- За что? - спросила Аида, заглядывая мне в глаза с беспокойством. - Что такое? Вы, кажется, собрались плакать?
- Ну… За цветы… за эту поездку. - Я шмыгнула носом, прижимая к себе букет. На меня всё больше "накатывало", я чувствовала, что раскисаю, и злилась на себя. - Не обращайте внимания, это называется "после вчерашнего", - пояснила я с усмешкой.
- Вам совершенно не за что меня благодарить, Алёна, - сказала Аида, мягко сжимая мои пальцы. - Мне было очень приятно с вами познакомиться… и провести ночь столь романтичным образом, - добавила она с улыбкой. - Так что это, скорее, я должна поблагодарить вас.
От пожатия её руки я вдруг ощутила приятное томление под диафрагмой и лёгкие сладкие мурашки по телу. "Сердце щемит от тоски" - такое клише, наверно, подошло бы к этому чувству. Светлое, наивно-чистое небо над головой усугубляло ощущения, и я закрыла глаза рукой.
- Не смотрите на меня, у меня тушь размазалась…
Аида засмеялась.
- Вы очаровательны, Алёнушка. Мне не хочется с вами прощаться навсегда… Может быть, продолжим знакомство?
От этих слов у меня посветлело на душе. Сама не знаю, отчего я так обрадовалась.
- Я не против…
- Может, обменяемся телефонами? - предложила Аида.
Мой мобильный оказался разряжен, и она протянула мне визитку. "Аида Германовна Вангелиди", - прочитала я. Хм, какое экзотическое имя.
Глава 2. Промискуитет и веник
Хвала небесам - было воскресенье, и я располагала временем, чтобы прийти в себя после вчерашнего стресса. Но утро, начавшееся столь увлекательно, продолжилось уже не таким приятным образом. Когда в дверь начали трезвонить с дикой настойчивостью, я мокла в ванне с питательной маской на лице и с зажжённой аромалампой, заправленной маслом грейпфрута - словом, была вся в медитации и полном расслабоне, а потому не спешила выскакивать из воды и мчаться к двери. Но оставлять в покое меня не собирались: зазвонил мобильный, к этому времени уже успевший подзарядиться. Я и пальцем не пошевелила, и он в конце концов тоже заткнулся.
Но внутренний покой, которого я достигла с таким трудом, был, конечно, нарушен. Мои мысли, как потревоженные птицы, вспорхнули с извилин и закружились над темой: "Кто это мог быть и почему он звонил как ненормальный?" Вариант, пришедший в голову первым, был - это Андрей. Накобелировался вчера с той Мальвиной, а теперь ему меня подавай. Ага, щас. Перетопчется.
Должным образом завершив водные процедуры, я взяла телефон и проверила пропущенные звонки. Так и есть, Андрюша. Усовестился, беспокоится обо мне? Палец дрогнул в сторону кнопки вызова… Нет, нет, нельзя давать сердцу растаять. Кобелизм детектед. И, откровенно говоря, это был уже не первый случай проявления его, так сказать, любвеобилия. За те полгода, что мы с ним встречались, я пару раз ловила его на интрижках "на стороне", но всё заканчивалось примирением. Андрей умел быть милым, весёлым, ласковым и покладистым, но у него имелся небольшой недостаток: он был до невозможности падок на женские чары. Два раза я его простила, но сейчас ощущала, что всё это начинает меня утомлять.
Я неторопливо заварила зелёный чай с жасмином - самое то после ванны и ароматерапии. С Андрея мысли переключились на мою новую знакомую, визитка которой лежала на тумбочке в спальне. Как там её фамилия?.. Греческая какая-то. Василиади? Киприади? Аромат жасмина переплетался с длинными сверкающими прядями её волос, смешивался с простым, солнечным и терпким запахом полевого букета на столе… Какого всё-таки цвета у неё глаза? Гм. Странно, почему она так будоражит меня? И такое ощущение, как будто я её знала когда-то давно…
Я царственно возлежала на диване с чашкой чая, когда позвонила Танюшка. Они с Настюхой собрались по магазинам - не хотела ли я составить им компанию? В "Кристине" как раз - распродажа.
- Ммм, - с неохотой промычала я, по-кошачьи потягиваясь. - Танюш, я щас немножко не в настроении… Лениво как-то. Да и после вчерашних возлияний…
- Кстати, - затараторила Танюшка. - Что там у тебя с Андреем? Не помирились? Он вчера сам не свой был после твоего ухода. Мы тоже беспокоились, между прочим! Попёрлась куда-то - одна, пьяная, среди ночи…
- Да ладно, - небрежно перебила я. - Ничего со мной не случилось. Если б случилось, мы бы с тобой сейчас не разговаривали, сама понимаешь. Андрюха звонил только что… Я в ванной была. Перезвонит, если надо. Фиг с ним.
- Ну-у, - неодобрительно протянула Танюшка, - я бы таким парнем не разбрасывалась.
Я фыркнула.
- Тоже мне, сокровище. На каждую юбку слюни пускает.
- Слушай, подруга, ты вчера родилась, что ли? - сказала Танюшка. - У всех мужиков такая натура - кобелячья. Пусть пускает слюни, но любит-то он тебя и возвращается всегда к тебе, а не к кому-то там!
- Ну, нет, - твёрдо ответила я. - Меня такой промискуитет не устраивает.
- Чё? - не въехала Танюшка.
Я, посмеиваясь, перевела на русский матерный:
- Бл*ство, блондинко ты моя! Пополняй словарный запас. Я не желаю быть четвёртой женой в гареме, я хочу быть первой и единственной.
Танюшка хмыкнула - то ли обиделась на "блондинку", то ли что-то другое.
- Значит, не пойдёшь с нами?
- В другой раз, Тань, - ответила я. - Сегодня правда как-то не в настроении.
- Ну ладно, чмоки.
После этого бестолкового разговора моё настроение окончательно скисло, а от внутреннего покоя не осталось камня на камне. Так захотелось чего-нибудь хорошего, проникновенного, чтоб душа умылась росою слёз и улетела в райские кущи - хоть вой. Музыку, что ли, поставить какую-нибудь соответствующую?
Я перебирала диски, когда в дверь снова позвонили. Вздохнув, я пошла открывать.
На пороге стоял шикарный голубоглазый шатен, фигуристый и в меру подкачанный, в белой рубашке поверх такого же цвета футболки, в просторных светлых летних брюках и с алой розой в руке.
- Привет, Андрюш.
Впустив его, я пошла на кухню, он с розой - за мной.
- Алён… Я знаю, я - сволочь…
- Похвальная самокритика, - хмыкнула я, ставя чайник.
- Котён… - Он попытался меня обнять.
Я мягко вывернулась - якобы за вазочкой. Стараясь не смотреть на него, я налила воды и поставила розу. Мне и не нужно было его видеть, чтобы знать, что сейчас он старательно делал щенячьи глаза.
- Котён, зачем ты ушла вчера? Я места себе не находил всю ночь, звонил тебе… Думал, с тобой что-то случилось.
- Как видишь, я в порядке, - сухо сказала я. - Теперь ты можешь быть спокоен.
- Коть, ну… Я знаю, что я виноват. Но зачем было ТАК…
Я вскинула глаза.
- А ТАК, как ты вчера - зачем было? Ладно, проехали. Старая история… Она - твоя одноклассница, вы сто лет не виделись, и так далее, и так далее… Чай, кофе?
Он слегка опешил.
- Да всё равно… Что сама будешь, то и мне.
Я достала пачку чёрного чая. А Андрей вдруг спросил:
- А это что за веник?
Он только что заметил на кухонном столе букет Аиды. Сквозь деланное равнодушие в его голосе прозвенели льдинки.
- За городом нарвала, - ответила я, чувствуя, как в животе растекается тепло морального удовлетворения. Пусть и он побывает в моей шкуре.
- Так… - Сунув руки в карманы, Андрей подошёл к окну. - Когда это ты успела побывать за городом?
- Ночью, - сказала я, ничуть не солгав. - А в мобильном села батарея, потому ты и не мог дозвониться. Ещё вопросы будут?
- Да. И что ты там делала?
- Дышала свежим воздухом, думала о жизни, - хмыкнула я.
- Одна?
Что-то заставило меня солгать:
- Да.
- И цветов ты, значит, нарвала себе сама?
- Именно.
Я еле сдерживалась, чтобы не засмеяться. Но смех этот был невесёлый, отягощённый чувством предельной усталости и тоской по озеру, по соснам, по песку. Как же мне снова хотелось туда! И желательно - без Андрея. Но впереди была рабочая неделя - пять бесконечных дней, и о том, чтобы выбраться туда, раньше следующей субботы нечего было и думать. Мне казалось - не доживу.
- Хм-м-м, - промычал Андрей. - Так-так-так… Ну, ладно. Я, конечно, тоже не святой…
- Что значит "тоже"? - перебила я. - Ты на что намекаешь?
- Да ладно, мы оба взрослые люди и понимаем… - он опустил на мои плечи свои большие тёплые руки, - что счёт - один-один. Не надо, коть, не надо, - пресёк он мою попытку возражения. - Я провинился - ты мне отомстила, мы квиты. Скажи только, я его знаю? Чтобы я по ошибке не набил морду не тому, кому следует.
- Ну уж, это ни в какие ворота, - рассердилась я, сбрасывая его руки со своих плеч. - Во-первых, я тебе не мстила, во-вторых, бить морду просто некому, а в-третьих… Я хочу побыть одна: неважно себя чувствую. Не мог бы ты уйти?
- Как скажешь, - сказал Андрей, блеснув льдинками в глазах.
Он вышел из кухни, а я отвернулась к окну, пытаясь справиться с комком в горле. Звук хлопнувшей входной двери кнутом ударил по моим нервам, и на глазах выступили слёзы. Я видела, как Андрей вышел из подъезда и стремительным, летящим шагом направился прочь от дома - высокий, сильный, широкоплечий. Ветерок шевелил его волосы, солнце золотило макушку, а у меня в кишках разливалось ужасное, ледяное отчаяние. Вспомнились слова Танюшки: "Главное, что возвращается он всегда к тебе". Почему-то мне казалось, что Андрей уходил навсегда. Он скрылся за углом, а я, упав на диван, разревелась.