Они смывали с себя песок в теплом море, брызгались водой, это снова купались Леший и Кикимора. Они молчали, потрясенные происшедшим, силой влечения, силой удовольствия и степенью растворения друг в друге.
- Поедем, - сказал Леший, - я хочу, чтобы мы обменялись…
- …кольцами, - насмешливо бросила она и прикусила язык.
- Нет, - просто сказал он. - Есть вещица, которая лучше всяких колец.
Он усадил ее на переднее сиденье "лендровера", она откинулась на жесткую спинку, и они покатили по песку.
Маленькая деревушка стояла у самой воды. Катя с тревогой подумала, что прибой может накрыть ее по самую крышу. Леший подрулил к розовому, похожему на крупную игрушку дому, обшитому виниловой вагонкой - сайдингом.
Она увидела перед домом прилавок, на котором лежали ярко раскрашенные деревяшки.
- Мы обменяемся ими. - Он кивнул на них, выходя из машины. - Вылезай. - Он подал ей руку.
- Это…
- Бумеранги. Один тебе и один мне.
- Но почему?
- Ты возьмешь мой, я возьму твой.
- Ты хитрый, Леший, - усмехнулась она.
- Кикимора хитрее, сама знаешь…
Он долго говорил с хозяином - аборигеном с косичкой, длинной бородой, в расписанной вручную рубахе. Катерина плохо понимала его английский. Потом хозяин ушел в дом и вернулся с парой бумерангов. Они казались чуть толще тех, что на прилавке. Леший расплатился, они попрощались и сели в машину.
Перед тем как свернуть на автобан, Леший остановил машину. Он взял бумеранг, провел пальцем по внутреннему краю, и он раскрылся.
- Тайник? - охнула она от неожиданности.
- Конечно, - с самодовольством подростка кивнул он. - Очень важная вещь.
- Откуда ты узнал о таких?
- От знакомых пиратов.
- Брось, Леший. Мы уже выросли из детства.
- Мы - нет. Мы там останемся на всю жизнь. - Он засмеялся. - Иначе мы не встретились бы на детском празднике. - Он протянул ей один бумеранг и сказал: - Он мой, но будет висеть у тебя на стене. А это твой - он будет у меня на стене…
Она вспомнила, что должна забрать подарок у Марии для комитета, и заволновалась.
- Как ты думаешь, что приготовили в подарок ваши женщины нашим? - с тревогой в голосе спросила она. - Может быть, знаешь, если ты такой важный человек в сообществе скаутов? Хорошо бы что-то легкое, из папиросной бумаги…
Он фыркнул.
- У тебя есть время помечтать… - Леший громко рассмеялся. - Немного времени…
Подарком оказалось огромное стеганое двуспальное одеяло из лоскутков. Когда Катерина Николаевна взяла сверток, ее почти не было видно под ним.
Вернувшись в Москву, она долго не могла прийти в себя - в своем полушарии надо снова встать на ноги, но голова отказывалась. В ней все еще сидели Кикимора и Леший. Писать отчет о поездке было трудно, как никогда.
Куратор назначил встречу возле витрин телеграфного агентства. Как всегда, боясь опоздать, она пришла раньше времени и рассматривала снимки, выставленные под стеклом.
Да неужели! На нее смотрела женщина с дикими глазами, она стояла на деревянном помосте и прижимала к груди расписной самовар. Катерина прошлась взглядом по лицам и увидела круглую, наголо стриженную голову Лешего. Он сложил руки на груди, на лице его замерла улыбка.
Она снова перевела взгляд на себя. Почему у нее такое испуганное лицо? Она как будто озирается, силясь кого-то увидеть. Но в тот момент она понятия не имела, что Леший в толпе. А Мария - вон она - поднимается по ступенькам на помост, чтобы взять у нее самовар.
Едва она перевела дыхание, над ухом раздался насмешливый голос:
- Вы потрясающе выглядите, вон там, - указал на фотографию.
Она резко обернулась.
- Спасибо. Но вид у меня какой-то… дикий. - Она усмехнулась.
- Я бы не сказал.
Она наклонилась и открыла сумочку, чтобы вынуть отчет.
- А вы написали в нем, - начал он, принимая пакет, - о том человеке? - Он указал на Лешего.
- А… что о нем? - Катя почувствовала, как сердце рухнуло и покатилось вниз. - Он не женщина.
- Я думаю, вы убедились в этом, - тихо сказал он. Ее сердце подпрыгнуло и шлепнулось на место. Да черт побери! Что он ей сделает? Ну, выгонят ее от ВИП-Дам, подумаешь!
И как бывает, когда что-то важное становится не важным, она успокоилась, сердце, вернувшись на привычное место, начало ровно биться.
- Я давно знаю Алексея Соболева, - продолжал Куратор. - О его детстве тоже. О вас в этом детстве. - Катерина Николаевна резко повернулась к мужчине. - Я знаю, кто вы. - Он следил за ее лицом, и перемены в нем явно забавляли его. Сейчас оно покрылось густой красной краской. - Вы Кикимора. Хи-хи… - Куратор протянул руку и взял ее руку в свою. - Все в порядке, Катерина Николаевна. Вы с ним встретитесь снова. Скоро.
- Когда? - спросила она.
- Вы увидите его в Чехии, в Брно. Передайте ему привет. От Сергея Антоновича.
А потом началась та жизнь, которая, похоже, подошла к концу…
6
В дверь тихо постучали. Галия, узнала она по вкрадчивой манере, остальные входят без стука.
- Это я, - услышала она традиционное приветствие. - Привет.
- Входи-входи, как раз вовремя. - Катерина посмотрела на часы. - Запрем дверь и попьем чаю.
- У меня к тебе предложение-приглашение. - Галия помахала чем-то бумажным, ярким и броским.
Билеты, догадалась Катерина.
- Куда это?
- На оружейную выставку.
- Ку-да! - ахнула Катя. - Что там делать?
- Понимаешь, приехали племянники, все четверо, и достали меня. - Галия улыбнулась, было видно, как нравилась ей их привязчивость. - Но чтобы не умереть там от тоски, я взяла билеты для тебя и твоей племянницы. Я помню, что ты говорила о Саше. Тогда, в Гоа. Ты ведь тоже решила ею заняться по-настоящему?
Катерина кивнула:
- Решила. Хорошо, попробую вытащить ее за компанию.
Она понимала, что Галия, кроме всего прочего, хочет познакомить своих ребят с Сашей. Старший парень, кажется, почти ровесник ее племянницы. Значит, Галия считает, что такое знакомство ему пойдет на пользу?
За чаем они поболтали - все о том же. Что происходит в ВИП-Дамском комитете, какие новые арендаторы въехали в особняк, как выглядят и чем удивляют.
Галия ушла, а Катерина вспомнила о поездке в индийскую провинцию, ныне модную Гоа. Пожалуй, это единственное место, куда Леший не прилетел на свидание. Она ждала его, как ждала повсюду, он никогда не звонил, ничего не обещал, ни о чем не просил и не спрашивал. Как будто все знал сам.
Но поездка, в которой она оказалась бок о бок с Галией, заставила ее посмотреть на свою жизнь иначе. Прагматичнее, что ли.
Прежде она видела себя просто Катей, Катериной Николаевной Лосевой. Какого возраста? Да никакого. Одного и того же, вечного, обыкновенного. Так случается с людьми, у которых под носом нет тех, кто быстро растет, меняется. Когда не с кем себя сравнивать. Она жила и жила, не думая ни о чем, кроме новых поездок. Так было и раньше, до встречи с Лешим в Сиднее.
К каждой командировке она готовилась так страстно, что начальницы, наблюдая за ней, говорили: Лосева - находка для комитета. Знает английский как родной, нравится иностранкам, образованна и из хорошей семьи.
Все было правдой. Даже про семью. Ее отца, инженера Лосева, перевели из Алдана в Москву вскоре после отъезда Соболевых в Китай. Его забрало к себе министерство, там отец работал до пенсии и много лет после нее. Может быть, он не ушел бы оттуда и сейчас, остался бы консультантом, но новые времена и новые люди вытеснили старых. А золотые прииски, открытие которых не состоялось бы без инженера Лосева, перешли в частные руки. Об этом он не мог слышать и почти не приезжал в Москву. Вместе с женой он жил в Купавне - у Катиных родителей там хороший дом. Она осталась одна в трехкомнатной квартире на Ленинском проспекте. Все это хорошо известно ее начальницам.
С Галией они оказались в одном гостиничном номере, когда приехали на женскую конференцию, проходившую в Гоа. Все вокруг: ароматы цветущих деревьев, запахи специй, порхающие за окном разноцветные птицы, еда, которую, кажется, должны подавать только в раю, - все расслабляло, настраивало на искренность, которая на самом деле весьма редкая гостья в стенах старого особняка в центре Москвы. Она выдавалась дозированно, как дорогие духи в спрее, в основном, сказать по правде, для иностранных гостей.
Однажды вечером они сидели в лоджии, увитой цветущими бугенвиллеями, пили ананасовый сок, сдобренный корицей, болтали.
- Катерина, ты часто думаешь о своем будущем? - спросила Галия.
- Я? Нет, - честно призналась она. - Оно придет, тогда и подумаю. А ты? - Она отпила из бокала сок.
- Ты считаешь, до него так же далеко, как… до дна? Думаешь, от отпущенного тебе срока ты отжила, - ей явно понравилось слово, которое придумалось и выскочило, - столько, сколько отпила из него? - Галия указала на Катин бокал. Потом - на свой и продолжила: - Посмотри, на самом деле от нашей жизни отпито вот столько. Мы с тобой ровесницы, я знаю.
Катерина посмотрела - действительно, в бокале Галии осталось чуть больше трети.
- А корицы - вовсе уж нет. Даже в твоем, видишь?
- Очень уж мудро, - поежилась Катерина, хотя не было даже намека на ветерок. Мурашки по спине от очевидного: как верно.
- Неужели не заметила? - наступала Галия. - Вообще-то люди мало замечают перемены, - усмехнулась она. - Не только в себе не видят, даже в том, что происходит за окном. Но мы-то с тобой другие. Мы много раз пересекали границу…
- Понимаю, о чем ты. Даже тех, кто никуда не ездил, граница отсекла от прежней жизни…