не такого, как этот умный и беспокойный чужак.
Глядя на то, как мужчины пожимают друг другу руки, Люси совершенно неожиданно для себя уловила определенное сходство между Джеймсом и своим дядей. Они были примерно одного роста, оба высокие, широкоплечие и узкобедрые. Однако в Джеймсе чувствовалась какая-то скрытая сила, которая отсутствовала в Уильяме Грее.
- Мне очень жаль, что с вашим сыном случилась такая трагедия, - произнес Джеймс. - Должно быть, вы страшно тревожитесь.