– Радость моя, ты же ничего не знаешь.
– Хренушки.
– И это моя дочь, еще леди называется.
– Так ты того и хотел, так ведь?
Они обменялись теплым взглядом, Джино подозвал официантку и заказал свое любимое красное вино и белый хрустящий хлеб, попросив принести немедленно.
– Уже несу, – радостно объявила официантка.
Он ущипнул ее за широкий зад, обеспечив ей хорошее настроение на целый день.
– Ну и баба! – восхитился Джино, поворачиваясь к Лаки. – Как Бобби? И самое главное – когда я его увижу?
Джино обожал своего внука и постоянно ворчал по поводу того, что тот учится в Англии.
– С Бобби все нормально, – ответила Лаки. – Я звоню ему каждый день. Передает тебе привет. Как ты знаешь, он тебя больше всех любит.
– Мальчишке было бы лучше в Нью-Йорке, – проворчал Джино. – Он американец, значит, должен быть здесь. Все эти английские школы с выкрутасами, чему они его там научат?
Ей показалось не к месту напоминать Джино, что Роберто наполовину грек.
– Хорошим манерам, – сказала она.
– Ха! – пришел в восторг Джино. – Я тебя в Швейцарию посылал учиться манерам, а глянь, что вышло.
– Ага, глянь, что вышло. Ничего путного, ты это хочешь сказать?
Официантка налила немного вина в бокал Джино на пробу. Он сделал глоток и утвердительно кивнул.
– Ты настоящая Сантанджело, черт побери. – Он глядел Лаки в лицо. – У тебя мои мозги, шик твоей матери, да к тому же ты у нас красотка что надо. Мы над тобой неплохо потрудились, детка, а?
– Премного благодарна. А моей заслуги тут нет? – спросила Лаки, улыбаясь.
– Это все гены, детка.
– Ну, разумеется.
Оторвав кусок свежевыпеченного хлеба и запивая его вином, Джино оглядел ресторан.
– Итак, – сказал он медленно, – что же такое важное случилось, что мне пришлось бросить Пейж? Она думает, у меня еще где-то бабенка припрятана.
– В твоем-то возрасте? – Лаки скептически приподняла бровь.
– Слушай, детка. Возраст тут ни при чем. Запомни это. В душе тебе столько, сколько хочется. Так что я остановился на сорока пяти. Capisce?
"Необыкновенный мужик мой отец, – подумала Лани. – Он, возможно, на этом деле и помрет. Протрахает себе дорогу на небеса!"
– Опять ты ухмыляешься, – заметил Джино. – Ну, в чем дело? Ты что, беременна? Наконец-то вы с Ленни запустили точно в мишень? Ты это мне хочешь сказать?
– Ни за что в жизни!
– Ладно, ладно, не разоряйся. Пора бы Бобби получить сестренку или братишку. Я ж только спросил.
– Нет, но ты скажи мне, почему, если у женщины появляется тайна, все моментально решают, что она беременна?
– Ладно, зарежь меня, если хочешь, просто попал пальцем в небо.
Глубоко вздохнув, она возвестила:
– Я собираюсь купить студию.
– Ты собираешься купить чего?
– Я покупаю студию "Пантер", – возбужденно продолжила Лаки. – Ту студию, где Ленни завяз на три года по контракту. – Глаза у нее сверкали. – Понимаешь, он там все ненавидит, и эту картину, в которой снимается. Он хочет все бросить. Я ему устрою – не бросить, а все взять в свои руки. Все, что пожелает. Разве не здорово я придумала? У меня будет студия, а у него – свобода.
– Погоди, притормози, детка. И поправь меня, если я чего не так понял. Значит, ты тут говоришь, что собираешься купить студию, потому что твой муженек там от чего-то нос воротит? Я правильно усек?
– Абсолютно! – Лаки не могла остановиться. Воодушевлялась все больше и больше. Такой кайф рассказывать обо всем Джино. Когда она на свои деньги построила гостиницу "Маджириано" в Лас-Вегасе, это был настоящий триумф. Но покупка студии еще увлекательней!
Джино насмешливо рассмеялся.
– Да ты ж ни черта не знаешь о том, как делать фильмы, – заметил он.
– А ты знал, как управлять гостиницами, когда открыл "Мираж" в тысяча девятьсот втором году? – возразила она.
– Во-первых, то было в пятьдесят первом, так что не умничай, и я знал порядочно.
– Например? – спросила она.
– Например, куда больше, чем ты знаешь о треклятом кинобизнесе.
– Чего не знаю, узнаю. Окружу себя профессионалами. Только посмотри, какие кретины возглавляют студии, так что не такое уж это трудное дело. "Пантер" сейчас держится наплаву за счет дешевеньких порнофильмов и громких имен звезд. Я хочу все вывернуть наизнанку и вернуть студии доброе имя.
Джино пожал плечами, отпил вина и покачал головой.
– Да уж, ты моя дочь, тут никуда не денешься. Сантанджело.
Она обезоружила его улыбкой.
– У тебя что, были сомнения?
Тремя часами позже они выпили две бутылки вина, расправились с горой макарон с креветочным соусом, уговорили большое блюдо печенья и приступили к кофе по-ирландски, сдобренному виски.
– Раздолье для холестерина! – с восторгом пробормотала Лаки. – Ты уверен, что в твоем возрасте тебе все это можно?
Он подмигнул ей.
– Мне сорок пять, забыла?
Она наклонилась и поцеловала его в щеку.
– Я ужасно тебя люблю, Джино… гм… папа. – Папой она его называла в исключительных случаях.
Растроганный ее словами, Джино сказал:
– Взаимно, детка. Ты в этом не сомневалась, а?
"Сомневалась, и часто, – хотелось ей сказать. – Когда убили маму и ты отошел от нас, своих детей. Или когда ты заплатил, чтобы этот придурочный сын сенатора Ричмонда на мне женился, а мне и было-то всего шестнадцать. Или когда пытался не пустить меня в семейное дело. И относился ко мне так, как будто женщины – люди низшего сорта. И когда женился на этой сучке Сьюзан из Беверли-Хиллз и почти усыновил ее поганых взрослых детей…"
Да, плохих воспоминаний хватало. Но сейчас все складывалось великолепно. Они составляли одну команду. И она нутром чувствовала, что так теперь будет всегда.
9
– Ты что-то дергаешься последние три дня, – заметила Мэри Лу, массируя левую ступню Стивена. – В чем дело, милый? Ты расскажешь, или мне так и придется ходить на цыпочках вокруг твоего плохого настроения, подобно призраку?
Стивен оторвался от монолога Джонни Карсона.
– О каком это плохом настроении ты говоришь?
Мэри Лу отпустила ногу и обреченно вздохнула.
– Или ты расскажешь, или нет. Похоже, что нет, так что кончай с короткими ответами и длинными паузами, иначе я уйду. – Она повысила голос. – Ты меня слышишь, Стивен? УЙДУ!
Это его несколько позабавило.
– И куда ты пойдешь?
– Куда? Я? Я – звезда, милый мой, куда хочу, туда и пойду. Понял?
Он лениво потянулся к ней.
– С этим большим брюшком?
Она отодвинулась.
– И не пытайся меня задобрить. Слишком поздно.
Его руки добрались до ее налившихся грудей и там задержались.
Она не шевелилась. Хороший признак. Может, удастся избежать перепалки и погреться около нее. Черт возьми, ему сейчас нужно, чтобы его кормили и утешали, а не спорили с ним.
– Стивен, – пробормотала она тихо, не отказываясь, но и не соглашаясь.
С натренированной легкостью он продолжал ласкать ее грудь, освободил одну из плена ночной рубашки и, наклонившись, принялся целовать.
– Стивен Беркли, – вздохнула она, задыхаясь, – я тебя просто ненавижу.
Больше они не разговаривали. Два года женаты, а все так же способны завести друг друга с пол-оборота.
Джонни Карсон продолжал развлекать зрителей с телевизионного экрана.
В доме Беркли телевизор никто не смотрел.
На следующее утро Мэри Лу встала первой. Она приняла душ, оделась в удобный дорожный костюм и села на край кровати, дожидаясь, когда Стивен проснется.
Он начал потихоньку просыпаться, с трудом соображая, что сегодня суббота, его любимый день недели.
Не успел он открыть глаза, как Мэри Лу нанесла первый удар.
– Давай-ка продолжим тот разговор, что мы вчера так и не кончили. Самое время, любовь моя, – заметила она небрежно.
И она понемногу вытащила из него всю историю. А что он мог поделать? По умению вытягивать информацию ей равных не было.
Он рассказал ей о Дине Свенсон и об их странной встрече. И о Джерри тоже, дурачке, превратившем все в шутку, и уверял, что они имеют дело с сумасшедшей и что он ни за что не вернет аванс в миллион долларов, пусть его застрелят.
– Может, и правда, она с приветом, – задумчиво сказала Мэри Лу. – Иначе зачем ей вам рассказывать, что она собирается кого-то убить. Уверена, она вас разыграла.
– Прекрасно. Просто великолепно. Значит, по-твоему, она нас разыграла, – с сарказмом произнес Стивен, вылезая из кровати. – Вот все и решили. Теперь я со спокойной совестью могу заняться текущими делами. – Он направился в ванную комнату. – А о возможной жертведавай и думать забудем, верно? – бросил он через плечо.
– Так нет никакой жертвы, – рассудительно сказала Мэри Лу.
– Пока, – зловеще заметил Стивен.
– И не будет.
Стивен рассердился.
– Черт побери, Мэри Лу. Не выступай с таким видом, будто знаешь, о чем говоришь.
Захлопнув дверь ванной, он уставился на себя в зеркало. "Доволен? – спросил его внутренний голос. – Нарушил тайну, обязательную в отношениях между клиентом и адвокатом и к тому же обидел свою беременную жену. Ивсе в одно утро. Умно, ничего не скажешь!"
К тому времени как он вышел из ванной, Мэри Лу уже исчезла, оставив суровую записку, что вернется поздно.