***
К полудню Машка и Сергей стали практически друзьями. Они очень интересно общались друг с другом. Как в зоопарке. Один по одну сторону клетки, вторая по другую. Кто внутри, кто снаружи, непонятно, но оба реагируют с одинаковым любопытством.
Погода была нереально хорошая, мы единогласно решили, что сидеть дома – преступление, и поехали показывать Сергею город.
Начали осмотр с Главного ледового дворца. Но вовсе не потому, что он такая достопримечательность, а потому что у Маши в 12 начиналась тренировка. Пока я отправляла ребенка на лед, Сергей затравленно стоял в сторонке. Еще бы! Такая толпа мамаш с детьми кого хочешь затравит. Я старалась не афишировать, что он со мной, но Маша не дала расслабиться.
– Дядя Сережа, а ты на меня посмотришь? – как можно громче спросила она.
Все дети очень трепетно относятся к тому, сколько народу на трибуне любуется на него единственного. Самый шик – собрать двух бабушек, двух дедушек, родителей и пару дальних родственников. Когда Машку сюда приводит Дима (мой бывший муж и Машкин папа), она берет его за руку и торжественно обходит всех подруг – посмотри, со мной сегодня папа приехал.
Боюсь, такая процедура не вызвала бы у Сергея особого энтузиазма. Зато энтузиазм появился у окружающих меня мам. Мы два года встречаемся три-четыре раза в неделю. За это время успели не то чтобы подружиться… Но как-то сплотиться. Многое друг о друге знаем, по крайней мере с точностью до семейного положения. А тут дядя Сережа! Такая новость.
Две-три ближайшие мамы немедленно свернули шеи в сторону Сергея, он заметно напрягся. Я поняла, что человека нужно спасать.
– Зайка, ты пока покатайся, а мы сходим на рынок. Что тебе купить? Хочешь пирожное? Или мороженое?
Зайка смотрела на меня, пытаясь найти подвох.
– И того и другого! И в "Макдоналдс"! И конфету!
– А ты не треснешь? Ладно, будет тебе конфета. Катайся, а мы пошли.
Я потянула Сергея за рукав, мы начали пробираться к выходу, и я услышала бодрый Машкин голос:
– Это дядя Сергей, он из Москвы. Он там живет. Он на поезде приехал, целую ночь ехал. Он говорит, что сводит меня в зоопарк, он говорит, что…
Я посмотрела назад – Машка вещала в центре небольшого круга своих подружек и их мам – и быстро вытолкала Сергея на улицу, пока он не оглянулся.
Мы действительно пошли, вернее, поехали на рынок. Дома катастрофически не было еды. Сергей задавал идиотские вопросы.
– Поехали лучше в какой-нибудь гипермаркет, там все купим.
– Поехали. Только далеко. Километров пятьсот. В Варшаве. Или нет, можно и триста. В Вильнюсе.
Он долго осмысливал информацию.
– Послушай, вы что, совсем в магазины не ходите?
– Нет, почему же. Если жизнь прижмет, то ходим. Только там все хуже и дороже. Да ты не бойся. Хочешь, в машине посиди.
Сергей надулся.
По рынку мы пролетели довольно быстро. Я двигалась по отработанному маршруту. Сергей, разинув рот, наблюдал за происходящим. После четвертого пакета, который я ему всучила, он начал озираться по сторонам.
– Ты что-то ищешь?
– Да. Пойду возьму тележку.
– Бедненький… До ближайшей тележки тоже триста километров. Иди отнеси все это в машину, я тебя догоню.
***
Весь визит шел не то чтобы плохо… Странно как-то. Не так, как я планировал. А как я планировал? Черт его поймет. Просто спроецировал египетские каникулы на местную провинциальную почву. Но никаких жарких объятий и нескончаемого поцелуя не получилось. Вместо этого мы везли серьезную Машу в Ледовый дворец.
И везли как-то неправильно: через двести метров остановились. За рулем была Катя – меня она не допустила по причине материнской заботы о моем здоровье.
– Что такое? – дернулся я. – Двигатель?
– Все нормально, – ответила водительница.
Я прислушался. Мотор тихо и ненавязчиво, но работал.
– А почему стоим?
– Так светофор.
Перед нами действительно краснел светофор, но абсолютно безобидный – пешеходный. И пешеходов не было.
– И ты собираешься тут стоять?
– Все стоят.
Повертев головой, я обнаружил еще троих законопослушных до идиотизма водителей. Все они не только не сигналили, но и не пытались протиснуться поближе. Двигатели взревели только на зеленый. Я потерял дар речи, слуха и соображения. Через десять минут я убедился, что они все так ездят – вернее, стоят. На светофорах, на стоп-линиях, перед переходами…
В Ледовом дворце случилась еще одна напасть: Маша во всеуслышание объявила, что я не просто случайный прохожий, а "дядя Сережа, который приехал к маме и поведет нас всех в зоопарк". Я оцепенел. И сам почувствовал себя в зоопарке, потому что два десятка заинтересованных женских глаз уставились на меня так, как будто я уже сижу в клетке с надписью: "Дядя Сергей обыкновенный, мамин, живет в Москве, скоро женится на маме".
Катька, нужно отдать ей должное, уволокла меня из этого Общества Заинтересованных Мамаш с максимально возможной скоростью, оставив дочку хвастать мною, словно новым мячиком (или чем там хвастают девочки ее возраста?). Но стрессы на этом не закончились.
Мы поехали за покупками. Как холостяк со стажем, я отношусь к этому мероприятию терпимо и даже нахожу в нем определенную увлекательность. Это женатые мужчины могут позволить себе брюзжать по поводу походов за едой и вещами. Да и я в супружестве считал, что мы слишком много времени проводим возле прилавков.
Но шопинг должен быть комфортным. То есть в деловитой торжественности гипермаркета, чтобы можно было побродить между километровыми стеллажами с вином и сыром, заранее морщась. Не знаю почему, но по гипермаркетам лучше всего именно бродить и именно заранее морщась. Чувствуешь себя уверенным знатоком жизни. Но мы почему-то направились на рынок. То есть на рынок в самом гиблом смысле этого слова – с навесами, с торговками семечками, которые непрерывно потребляют свой же товар, с предложениями "скинуть немного". Это был какой-то другой мир, от которого я отвык.
Там не было даже элементарной тележки для покупок! Пришлось несколько раз мотаться к Катиной машине и загружать продукты в багажник. Деньги я, конечно, совал, но был послан, в результате чего и пошел. Все-таки в магазин. Потому что решил купить хорошего вина, а его-то как раз на рынке и не оказалось. К счастью, неподалеку я приметил небольшой гастроном, куда и направился после очередного рейса с продуктами. Там я какое-то время поизучал витрину, растерялся от обилия неизвестных этикеток и обратился к продавщице за советом.
– Вот хорошее, – сказала она, выходя из задумчивости. – Все берут. "Кадарка" нашего разлива.
Я изучил бутылку, поскреб затылок, потом выяснил цену и перевел ее в понятную мне валюту. Получилось что-то около сорока российских рублей. Я не верю, что бывает хорошее вино ценой сорок рублей. В результате я остановился на крымском белом портвейне в знакомом мне массандровском оформлении. Он и стоил побольше, и выглядел поприличнее.
Добавив к этому счастью коробку конфет (еще одно потрясение – выдать пакет в кассе мне согласились только за отдельные деньги!), я понесся на рынок. Катя как раз приценивалась к фруктам. Очень своевременно, учитывая портвейн.
– Теперь можно и домой! – радостно объявил я и приобнял мое рыжее сокровище.
Сокровище уютно ко мне прижалось и прощебетало:
– Ага! Только нужно дождаться, пока у Машки фигурное закончится. Это еще через полчаса.
Я чертыхнулся про себя. Ребенок Машка снова мешал нам насладиться тем, чем наслаждаются близкие люди после того, как они были в разлуке.
– Давай погуляем! – предложила Катя, не разобрав моего внутреннего чертыхания. – Смотри, какая погодка!
И была права. Погодка была именно такая, про какую говорят не "погода", а "погодка". Жарило практически летнее солнышко, два-три облачка неслись куда-то в неправдоподобно чистом небе, там же что-то щебетало. В Москве такого неба не бывает. В Москве бывает только дым большей или меньшей насыщенности, но осознать это можно только в другом городе – маленьком и чистом.
Такой чистоты, да еще по весне, я от Катиного захолустья не ожидал. Полчаса мотались мы по обычным, не парадным улицам и ни разу не оскорбили свой взор кучей безобразно черной снегокопоти или россыпью бычков, которые в Москве заменяют подснежники.
Так что настроение у меня стало подниматься, и, когда мы ехали домой, я вдруг представил, как было бы классно, если бы эта непрерывно болтающая Машка была моей дочкой. А Катя – моей законной супругой. И ехали бы мы на семейный обед, во время которого можно спокойно, не торопясь, поделиться новостями, узнать, что случилось в школе у Машки и о чем сплетничают на работе у Кати, и самому сдержанно похвастаться, и получить чмок в ухо. Два чмока – один от жены, второй от дочки…
Я потряс головой, отгоняя наваждение, и принялся смотреть по сторонам. Город был пуст, но даже это не объясняло автомобильного кретинизма, которым страдали все без исключения местные водители.
После консультаций с Катериной я выяснил много нового.
ГАИ здесь не просто собирает деньги, а делает это активно и бодро. Они готовы броситься под колеса, лишь бы не дать нарушителю увезти их законную добычу к следующему постовому.
Полосы разметки на местных дорогах играют не только декоративную, но и функциональную роль. То есть если нарисовано три полосы, то и стоит три ряда машин. Хотя здравый смысл и природная смекалка говорят о том, что на этой ширине проезжей части запросто уместится пять рядов.
Стоп-линий существуют! Впрочем, об этом я уже говорил.