Мне казалось, что я ищу нечто большее, чем деньги: после войны мне так и не удалось вернуться к прежней, нормальной жизни.
Омытый ночным дождем Хиллстон сверкал в лучах утреннего солнца. Тимми Уорден часто рассказывал о родном городе.
— Это даже не город, Тал, а городок. Очень славный. Все знают друг друга.
В Хиллстоне жили двадцать пять тысяч человек, здесь была мельница, небольшой электронный заводик и фабрика ручных инструментов. Однако основной доход городу приносила торговля с фермерами.
Увидев на Делавэр-стрит авторемонтную мастерскую, я свернул к ней. Ко мне вышел мужчина в комбинезоне.
— Нужна профилактика. Двигатель иногда глохнет. Не мешало бы еще заменить масло.
Он посмотрел на часы.
— Часов до трех подождете?
— Подожду.
— У вас, я смотрю, калифорнийские номера. Вы проездом?
— У меня отпуск. Я остановился в Хиллстоне, потому что знал одного парня отсюда. Тимми Уордена.
Слесарь достал сигарету.
— Вы знали Тимми? Где, в лагере?
— Да. Он часто рассказывал о Хиллстоне и брате Джордже. Я подумал, что надо бы заехать к Джорджу.
Мужчина сплюнул на пол гаража.
— У нас здесь уже есть один парень из вашего лагеря. Он в Хиллстоне, пожалуй, с год. Зовут Фицмартин, Эрл Фицмартин. Он работает у Джорджа на лесном складе. Вы его, должно быть, знаете?
— Знаю.
Да, я знал его. Однажды холодной ночью шестеро военнопленных торжественно поклялись, что если мы доберемся домой, то найдем Фицмартина и убьем. Тогда мы в это верили. Я думал, что забыл об этой клятве, но сейчас вспомнил о ней.
Фиц был изрядной сволочью. В лагере все понимали, что вместе мы увеличиваем шансы на выживание. Мы выбирали комитеты, распределяли обязанности, чем-то занимались. Фицмартин же отказался участвовать в этих «детских забавах». Он обладал звериным инстинктом выживания, был хитер и не тратил силы понапрасну. Фиц никого не подпускал к себе и с ледяным презрением смотрел на нас. Фицмартин, который жил вместе со мной и Тимми в двенадцатиместной палатке, был так же далек от нас, как и охранники.
Может, всего этого покажется недостаточным, чтобы хотеть убить человека, но в лагере маленькие обиды вырастают в большие. Раз Фиц не с нами, значит, он против нас. Так зачем же Фиц приехал в Хиллстон?
Лесной склад занимал огромную территорию. Рядом с дорогой находилась контора, и темноволосая девушка, оторвавшись от арифмометра, сказала, что Фицмартин находится на погрузке.
Я сразу же увидел его. Фиц отяжелел, но в остальном не изменился. Он стоял рядом с каким-то мужчиной, засунув руки в карманы штанов цвета хаки. Мужчина что-то сказал, и Фиц засмеялся. Я вздрогнул — в лагере я ни разу не слышал смех Эрла Фицмартина.
Он повернулся, заметил меня, и лицо его изменилось.
— Тал Ховард, верно?
— Верно.
Естественно, ни один из нас не протянул руки. Фиц направился к сараю, возле которого стоял старый двухместный «форд». После некоторых колебаний я последовал за ним. Фицмартин открыл дверь сарая и жестом пригласил меня внутрь. Здесь царили чистота и порядок. Кровать, стол, стул и полка с тарелками и кухонной утварью, стопка журналов и книг на полу. В открытую дверь виднелась маленькая ванная с некрашеными стенами.
Приглашения садиться не последовало. Мы стояли и смотрели друг на друга.
— Приятно увидеть старого знакомого, — наконец промолвил Фиц.
— Мне сказали, ты работаешь на складе.
— Ты, что заехал в Хиллстон просто так и узнал, что я здесь?
— Да.
— Ты всех проведываешь? Или пишешь книгу? А это идея! Книга под названием «Воспоминания военнопленного»...
— Я и о тебе напишу. Напишу, что ты был слишком большого мнения о себе, чтобы помогать другим.