- Стою в ванной, мокрая, и мерзну. Могу простудиться, - откликнулась я, избегая ответа на то, о чем он реально спрашивал.
- Ты поговорила с ним?
- Я поговорила… с ними, - начала я. - Тут моя мама, я не могу при ней. Ты должен понять.
- Я ничего не должен. Мы договорились, - процедил он тихо. Это не предвещало ничего хорошего.
- Мы не договорились. Ты просто приказал выкинуть моего парня, который мне ничего плохого не сделал, ночью на улицу, - прошипела я, молясь, чтобы меня не было слышно из гостиной. Иначе буря начнется прямо сейчас, хочу я этого или нет.
- Примерно так, - согласился он со всем спокойствием, от которого я похолодела. Ощущение приближающейся бури усилилось.
- Я не могу так поступить. Он… он не заслужил такого. Я должна подумать… Почему ты не можешь дать мне времени подумать?
- Потому что я хотел забрать тебя. Забрать себе… - Это были самые хищные слова, что я слышала в жизни. Андре был опасен, и я перечила ему, что делало его совершенно непредсказуемым.
- Ты не можешь забрать меня против моей воли. А мне нужно подумать. И я не хочу расстраивать маму. Она и так сидела в твоей больнице, где ей наставили синяков. Она расстроена, а ты хочешь, чтобы я устроила сцену?
- Да, - коротко сказал он. - Кажется, твоей маме никогда не нравился Сережа.
- Это не важно, это не имеет никакого отношения к тому, о чем я говорю. Маме не нравится Сережа, но она никогда не одобрит, если я расстанусь с ним вот так.
- А я думал, что хуже всего расставаться по СМС. Даша, ты сейчас говоришь мне, что вместо того, чтобы расстаться со своим парнем, ты решила провести с ним ночь? Потому что считаешь иное невежливым? И не хочешь расстраивать мать? Я правильно понял тебя? Может быть, мой русский вовсе не так хорош, как я думал?
- Я не собираюсь проводить с ним ночь! - прошипела я.
- С кем ты там разговариваешь? - крикнул через дверь Сережа. - Ты в порядке?
- Да! - крикнула я в ответ, а когда поднесла трубку к уху, там уже была тишина. Я разозлилась и отшвырнула телефон в сторону. Наскоро вытершись, я вышла из ванны, полная намерений улечься спать, чего бы мне это ни стоило. Сереже все равно постелили на диване, а я бы разместилась в спальне, на кресле. В конце концов, мама действительно совсем не любит Сережу, поэтому при ней можно спокойно рассчитывать на некоторую паузу. Сегодня так, а завтра я поеду с ней в больницу. Вечером можно будет придумать что-то. Надо просто дать Сереже улететь. Пусть он улетит. Пусть…
- Да! Да, спасибо большое! Это так приятно. Такая забота! - мама щебетала, накручивая на палец провод от местного гостиничного телефона. - Нет, я прекрасно себя чувствую. Синяки почти зажили. Вы напрасно беспокоитесь… - Она улыбалась кокетливо и одновременно застенчиво - ее фирменная улыбка. Я нахмурилась и окинула ее взглядом, полным подозрений. Сережа подал мне стакан с водой, в котором плавала, растворяясь, какая-то белая шипучая таблетка.
- Что это? - спросила я, больше имея в виду мамин разговор.
- Аспирин. Тебе он сейчас не помешает. У него хороший противовоспалительный эффект.
- Спасибо. Спасибо вам! Да, мы все тут - как одна большая семья. Поддержка - это важно, - "пела" мама. - К дочке прилетел ее молодой человек, чтобы поддержать нас. Она переживает за меня, конечно. Это все так… непросто. Но тут все такие заботливые. Да. Что?
- Что? - вытаращилась я, представляя себе, как Андре, если это был Андре, а в этом я почти не сомневалась, говорит ей, что только что, буквально полчаса назад, трахнул ее дочь в кладовке горничных. И просит как-то поласковее, невзначай, выгнать "молодого человека" к чертовой матери.
- Куда? Я просто не знаю, что сказать. Поклонник? Это почти фантастика, откуда он может знать наших русских актрис?! - Видно было, как мама раскраснелась. - Вы преувеличиваете. Ну, хорошо. Да, конечно. Вы меня почти уговорили. Что? Даша? Да, конечно, она пойдет. Она везде сопровождает меня.
- Куда? Я никуда не пойду! - прошипела я, но мама отмахнулась от меня, как от назойливой мухи.
- Вы не против? - спросила она, и мне оставалось только гадать, не против чего это там Андре. - Что ж, решено. Да. Да. Можно и так. Спасибо. Большое спасибо, это очень лестно. Я буду счастлива познакомиться. Передавайте мой привет. Бон суар!
Мама повесила трубку и посмотрела вдаль, на сказочный вид ночного Парижа, ее взгляд был полон томной неги. Она всегда умела держать паузу. Я не вытерпела и спросила первой, куда это Даша "конечно, пойдет".
- Ах, это! Месье Робен звонил, и представляешь, что? Он пригласил нас на ужин.
- Что? - удивился Сережа. - Всех нас? И меня?
- Ну, о вас, Сережа, он и знать не знал, так как я только что упомянула о вашем приезде. Но он был столь любезен, что пригласил и вас тоже. Его знакомый продюсер прознал - интересно, как? - что я в Париже, и хочет со мной познакомиться. Он смотрел все мои фильмы. Могу поспорить, наш дорогой месье Робен был поражен, когда услышал это. Я-то для него была просто одной из пациенток… Теперь он будет относиться ко мне совершенно иначе…
- Сомневаюсь, - буркнула я, полная самых тяжелых мыслей. Сбывался мой самый страшный ночной кошмар, а я ничего не могла сделать, чтобы это остановить. Приглашение на ужин? Вместе с Сережей. До чего любезно, боже мой. Андре уверен, что я не решусь с ним прийти. И он, конечно, прав. Я не решусь. Значит, мне придется поговорить с ним. Отменить обед и объяснить всем, почему. Значит, такую игру он затеял?!
- Почему это? - возмутилась мама. - Теперь он знает, что я - звезда и в Европе тоже. Приглашает нас на обед, по просьбе его знакомого продюсера. Разве не прекрасно? Возможно, там будут журналисты. Тебя нужно приодеть, Дарья.
- Нет, не нужно меня "приодевать", - пробормотала я, лихорадочно просчитывая все варианты. Мы же не можем пойти. Это уже лежит за всякими пределами - играть чувствами моей матери! Да она с ума сойдет, если придет и не увидит никакого продюсера. Чего Андре добивается? Даже для него должны существовать границы, врачебная этика, в конце концов.
- Конечно, нужно тебя приодеть. И Сережу тоже. Господи, ты просто невыносима. Не расстраивай меня. Мне еще нужно решить, что надеть, чтобы прикрыть эти ужасные синяки. Все! И не закатывай глаза. Спать, спать, спать.
Интересно, а что он станет делать, если я возьму и приду на встречу с несуществующим продюсером. На этот несуществующий обед.
* * *
Это было странное утро, и с самого начала я ждала какой-нибудь ужасной каверзы, выдумки, которой я никак не могла просчитать и предотвратить. Андре не звонил и не писал, хотя и ждала от него вестей почти всю ночь. Я спала плохо, поглядывая в телефон, лежавший рядом на бесшумном режиме. Именно из-за этого мне постоянно казалось, что сообщение или звонок могли пройти незамеченными. На что я надеялась, что хотела прочитать на пустом экране, украшенном фотографией моей мамы? Что он погорячился и забирает назад свое дурацкое приглашение? Что ему интересно будет посмотреть, как я приведу своего парня, которого Я ТАК И НЕ БРОСИЛА, в квартиру, расположенную прямо напротив музея, того, что я так "случайно" посетила? Что я - женщина всей его жизни? Что мы никогда больше не увидимся?
Я ждала всего, что угодно. Но так и не дождалась ни единого слова, пролежав с открытыми глазами большую часть ночи. Время тянулось, как ослик, которого тащат за веревку вверх по горной дороге. Я видела, как электрические огни за окном сменились грязно-серым предрассветным небом, затянутым облаками. Мама слегка похрапывала, но я не решилась потревожить ее сон. Огромного труда мне стоило не позвонить под утро самой, не взмолиться о пощаде, не попросить, чтобы Андре оставил в покое хотя бы мою маму. Я очень мало знала про него, но то, что просить его о пощаде бессмысленно, я уже понимала…
Около шести тридцати моему терпению пришел конец, и я прошмыгнула в ванную, стараясь не разбудить Сережу, раскинувшегося на диване, явно узком и коротком для него. Простыня сползла на пол, и Сережа лежал, почти полностью обнаженный. Всегда горячий, он почти никогда не мерз. И всегда смеялся над моим неизменным желанием завернуться в четыре пледа сразу. Я остановилась на секунду у двери, и отчего-то подумала, что для двух людей, так мало подходивших друг другу, у нас все же было много хороших моментов.
Я подумала об этом так, словно уже рассталась с Сережей. Словно мы врозь уже давным-давно.
- Давно проснулась? - спросил он, и я заметила, что глаза его открыты.
- Я? - вылетело у меня, и это прозвучало глупо. Кому еще он мог адресовать этот вопрос? Но Сережа рассмеялся и сел, подтянув с пола простыню.
Такое чувство, словно меня избили. Как они делают эти диваны? Ни ноги не вытянуть, ни голову нормально положить. Дополнительное место, как же. Для карликов разве что.