Она поклонилась, а весь Совет встал перед ней на колени. Убеленные сединами фарисы плакали, провожая свою царицу.
* * *
Начинался вечер, когда она в простой одежде вышла из главных ворот города, неся детей на руках. За стеной Айтру ждали. У нее забрали детей, она хотела воспротивиться, но, поняв, что это бесполезно, смирилась. Ее тут же посадили на лошадь и доставили к царскому шатру. Стража у входа в шатер расступилась, пропуская ее. Она вошла.
В глубине шатра в полумраке спиной стоял царь орков. Он произнес не поворачиваясь:
- Проходи, Айтра, царица фарисов.
Артак с трудом сдерживался, его терзала ревность к ее мертвому мужу, он не мог сейчас взглянуть ей в лицо, слишком велик был его гнев, ему надо было успокоиться. Ему было безразлично, кто касался ее тела и брал насильно, они не могли ее даже немного запачкать. Но она же сама, сама, по доброй воле отдалась царю! Предала его…
Сначала он хотел позволить ей оставить детей, но когда узнал, что у них синие волосы и они похожи на него, на того… Огненные змеи зашевелились в его груди.
Айтра прошла вглубь шатра, остановилась рядом с ним, голос орка показался ей странно знакомым. Он продолжал стоять спиной, но его жестокие слова были обращены к ней:
- У тебя есть дети от Алидаза, синеволосые выродки, - он помедлил, стараясь сдержать гнев, при мысли о том, что у нее дети от другого, кровавая пелена вновь вставала у него перед глазами, - Синеволосые выродки будут проданы в рабство. А может лучше сразу их убить?
Айтра затрепетала от страха за детей, она попыталась справиться с собой и стала молить, стараясь, чтобы голос не дрожал:
- Государь, прошу тебя, прояви милосердие, они всего лишь маленькие дети, даже не наследники, пощади их, если хочешь, возьми мою жизнь, но пощади младенцев.
- Милосердие?!
С этими словами он повернулся, и Айтра задохнулась от ужаса, узнав в этом изуродованном страшном орке своего прежнего возлюбленного.
- Артак…? Ты жив!?
- А ты этому рада? Отвечай?! - Артак был обманчиво спокоен.
- Конечно, я рада…
- Как ты могла. Он что, принудил тебя?
Айтра покачала головой.
- Так значит… Ты его любила?! - голос Артака прервался от боли. Айтра молчала, склонив голову.
- Как ты могла?! Ты предала меня… Ты ведь любила меня? Отвечай?! Молчишь! А как же твоя честь!?
Он взорвался гневом:
- Говоришь, рада меня видеть?! Так докажи, что рада меня видеть!
- Нет… Я не могу, - Айтра попятилась, качая головой.
Он настиг ее одним прыжком. Сердце Артака разрывалось от ревности и боли. Она больше не любила его! Не хотела его видеть, не хотела прикасаться, не хотела!
- Я заставлю тебя вспомнить, что ты любила меня, - рычал он, таща оцепеневшую Айтру к постели.
У нее было сил сопротивляться, оживал ее самый страшный кошмар. Она встретила происходящее насилие с бесчувствием обреченной в полном молчании. Когда он наконец закончил, она продолжала лежать без движения, словно тряпичная кукла.
Артаку стало еще хуже, он готов был крушить все вокруг, не мог, не хотел поверить…
- Ты меня не хочешь из-за шрамов?
- Шрамы здесь ни при чем.
- Ты же меня любила!
- Больше не люблю. У меня была всего одна честь, ее вместе с любовью я отдала Алидазу.
- Но он мертв!
- А я не смогу любить его убийцу.
- Все эти годы я жил только затем, чтобы вернуть тебя.
Айтра молчала.
Артак понимал, что сейчас он делает что-то ужасное, но сдержать припадок безумной ярости уже не мог. Он приказал принести ее детей. Детей принесли и посадили рядышком на ковре, малыши завозились, мальчик потянул ручки к матери, а девочка расплакалась. Айтра, испытывая сильнейшую душевную муку, закрыла глаза.
- Открой глаза! Смотри, царица Айтра, может быть, ради жизни своих детей ты сможешь любить убийцу их отца.
Но она не могла открыть глаза и взглянуть на детей, она молчала, поняв, что Артак безумен.
- Молчишь?! Значит тебе безразлично!
Одним взмахом меча он разрубил оба детских тельца.
Айтра словно окаменела, словно смотрела на все откуда-то сверху.
- Почему ты молчишь?! Проклятая! Что ты сделала со мной?!
В следующее мгновение его меч вонзился ей в грудь. Айтра осела на пол, заливаясь кровью. Несчастный Артак наконец прозрел от мучительного безумия. Он бросился к ней, прижал к себе и стал укачивать ее как ребенка. Айтра умирала у него на руках, жизнь быстро вытекала из нее вместе с потоком крови. Артак не в силах поверить, какое зло сотворил своими руками, взмолился:
- Прости меня… Прости меня! Прости!!! - он весь дрожал и плакал навзрыд.
- Конечно… я прощаю тебя… ты же мой… Артак… - прошептала, улыбаясь ему умирающая Айтра, потом силы оставили ее и она угасла.
Он еще долго обнимал ее мертвое тело, плакал, укачивал, пел ей любовные песни. Негромко, чтобы не разбудить.
Потом уложил ее рядом с собой на ложе, укрыл покрывалом, убрал прядки волос с лица, погладил по щеке.
- Теперь никто не сможет забрать тебя у меня, - сказал он, прижимая ее к себе и кладя ее голову на грудь.
После этого Джангар - степной барс, самый великий воин степного народа, первый и последний царь орков, со счастливой улыбкой перерезал себе горло.
Эпилог
Орки сдержали слово, данное их царем Джангаром городу Малькору, и, взяв с города приличный выкуп, сняли осаду на следующий день. Они вернулись в степи, вновь разбились на отдельные племена и более никогда не нападали на фарисов. Тела царя Джангара и царицы Айтры они забрали с собой, чтобы вместе похоронить их в степи.
* * *
Фарисское царство за сравнительно небольшое время смогло вернуть себе былое благоденствие, до совершеннолетия наследника Амарика, регентом был избран полководец Гарнаисит, который вместе с матерью будущего царя Маритой воспитал его достойным трона и светлой памяти отца, царя Алидаза. Память о царице Айтре, принесшей себя в жертву за спасение города Малькора, осталась в веках. В ее честь в Малькоре был выстроен приют, в котором могли найти пристанище сироты, а также все, кого обездолила лихая судьба. А в царском дворце, на том месте, где когда-то она жила в шатре, поставили фонтан. Со временем возникла дворцовая легенда, что фонтан плачет не водой, что это слезы самой любви. И если прийти в лунную ночь и искупаться в фонтане, так, чтобы никто не видел, можно обрести любовь и счастье.
* * *
Прошли века, сменилось лицо мира, погибли старые царства и родились новые. Лишь степь неизменна, как и небо над ней, только ветер колышет ковыль. Стоит в широкой орочьей степи высокий курган. Говорят, там похоронен самый великий воин степного народа вместе со своей возлюбленной. Никто уже не помнит, правда ли это. Только почему-то цветы растут на одной стороне кургана, а с другой всегда дует ветер.
