Фрэнки, опустив голову, посмотрела на себя. Ее каштановые волосы упали вперед. У нее вырвался неловкий короткий смешок. Джой знала, что он означал намерение сестры сменить тему.
- Не могу поверить.
- Чему?
- Мне не хочется его снимать. Оно такое шикарное.
Джой грустно улыбнулась, подумав, что каждым стежком ей хотелось отблагодарить сестру за то, что та сделала для нее. Господи, на какие жертвы пришлось пойти Фрэнки, так рано взвалившей на себя родительские обязанности. Это платье казалось такой жалкой платой за них.
- Стой. Давай я расстегну тебе пуговицы на спине.
Когда Фрэнки перешагнула кипу атласа, Джой подхватила платье на руки и положила его на свой рабочий стол. Ее спальня была такой маленькой, что между швейной машинкой, манекеном и рулонами ткани оставалось совсем мало места. Слава богу, что хоть кровать была двуспальной.
За эти годы в своей импровизированной маленькой мастерской она залатала и перешила бесчисленное множество бальных платьев для бабушки. Эмма Мурхаус, больше известная как Большая Эм, страдала слабоумием и имела склонность к вспышкам раздражения. Но, помня, что когда-то была богатой молодой леди с хорошим происхождением и репутацией, она чувствовала себя неловко, если не могла наилучшим образом выглядеть на приемах, которые, согласно ее убеждению, могли состояться в любой день и в любую минуту.
Но приемов не было. Их не было годами.
Состояние семьи Мурхаус таяло, и у них не хватало денег ни на поддержание былого стиля жизни, ни на ту роскошь, которую когда-то знавала их бабушка. Тем не менее Джой нашла способ поддерживать иллюзию золотого века благодаря переделке бальных платьев сорока- и пятидесятилетней давности. Это занятие стало способом успокоить Большую Эм, а сама Джой открыла в себе страсть к дизайну одежды.
- На эти выходные у нас занято три комнаты, - сказала Фрэнки, натягивая штаны цвета хаки, - а значит, в меню снова будут жареные голуби.
Их предки построили "Уайт-Кэпс" на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков, и он стал еще одним из множества объектов недвижимости, принадлежавших Мурхаусам. Теперь этот дом с десятью спальнями был единственным, что осталось от их когда-то огромного состояния.
В восьмидесятых их мать с отцом превратили это место в апартаменты В&В. С тех пор как десять лет назад родители умерли, Фрэнки изо всех сил старалась поддерживать бизнес на плаву, и в конце концов ей, похоже, удалось встать на ноги. Спрос на апартаменты пошел вверх в значительной степени благодаря жениху Фрэнки Нейту Уокеру. Его изысканная французская кухня сделала "Уайт-Кэпс" привлекательным для клиентов, а своевременные вложения в их бизнес вытащили его из долговой ямы.
- Так что насчет сегодняшнего вечера? - Фрэнки сунула ноги в стоптанные спортивные туфли. - Спайк останется здесь в магазине, Джордж будет на подхвате. Нейт, Том и я будем час или около того заняты на кухне готовкой для Беннета. Сможешь ты подойти туда к пяти?
- Без проблем.
- Слава богу, Алекс согласен присмотреть за Большой Эм. Ты объяснила ему, чего от нее можно ожидать?
Джой кивнула.
- Думаю, все будет в порядке, к тому же, если она по-настоящему разбушуется, здесь Спайк. К счастью, теперь она стала спокойнее по вечерам.
Обычно уход за Большой Эм во время приступов слабоумия ложился на Джой, но сегодня им не хватало рук для обслуживания вечеринки.
- Я так рада, что Грей дал нам этот шанс, - сказала Фрэнки, откидывая назад волосы. - Он добрый. Для политика.
"Он не политик", - хотела сказать Джой. Он советник, специализирующийся на вопросах выборов.
Однако это уточнение могло привлечь внимание сестры, а Джой очень старалась сохранить в тайне свое увлечение Греем. Делиться своими воздушными замками было бы так же несерьезно, как считать их самым главным в жизни.
- Какая-то ты подозрительно тихая, Джой. Ты уверена, что хочешь пойти с нами сегодня?
- Я просто задумалась. - Над тем, что сможет наблюдать за Греем целых три, может, четыре часа. А возможно, ей удастся поговорить с ним. Хотя высовываться, скорее всего, не очень хорошо.
После того как Джой столько лет сохла по этому человеку, она наконец решила попробовать проявить свое неразделенное обожание. Скоро ей исполнится двадцать семь, и жить фантазиями означало стареть. Чем она, собственно, и занималась.
- Джой, ты не обязана идти. Я могу нанять какую-нибудь официантку.
- Я хочу пойти, - твердо произнесла Джой.
Сегодня вечером он будет особенно хорош. Хотя Грейсон Беннет всегда выглядел хорошо.
- Ты слишком много работала, - не унималась Фрэнки.
- Ты тоже.
Фрэнки покачала головой и долгим пристальным взглядом уставилась на противоположную стену комнаты. До недавнего времени она носила очки, и теперь без них ее глаза, похоже, видели хуже, чем обычно.
- Знаешь, - сказала она как бы между прочим. - Я вчера говорила с Томом. Он все расспрашивал насчет тебя. Он правда хороший парень.
Том Рейнолдс - новый повар, которого наняли помогать на кухне Нейту и его партнеру Спайку. Он действительно был хорошим парнем. С улыбкой хорошего парня. С глазами хорошего парня. С вежливыми манерами, какие должны быть у хорошего парня.
В нем было все, за исключением того, что нравилось Джой в Грее. Сила. Харизма. Обещание захватывающего дух секса.
Это с большой вероятностью шокировало бы ее сестру.
Если Фрэнки была практичной старшей сестрой, Джой полагалось быть ее скромной младшей подопечной. Однако Джой быстро наскучило быть правильной, особенно когда ей на ум приходил Грей Беннет, что, невзирая на всю ее решимость, случалось с не меньшей регулярностью, чем бой дедушкиных часов, стоявших внизу. Обычно каждые пятнадцать минут.
- Может, вы с Томом могли бы ходить куда-нибудь иногда, - осторожно предложила Фрэнки.
Джой пожала плечами:
- Может быть.
Когда сестра вышла из комнаты, Джой уселась на кровать. Она понимала, что плохо так зацикливаться на Грее. Смешно по пять-шесть раз в год предаваться мечтам о каком-то мужчине. И ведь нельзя сказать, чтобы он как-то обнадеживал ее. Летом Грей приезжал на озеро, и, встречая Джой в городе, он всегда держался дружелюбно. Он даже запомнил, как ее зовут. Но не более того.
Ну да. Если не считать ее фантазий. Там все заходило гораздо дальше.
Однако в реальной жизни влечение было исключительно односторонним. Джой прекрасно сознавала, как Грей воспринимает ее. Точно так же, как она воспринимала Тома - помощника повара. Милая, симпатичная, молодая.
Совершенно ничего особенного.
И самое печальное заключалось в том, что, даже понимая все это, даже желая забыть о Грее Беннете, она не могла дождаться сегодняшнего вечера, когда снова увидит его.
Грей завязал галстук отца виндзорским узлом. С тех пор как пять месяцев назад у Уолтера Беннета случился инсульт, левая сторона тела плохо работала. Реабилитационная терапия помогла, и со временем его мозг до определенной степени восстановился, но тонкая моторика по-прежнему страдала.
- Папа, ты готов?
- Да, готов. - Слова звучали замедленно и немного нечетко.
- Отлично. Выглядишь на все сто. - Грей осмотрел результат своих трудов. Еще немного подтянуть вправо, и галстук идеален.
Уолтер постучал себя по груди скрюченной рукой, отведя в сторону полосу ярко-красного шелка.
- Я счастлив. Очень. Счастлив.
- Я тоже. - Грей поправил галстук.
- Ты?
Подойдя к бюро, Грей достал золотые отцовские запонки. Помеченные фамильным гербом Беннетов, они тяжело легли ему на руку. У него была пара точно таких же, подаренных ему на восемнадцатилетие по случаю отъезда в Гарвард.
Отец топнул ногой - привычка, которую он завел, чтобы привлекать внимание других.
- Ты счастлив?
- Конечно.
- Не ври.
С возрастом отец сгорбился и стал гораздо ниже ростом, чем в молодости, но он все еще оставался крупным мужчиной. И хотя от природы он не был жестким, в отличие от своего единственного сына, когда хотел, мог вести себя с достаточной прямотой. Без сомнения, эта особенность в числе прочих позволила ему сделать столь успешную карьеру в качестве федерального судьи округа Колумбия.
Грей улыбнулся, стараясь разубедить отца:
- Я задумался о том, что меня ждет по возвращении в Вашингтон.
Это была ложь номер два.
Пока ему пристегивали запонки, Уолтер недовольно пыхтел, и у Грея возникло ощущение, что отец прокручивает в голове суровую отповедь.
- Ты. Должен. Рассказать. Больше.
- О чем?
- О себе.
- Есть темы и поинтересней. Кроме того, ты знаешь, я не мастер разгадывать шарады. - Грей сделал шаг назад. - Отлично, папа. Ты готов. Мне надо принять душ и сменить одежду.
- Сменить, - произнес отец. - Перемены. Это. Хорошо.
Грей кивнул, но резко оборвал беседу, направившись в свою комнату. В коридоре он остановился у двери гостевой комнаты, в которой поселил Кассандру.
Иногда перемены были совсем не хороши.
После того как узнал о смерти мужа Кассандры, Грей решил съездить в Нью-Йорк, чтобы пообщаться с ней лично. Его беспокоило, что после смерти Рииза она окажется в одиночестве среди суматошной жизни Манхэттена. К счастью, их общая приятельница Элисон Адамс и ее муж, сенатор, взялись опекать новоявленную вдову с зоркостью соколов. Тем не менее время для нее было трудное.
Если бы Грей и Элисон не насели на нее с такой силой, Касс ни за что не согласилась бы приехать сюда на выходные. Она по-прежнему продолжала в одиночестве зализывать свою рану в большом пентхаусе на Парк-авеню.