Одежду его составляли спортивная рубашка с короткими рукавами и воротом нараспашку, открывавшим густую рыжую шерсть на груди, и выцветшие голубые бумажные брюки, заправленные в поношенные кожаные сапоги. Талию обвивал широкий ремень с серебряной пряжкой в форме змеи. Я бы не обрадовался, встретив его в яркий солнечный день, ну а натолкнуться на подобного типа в ночное время, просто небезопасно. Однако, как любят выражаться женщины, внешность бывает обманчивой.
— На убийство? — нахмурился Донован. Затем ткнул большим пальцем куда-то за плечо. Маленький сразу понял намек и вышел из помещения, неслышно прикрыв за собой дверь. — Какое убийство? — раздраженно спросил он.
— Николас Каттер, — пояснил я. — Прошлой ночью кто-то превратил его затылок в кровавую кашу.
— Я слышал об этом по радио. — Он с такой силой поскреб щетину на подбородке, что послышался хруст. — Ник был парень что надо.
— Судя по тому, что я слышал, вы выражаете мнение меньшинства.
— Ник многого добился. Большинству людей это не по вкусу. И, думаю, по пути наверх он наступил на много мозолей.
— И на ваши тоже?
— На мозоли Майка Донована никто никогда не наступал! — отрезал он.
— Я тут потратил некоторое время и рассмотрел ваш щит. Как я понимаю, вы — самый настоящий конкурент каттеровскому проекту Деламара.
Он коротенько хохотнул, мне же послышалось, будто тигр прочищает горло.
— Догадываюсь, что вы плохо информированы, лейтенант. Я и есть тот самый каттеровский проект Деламара.
— Нельзя ли повторить это еще разок, и помедленнее?
— Ник остыл к своему проекту, поэтому я приобрел его у него.
— Когда это произошло?
— Примерно с месяц назад.
Запись в черненькой книжечке была сделана восьмого января, припомнил я, а сейчас был июнь.
— Ночью я разговаривал с Джорджем Каттером, — сказал я. — Похоже, он до сих пор думает, что проект Деламара принадлежит им.
— Джордж! — Рот Донована презрительно скривился. — Да, он сразу не понял, что к чему. Заправлял всем Ник, лейтенант, и, думаю, он никогда не считал нужным посвящать в дела своего брата.
— Что за человек был Ник?
— Ну и вопрос, черт побери! — Он снова неспешно поскреб подбородок. — Его нос сразу чуял: заработает он пару сотен долларов на десятидолларовом куске болота или потеряет. Он ухлопал чуть не двадцать лет, чтобы поднять тот бизнес, что у него был. Стоит только заглянуть в каттеровскую строительную фирму — и пожалуйста, вы уже покупаете выстроенный им дом или какое-нибудь оборудование, а иной раз одалживаете у него деньги, чтобы приобрести что-то в рассрочку.
— Ну а как реагирует ваш нос на десятидолларовые болота? — поинтересовался я.
— Он у меня самый обычный.
— И все же достаточно чуткий, чтобы не посчитаться с мнением Каттера. Когда тот отказался от» Вод Венеции «, это строительство купили вы?
— Конечно. — Он кивнул пару раз. — Только его нос тут ни при чем. Дело в самом Нике. Понятия не имею, что с ним стряслось, но он вдруг утратил к проекту всякий интерес. И предложил этот объект мне. Я был бы ненормальным, если б отказался.
— Вы уверены, что не представляете, почему он потерял интерес к этому делу?
— Уверен. — Он усмехнулся, продемонстрировав слегка пожелтевшие, но все еще крепкие зубы. — Послушайте, лейтенант, вне сферы бизнеса мы с Ником вращались в разных мирах. У него — шикарный дворец в Виста-Вэлли и в приложение к этому жена — настоящая великосветская дама. У меня же — квартирка на Четвертой улице и случайная деваха, которой нравятся рыжие волосы и мускулатура. Я понятия не имею, какая муха его укусила, и никогда, черт возьми, не стал бы его об этом спрашивать.
— Он умер. Кто-то его хладнокровно убил среди ночи, зверски убил, — сказал я. — Вы не представляете, кто бы мог сделать с ним такое?
— Нет! — Это было сказано без малейшего колебания.