— Вы хотите, чтобы я заставил его вернуть деньги?
— Я хочу, чтобы вы… — Лейверс глубоко вздохнул, но, видимо, потерял мысль и начал снова:
— Возможно, это крупномасштабная афера по выманиванию денег. И должен знать, так это или нет, и вы это для меня выясните.
— Я спрошу у него, — тупо сказал я. — А что мне делать, если он скажет ?нет??
— Вы ведь, кажется, всегда знаете, что вам делать, когда получаете такой ответ от женщины, — прорычал Лейверс. — Потрудитесь повернуть ваш жизненный опыт в обратную сторону или придумайте что-нибудь новенькое! «Позвоните мне утром и доложите, но звоните пораньше — у меня завтра гольф.
— Вот еще одна дурацкая религия, которая прижилась в Калифорнии, — сказал я. — Каков ваш фетиш, шериф, — клюшка или мяч?
— Проваливайте, — бросил он коротко. — Пока я не отправил вас обратно в отдел по расследованию убийств по почте с пометкой ?мертв по прибытии?!
Я сделал, как было велено, и сказал Аннабел, что наши планы претерпели незначительные изменения: вместо ресторана мы едем на вечеринку ?кто в чем пришел? и что ей, увы, на сей раз, как это ни досадно, не придется полюбоваться мною в новом костюме. Я прикуривал пять раз, пока она приводила в порядок контору, затем выкурил еще сигарету, пока она убирала на своем столе, и четыре, пока она наносила на лицо все эти косметические узоры, которые только все портили.
Когда она наконец появилась со своим новым лицом, я торопливо подвел ее к своему ?остин-хили? и сказал, что мы направляемся на Лысую гору взглянуть на Учителя. Я начал было рассказывать о нем, но оказалось, что в этом не было нужды.
— Я много наслышана о нем. Все говорят, что он обладает настоящим даром предвидения.
— Прямо Фрейд на пленэре, никак не меньше?!
— Не надо язвить, — сказала она холодно. — Моя приятельница говорит, что он самый… словом, самый мужественный из всех мужчин, которых она когда-либо встречала.
— Это она меня в наручниках не видела! — живо откликнулся я.
— Ой, совсем про них забыла, — сказала Аннабел. — Спасибо, что напомнили.
Непростительная ошибка с моей стороны.
Проехав по извилистой дороге к вершине Лысой горы, я с трудом отыскал в скопище других машин место, чтобы припарковать свой ?хили?. Мы вышли и направились к огромной толпе людей, стоявших неподалеку от края высокого и крутого обрыва. Их лица были обращены на запад к заходящему солнцу, и мне пришлось прищурить глаза, чтобы видеть, что там происходит.
Подойдя к краю толпы, мы наконец смогли разглядеть, что к чему. Спиной к небу и лицом к толпе стояла брюнетка в длинном белом балахоне. Я присмотрелся повнимательнее и, даже будучи без солнечных очков, сделал свой вывод.
— Глянь-ка! — сказал я с воодушевлением. — А ведь у нее под платьем ничего нет.
— Как вы можете судить об этом с такого расстояния и без очков? — строго спросила Аннабел.
— Когда мне потребуются очки, чтобы судить с любого расстояния о подобных вещах, я женюсь, — сказал я ей. — Все равно радость уйдет из жизни.
Я снова сконцентрировал все свое внимание на брюнетке. Она действительно заслуживала того. Ее застывший силуэт словно парил в воздухе на фоне неба, и увядающие лучи закатного солнца старательно удерживали его на весу. Дух захватывало.
Затем солнце медленно скатилось с вершины горы, и силуэт растаял. Статная брюнетка стала неспешно сгибаться в ритуальном поклоне, и вместе с ней склоняла головы толпа зевак.
— Что дальше? — спросил я Аннабел. — Подадут коктейли?
— Говорите потише, — прошипела она. — Я думаю, сейчас будет говорить Учитель.
— Значит, коктейлей не будет?
— Тише! — зарычала она. — Я сейчас со стыда сгорю, если вы не замолчите. Эти люди воспринимают весь обряд поклонения солнцу очень серьезно.
— Как я коктейли?
— Заткнитесь!
— Намек понял, — сказал я с нарочитой обидой в голосе.