- Чего же ты от меня хочешь? - несколько растерянно спросил муж.
- Я хочу, чтобы ты был мужчиной и мог зарабатывать столько, чтобы я не тратила время на все эти проклятые будничные проблемы, которые убивают во мне женщину. - Она уже выговорилась, и они вполне бы могли помириться, если бы Сергей не вздумал подойти к ней с пьяным лукавством во взоре и плотно обхватить за грудь.
- Ну, то, что я мужчина, я могу доказать тебе прямо сейчас.
- Да уж, только на это ты и способен!
Она резко освободилась, вышла в прихожую и стала собираться. Ужасно противно было надевать мокрые сапоги на мокрые колготки, тем более, что муж стоял рядом и что-то лопотал, пытаясь ей помешать. Но Наталья решительно вырвала пальто из его рук и, даже не застегнувшись, открыла входную дверь.
- Куда ты, черт подери?
- К родителям. А ты проспись и убери в квартире.
Он начал что-то объяснять, но она уже стучала каблуками по лестнице. Выскочив на улицу, Наталья свернула направо, к остановке, прошла метров пятьдесят, угодила в очередную лужу и чуть было не повернула обратно. Ей уже не особенно хотелось ехать к родителям, и лишь представление о том, как славно удастся выспаться, тем более что завтра можно явиться в институт не раньше двенадцати, погнало ее дальше. Досада на Сергея прошла - она не умела долго злиться, но осталось пренеприятное чувство неуютности и холодности всего окружающего мира. Она так любила комфорт и ей так часто предлагали замужество обеспеченные мужчины. И вот где это все? Исчезли девичьи грезы, а она, как голодная собака, стоит и курит на остановке в компании полупьяной семейки - муж был изрядно навеселе, а жена почти трезва. Мужчина все порывался достать из хозяйственной сумки бутылку и приложиться, а она с матом вырывала сумку из его скрюченных руки: "Не хватай клешнями, сука!"
Автобусы ходили редко, и прошло двадцать минут, пока вдалеке, из-за поворота, не показались горящие фары. Однако это был не автобус, а бежевые "Жигули", заляпанные грязью. Наталья со вздохом провожала машину глазами, почти физически ощущая уют салона, как вдруг "Жигули", резко затормозив, остановились.
Открылась дверца, и водитель, которого она не могла рассмотреть в полутьме салона, перегнулся через переднее сиденье: "Подвезти?" - Наталья заколебалась, что-то подсказывало ей: надо бы отказаться, тем более этот небрежный тон выдавал в говорившем явного жлоба. Но время еще раннее, не было и восьми часов, а до ее родителей минут двадцать езды, к тому же в салоне соблазнительно играла музыка - она сразу узнала любимый "Скорпионз".
- Ну что, садишься? - продолжал настаивать водитель. И, хотя ее резануло это обращение на "ты", не устояв, Наталья подошла к открытой дверце.
- Мне в поселок Строитель.
- Ну садись, садись, довезу. - В его настойчивости была какая-то излишняя торопливость, но она уже решилась и села в машину, захлопнув дверцу.
"Жигули" так резко рванули с места, что Наталья невольно качнулась назад и лишь потом повернула голову и посмотрела на водителя - ей почему-то показалось, что он слегка пьян. На вид ему было лет двадцать пять - тридцать, а лицо, точнее профиль, самое что ни на есть невыразительное. Мужчина был одет в кожаную куртку, черные брюки, на голове - ондатровая шапка.
Не глядя на нее, он протянул пачку "Мальборо".
- Закуривай.
- Спасибо, не хочу. - Наталью уже начинало нервировать, что он так упорно говорит ей "ты", тем более что она этого терпеть не могла от незнакомых людей, считая это высшим признаком хамства, но что-то удерживало ее сейчас от замечаний. - Мне нужна улица Северная, вы знаете, где она находится?
Водитель что-то хмыкнул, а машина продолжала нестись так быстро, что вскоре многоэтажные дома кончились, и они свернули на улицу, ведущую через прилегающую деревню. В этой скорости была какая-то вороватая поспешность, что ее отнюдь не успокаивало.
- Выпить хочешь?
И вот тут Наталью передернуло от ужаса - вопрос задавал не водитель, а тот, кто прятался сзади, и теперь, повозившись, сел поудобнее и положил свою тяжелую лапу на спинку ее сиденья, да так, что прищемил прядь волос.
Не зная, что отвечать, Наталья молчала, лихорадочно соображая, что делать дальше, и тогда тот, кто сидел сзади, взял ее рукой за шею.
- Я тебя спрашиваю, выпить хочешь?
- Уберите руку, - она брезгливо передернула плечами, - а пить я не хочу.
- А по мне, так ты все-таки выпьешь… Виталик, езжай потише, - сказал невидимый собеседник уверенным, но каким-то то ли простуженным, то ли прокуренным голосом.
Он звякнул горлышком бутылки о стакан, и тут Наталья заметила, что на повороте они свернули в другую от ее поселка сторону и теперь быстро мчались по шоссе, удаляясь от Мытищ.
- Куда мы едем?
- Молчи, тварь, - это подал голос водитель и опустил руку к бедру.
Она всегда соображала достаточно быстро, но теперь чисто инстинктивно дернулась от отвращения и взвизгнула:
- Остановите машину!
Трясущейся рукой Наталья лихорадочно нащупала ручку дверцы, как вдруг водитель, держа руль левой рукой, правую, с зажатым в ней предметом, поднес к самому ее лицу.
- Тихо, я сказал, а ну не дергайся! - И прямо из его кулака, звонко щелкнув, выскочило огромное лезвие ножа. Наталья онемела от дикого ужаса, затопившего ее бешено стучащее сердце. - Вот так-то вот, сучара. - И, довольный произведенным впечатлением, водитель убрал нож.
- Стой, - вдруг сказал тот, что сзади, выглядывая в боковое окно, - кажись, это Шурик со своей тачкой.
- Ну и хрен с ним, - отозвался водитель.
- Стой, тебе говорю. Осади назад и держи бабу - смотри, чтоб не выскочила.
Машина дала задний ход и остановилась на обочине рядом с другой, от которой к ним уже шел какой-то человек. Водитель облокотился на Наталью, буквально вдавив ее в кресло, и опустил стекло. Подошедший наклонился, и она с удивлением узнала Борисова.
- Здорово, Шурик, чего там у тебя?
- Здорово, Виталик, привет, Зефир. Да вот, стартер забарахлил… О, вот это да, добрый вечер, Наталья Николаевна!
- Ты что ее знаешь?
- Ну как же, как же…
Униженная и подавленная Наталья молчала, отводя глаза от его пытливого и злорадного взора. Обращаться к его помощи было выше ее сил и, насколько она понимала, бесполезно. Но что делать, они же ее теперь убьют!
- А то садись с нами, со знакомой побеседуешь…
- С радостью бы, да не бросать же тачку посреди дороги, - ухмыльнулся Борисов.
- Ну, смотри.
- Давай, двигай, желаю приятно провести время.
Наталья дернулась и жалобно посмотрела на своего студента, но он отстранился, ответив откровенно издевательским взглядом, в котором так и читалось: "Надо было со мной ехать".
Они двинулись дальше.
- А ну, бери и пей. - Зефир протянул ей стакан с резким запахом водки. И тут все ее дневное напряжение, смешавшись со всем этим неописуемым ужасом, разрядилось бурей рыданий, от которых у нее затряслись плечи.
- Отпустите меня, ну, пожалуйста. - Она не узнавала своего, ставшего таким жалким, голоса.
Парни захохотали.
- Не скули… и отпустим. А угодишь, так и денег дадим.
Тушь уже ползла по щекам чернильными разводами, и на секунду у нее мелькнула мысль, что чем страшнее она будет выглядеть, тем лучше. Такой униженной и беспомощной Наталья еще никогда себя не чувствовала, и это лишало всех сил к сопротивлению. А тут еще Зефир, утомившись слушать ее рыдания, обхватил сзади за шею и, прижав к подголовнику кресла, поднес к губам граненый стакан.
- Пей, говорю, не стискивай зубы, дура, сама же кайф получишь. Ну!
Холодная водка лилась по подбородку, зубы лязгали о край стакана, но отпустил он ее только тогда, когда она поперхнулась и закашлялась.
- А теперь расстегни пальто.
Она боялась, что ее стошнит от водки, обжигавшей внутренности, и как-то машинально, трясущимися пальцами, расстегнула пуговицы, застревая ногтями в петлицах. Сумка, соскочив, упала куда-то вниз, к ногам. Водитель положил правую руку ей на колено и, сдвигая юбку, повел ее вверх, вдоль бедра. Его напарник в этот момент, видимо, выпил сам, потому что крякнул и выдохнул перегаром.
- Слышь, Зефир, а где мы ее будем, а то у меня уже стоит? - не убирая руки с женского бедра, весело спросил водитель.
- Сверни вон там и останови за лесополосой.
Наталья была словно в оцепенении, выпитая на голодный желудок водка мгновенно начала действовать, перед глазами поплыл какой-то расслабляющий туман. "Они же убьют меня после, - всплывала из подсознания безысходная мысль, - черт бы подрал этого проклятого Борисова, но что же делать?"
Водитель убрал руку, вцепился в руль, резко вывернул его вправо и свернул на ухабистую проселочную дорогу, ведущую в сторону от основного шоссе. Наталью подбросило, но тут Зефир положил свою тяжелую лапу ей на грудь и стал жадно и грубо мять. Она закусила губу, и беспомощные слезы вновь обожгли глаза - надо же быть такой дурой, чтобы бросить преданного Сергея, который бы разбросал в один момент этих подонков, и угодить в этот позор, в этот ужас!
Их всех резко тряхнуло, и машина завязла в яме, натужно урча мотором.
- Ах, черт, застряли, - выругался водитель.
Наталья на мгновение выглянула в окно: "Жигули" стояли всего в двухстах метрах от основного шоссе, по которому время от времени проносились машины. Слева и справа впереди от них тянулась лесополоса. Если бы только вырваться и добежать до дороги. Но где там. Этот гад сзади, выпустив ее грудь, вновь схватил за горло, да так, что она едва не задохнулась.