Сидевший к ней спиной мужчина повернулся, и Кристина была поражена. На нее смотрела точная копия Винсента! Только рубашка на незнакомце была белой, в отличие от так любимых Винсентом черных цветов. Да и улыбался он немного иначе, открыто и искренне. Хотя Кристина быстро поняла, что это всего лишь маска – маска, которой незнакомец легко располагает к себе людей. Не то чтобы он делал это намеренно. Просто не считал возможным показывать настоящие эмоции.
– Фредерик Уэйнфилд, – представился он, поднявшись. – Брат Винсента.
Он грациозно поцеловал руку Кристины, немного ее смутив. Она успела привыкнуть к изысканным манерам Винсента, но видеть одновременно обоих Уэйнфилдов казалось чем-то нереальным. Разумеется, Кристина помнила, что братья – близнецы. Но все равно зрелище двух настолько похожих лиц произвело на нее неизгладимое впечатление.
Фредерик отодвинул стул, предлагая Кристине присесть. Она с удовольствием это сделала и оказалась точно напротив незнакомки, устроившейся между Уэйнфилдами. Она разглядывала Кристину с любопытством, которое не сочла нужным скрывать.
– Анна, – представил ее Винсент. – Анна Веласкес.
Женщина Винсента. Кристина сразу вспомнила, как он пару раз упоминал о ней. Теперь они сидели друг перед другом.
– Знакомьтесь, Кристина Вайнс.
– Рада познакомиться, – улыбнулась Анна. – Вы – подруга Винсента?
– Что-то вроде того.
– О, значит, мы бы обязательно познакомились, рано или поздно.
– Может быть, – Кристина пожала плечами. – Вы фотограф, верно?
– Да. Через пару дней открывается моя выставка, приходи.
– С удовольствием.
Они еще некоторое время посидели, болтая о всевозможных невинных мелочах. Фредерик очень удивился, что Кристина – музыкальный менеджер. Оказывается, он частенько бывал в клубе Винсента, особенно когда устраивались концерты для широкой публики.
Анна ушла быстро, сославшись на дела перед выставкой, а братья задержались, так что в итоге сама Кристина была вынуждена сказать, что ей пора домой. Уэйнфилды подвезли ее на машине Винсента до дома.
– Было приятно познакомиться, – улыбнулся на прощание Фредерик.
Кристина подумала, что братья все-таки прилично отличались друг от друга. Если внешне это не бросалось в глаза, то после общения с ними обоими не оставалось сомнений, что внутренние качества Винсента и Фредерика далеко не идентичны. Кристина не сомневалась, что понравилась им обоим.
А потому совсем не удивилась, когда вечером получила приглашение по электронной почте посетить пентхауз Уэйнфилдов.
– Думала, Винсент тоже будет здесь, – сказала Кристина, принимая бокал из рук Фредерика.
Он покачал головой.
– Винс с Анной, они заняты выставкой.
Фредерик уселся на диване, развалившись с нарочитой небрежностью. Он выглядел расслабленным и даже немного ленивым, особенно когда разглядывал стены, потолок, будто хотел досконально изучить и запомнить каждый узор на них.
– Ты спала с Винсентом?
Вопрос прозвучал неожиданно, и Кристина с удивлением посмотрела на Фредерика. Он внимательно, и слегка улыбаясь, смотрел на собеседницу.
– Нет, – она отвернулась. – И тебе не кажется, что задавать подобные вопросы немного… невежливо?
– Правда? С чего ты взяла?
– Пришла в голову такая мысль.
– Какая глупая мысль.
Подняв бокал, Фредерик взглянул на свет через вино. В этом жесте было что-то очень искреннее, как показалось Кристине. А может, Фредерик отвлекался на посторонний предмет, чтобы не смотреть на нее.
– Не стоит считать что-то невежливым только потому, что так считают все вокруг.
– Приходится считаться с общественным мнением.
– Какая глупость.
Фредерик поставил бокал на стол, так и не попробовав вина. Его взгляд словно пригвоздил Кристину, она чувствовала себя бабочкой, которую пришпилили, и теперь ей никуда не деться. Только крылышки еще трепещут, потому что бабочка – до сих пор жива.
– Как ты думаешь, Кристина, почему мы с братом добились успеха в своем деле?
– Гм.
– Потому что мы не слишком оглядывались на общественное мнение и на то, что оно пыталось нам навязать.
Фредерик отвернулся, и его взгляд наконец-то отпустил девушку. Кристина невольно перевела дух: она и представить не могла, что найдется человек, перед которым она будет чувствовать себя нашкодившей девчонкой. Фредерик тем временем откинулся на диване и закинул ногу на ногу.
Больше он не поднимал подобных тем, и Кристина снова почувствовала себя комфортно в обществе второго Уйэнфилда. Тем более, в нем не было той порывистости и пафосности, порой свойственных Винсенту. Наоборот, Фредерик оказался очень сдержан, практичен и – властен. Впрочем, последнее качество проявлялось только в его уверенности в себе, но Кристина не сомневалась, что издательским домом Фредерик управляет весьма жестко. Может быть, именно это в сочетании с расслабленностью Винсента приносило отличный результат.
– Не хочу говорить о работе, – поморщился Фредерик. – Лучше расскажи о себе. Ты родилась в Лондоне?
На самом деле, Кристина не любила рассказывать о своем прошлом. Оно казалось ей не интересным. О нет, у нее было очень счастливое детство и любящие родители: папа-музыкант и мама-журналист. Кажется, они познакомились как раз на концерте отца. Это было прекрасно, но, увы, абсолютно скучно для рассказа.
Теперь ее родители жили за городом, отец читал газеты, а мать выращивала бегонии. Они были одной из самых благовоспитанных пар, какие только могла представить Кристина, и не скажешь, что во времена бурной молодости они занимались сексом за сценой и запивали кокаин пивом. Или в обратной последовательности.
После рождения дочери они быстренько привели себя в порядок, и когда Кристина подросла, то нашла это невыразимо скучным. Наверное, подобное отношение стало одной из причин, почему она так быстро покинула родительский дом и оказалась там, где оказалась.
– Ты живешь в мире с придуманной моралью, бетонными клетками и чем-то горько-сладким, заключенным в твоем сердце, – сказал Фредерик. – Тебе самой решать, в каких пропорциях смешивать горечь и сладость.
– Какой изысканный коктейль.
Фредерик поднялся и жестом поманил Кристину за собой. Может быть, сработало шестое чувство, а может, загадочный вид Уэйнфилда. Но Кристина поняла, что он хочет показать ей что-то интересное. Нечто такое, о чем не подозревают репортеры, что скрыто от глаз любовниц. Кое-что странное, что могут видеть только близкие близнецам люди, те, кому они доверяют.
Пройдя мимо нескольких закрытых дверей, они оказались в спальне. Невозможно было понять, кому из братьев принадлежит комната в сиреневых тонах, кто спит на огромной кровати с воздушным балдахином. Окно плотно закрывали шторы, так что в спальне царил полумрак, смазывая оттенки и очертания.
– Твоя?
Фредерик покачал головой:
– Нашей сестры, Анабель.
Ни он, ни Винсент никогда не рассказывали сестре. Кристина могла бы подумать, что та давно умерла или уехала куда-то, но комната не выглядела нежилой. Наоборот, казалось, будто обитавшая здесь девушка ушла совсем недавно и скоро вернется.
Фредерик прошел мимо кровати и прикоснулся к нескольким книгам в шкафу. Громадина вздрогнула и бесшумно отъехала в сторону, оказавшись потайной дверью.
– Думала, такое бывает только в кино, – пробормотала Кристина.
Из-за спины Фредерика и полумрака она мало что видела. Могла понять только, что за шкафом оказалась потайная комната, наполненная… чем-то. Фредерик достал из кармана зажигалку, и зажег свечи, стоявшие по обе стороны от входа, приземистые, толстые, с оплывшим воском, они горели ярко и долго.
В их мерцающем свете Кристина увидела, что потайная комната раза в три меньше спальни. В ней пахло благовониями и корицей, стены с полочками покрывали ткань и бархат. А на этих полочках стояли странные предметы. Кристина сразу же узнала только череп, судя по размерам, он вполне походил на человеческий. У ее бывшего бойфренда, Николоса, был похожий. Он вытаскивал его на сцену во время выступлений и устраивал фотосессии, всем заявляя, что он настоящий. На самом деле, Кристина знала, череп был гипсовым, купленный на каком-то Блошином рынке за бесценок.
Кроме россыпи костей, на полке стояло несколько мутных банок, ножи, револьверы, еще какие-то предметы, назначение которых Кристина не могла понять.
– Наша маленькая коллекция смерти, – Фредерик посмотрел на Кристину. – Мы думаем, что будем жить вечно. Мы не боимся смерти.
– Но ведь это притворство. Однажды вы умрете.
– С нами происходит то, во что мы верим. Мы не умрем. Всего лишь перейдем на новую стадию нашего существования. Люди предпочитают отрицать смерть, но мне кажется, это глупо.
Фредерик прикоснулся к полке, провел по ней рукой. Кристина обратила внимание, какие у него тонкие и изящные пальцы – ладони пианиста. Они задержались на черепе, прошлись по его гладкой поверхности.
– Думаешь, он гипсовый?
Кристина вздрогнула: ей казалось, Фредерик прочел мысли. Но по его блуждающей улыбке и отсутствующему взгляду Кристина поняла, что он даже не смотрит в ее сторону.
– Да, признаться, я думала об этом.
– Подойти ближе. Дотронься до него.
Кристина сделала несколько шагов, заходя в смутную потайную комнату и, подняв руку, коснулась черепа. На ощупь он был прохладным и гладким. Ничуть не походившим на гипсовую игрушку Николоса. Кончики пальцев Кристины прошлись по пустым глазницам.
– Он… настоящий?
– Очень даже. Как и любой экспонат в нашей коллекции. Элементы смерти, ее орудия и производные. Оно все здесь. Вокруг тебя.