– Занята уже, – махнул рукой я. – Забудь о ней, как и я забыл.
Паша и Стежняк новость эту узнали одновременно, вечером того же дня в "Шутерсе".
Оба смеялись дружным басом минуты три, а потом Паша похлопал меня по плечу и заказал официанту "литровый графинчик водочки для жениха и друзей", а Стежняк попыталась меня как-то выручить:
– А что если как-то попробовать отбрехаться? Ну, или…
– Он меня уничтожит, – я покачал головой. – Я ничего не хочу, кроме как работать в ИПАМ, а Смагин не даст мне работать, если я дам задний ход. Никак, без вариантов. Глухо, мертво, пусто, темно и страшно.
– А со своим другом Долинским советовался? – спросил Паша. – Он умеет вопросы решать.
– Да, точно. Отличная идея! – восхитился я. – Бравушки!
Друзья недоуменно пожали плечами.
Они не знали того, что давно знал я. Долинский и Смагин – закадычные друзья. Оба играли в преподской сборной ИПАМ по футболу, ездили в одной компании на рыбалку, и, несмотря на более чем десятилетнюю разницу в возрасте, были на "ты". Просить Андрея теперь "решить вопрос" со Смагиным не то что излишне, а явно во вред.
Танечка покорно отнеслась к папиной идее. Вернее, Смагин – на то он и профессор! – подал ей эту идею так, что она решила, что сама так хочет. Видимо, Илья не ошибался, и она действительно давно была ко мне неравнодушна…
Моя будущая жена вынудила меня объявить о наших отношениях и скорой свадьбе статусом в соцсети, причем сделать это мне пришлось немедленно. Ох, сколько я всего прочитал и выслушал… Были тут и "ой, как я за вас рада" от таких же завистливых куриц-подруг, как она сама; и "а что за баба вообще?" от моих друзей вне ИПАМ.
А Настя молчала.
Я встретил ее утром следующей недели перед ИПАМ, спокойную (или сонную?) со стаканчиком кофе.
– В общем, я женюсь, да, – вместо приветствия сказал я.
– Я в курсе, – ответила Настя и сделала вид, что улыбнулась. – Поздравляю.
– Прости меня… – прошептал я, не поднимая головы.
– О чем ты? – удивилась она. – За что?
Нет, нет, нет – она не играла. Ей действительно было почти все равно.
Разумеется, я не хотел в это верить – мне думалось, что Настя все равно обо мне думает, что она не хочет, чтоб так сложилось, и что я все равно буду ей ближе, чем этот Летчик… И прекратить этот самообман вовремя у меня не получилось.
– Я пойду, – сказал я.
– Ну давай, – спокойно ответила Настя и отхлебнула кофе.
И я пошел. Пошел в ИПАМ – любезничать с будущей женой, изображать на публику, как все хорошо и замечательно, играть в счастье…
На бакалаврском выпускном я получил еще два молниеподобных удара в сердце.
Стежняк взяла академотпуск и собралась в Европу: заграничный любовник, представитель какой-то полуаристократической семьи, позвал ее "пожить у него в замке". Как пойдет – кто знает. В любом случае, возвращаться она не планирует. А Паша не будет продолжать учебу в Украине, едет в США на какую-то бизнес-программу. Это – папина воля, он тут бессилен, так что и с ним скоро будем прощаться…
И узнал я это только на вручении дипломов, когда они дружно подошли поздравлять меня "с красненьким дипломчиком".
– Не могли раньше сказать? – я держался слабеющей рукой за лацкан Пашиного пиджака. – Или это для полноты картины? Добить решили?
Оба молчали. Им было сложно говорить или объяснять…
Последние два товарища, с которыми были связаны те воспоминания моей молодости, что не касались Комсомола и общественной деятельности, а были студенческими приключениями, покидали меня на пороге новой жизни.
Этой прекрасной новой жизни в смагинской квартире на Владимирской.
Я не помню, как прошел выпускной. Ничего не помню – намеренно накачался до полного беспамятства. Точка.
Был бы рад и свадьбу не помнить, но тут не так просто все – Смагин мягко, но настойчиво попросил меня "быть в сознании". Я не мог отказать любимому тестю.
Праздновали мы в начале сентября. Ни Паши, ни Стежняк не было в стране. Настю я пригласил, но она вежливо отказалась – "твоей жене может быть неприятно мое присутствие". В самом деле, многие в ИПАМ знали о наших с Настей… недоотношениях… и Смагин тоже знал. Ни к чему было его драконить.
На свадьбе гуляла половина кафедры и даже несколько человек из администрации, что дало мне совершенно точно понять: Смагин не самый обыкновенный профессор, раз уж первый проректор приехал поздравлять его со свадьбой дочери.
Моих друзей было много меньше, чем Таниных – всех, кого можно было не приглашать, я не приглашал. Лешка был, и Илья пришел с Инной. Но поздравлять подкалывать меня друзья подошли вдвоем, без прекрасной дамы, когда я курил в одиночестве у выхода во время идиотского конкурса типа "станцуйте ламбаду на газетке".
– Ну что, поздравляю, тупой рыцарь! – хлопнул меня по плечу Лешка. – Ты победил принцессу и получил в награду чудовище!
– Между прочим, у Тани третий размер, – отметил я.
– Ой, как круто! – всплеснул руками друг. – А говно-то с изюмом!
Поистине, Леша – мастер короткого ответа.
– Кстати, о еде. Почему нет суши? – изумился Илья. – Я же отмечал в гостевых пожеланиях: хочу японскую кухню.
– Я в теплое время года суши не ем, – признался я, чуя в голосе друга издевку или подвох. – Зимой будем есть.
– Почему зимой? – встрял Леша. – Чтоб земля промерзла, и хоронить было тяжелее?
– Вы меня поздравлять пришли или душу рвать?!
– Да, поздравлять, – начал Илья. – Итак, Коля, мы за тебя очень рады… Мы знаем, что вы с Танечкой давно к этому шли… Но какого ж хрена ты делаешь, а?
Я молчал и смотрел в его голубые глаза.
Леша решил оживить ситуацию:
– Ты подумай, потому что она самая обычная девка. А вот такие, как ты, на дороге не валяются! Хотя нет – валяются, я видел.
– Ну что вы меня мытарите? – просипел я (не представляю, откуда я знаю такое слово).
Они переглянулись и синхронно кивнули: пора!
Леша достал из внутреннего кармана пиджака какой-то достаточно габаритный конверт и протянул мне.
– Вы серьезно? Вы мне дарите деньги? – невесело засмеялся я.
– Это сертификат на прыжки с парашютом на двоих, – уже серьезно сказал Леша. – Может, тебе повезет, и ее парашют не раскроется. Мы хотели подарить тебе что-то подешевле и похреновее – например, шар для принятия решений…
– Но решили, что ты и так свои решения с помощью шаров принимаешь, – перебил Илья.
Леша укоризненно поглядел на него, из чего я понял, что Виноградов только что украл его запланированную шутку.
– Спасибо, ублюдки, – грустно поблагодарил я и выбросил окурок. – Идем, с проректором выпьем.
Команда молодости нашей
…Тогда отец говорит сыновьям своим:
– Возьмите по целому венику и попробуйте сломать. Взяли они… и сломали. И подумал отец с печалью: "Да, так и будут дети дураками; ну хоть сильные".
Фольклор
Проректор на моей свадьбе был неспроста. В тот месяц очередной раз переформатировался Кабинет Министров, и ему предложили пост замминистра образования. Как оказалось, это было известно еще до того, как я стал мужем Тани, – и будущий министерский чиновник приехал на свадьбу поздравить Смагина не только со свадьбой дочери, а с новым назначением… в свое освободившееся кресло.
Я никогда не спрашивал тестя, почему и как он получил должность первого проректора ИПАМ: купил, выпросил, выиграл у кого-то в карты? Не исключено, что просто хотели взять человека со степенью "доктор наук государственного управления" – для пущей важности, для укрепления статуса Института. Не знаю. Но очевидным было, что Дед со Смагиным очень плотно сдружились, и Дед уже тогда в кулуарных разговорах называл его своим преемником.
Смагин переехал в загородный дом, который давно уже отстроил для себя, а меня милостиво пустил в квартиру на Владимирской, да еще и презентовал свою старую машину – черную "Тойоту Камри".
Таким образом, я закончил четвертый курс профессорским зятем, а пятый начал зятем первого проректора ИПАМ. Не исключено, что кто-то из заядлых карьеристов желал бы оказаться на моем месте, и кто-то мне дико завидовал.
Но… каждый раз, когда я просыпался рядом с Таней, а потом приходил в Институт и видел Настю… вспоминал тот балкон у Стежняк, и Настины руки, которые нужно греть… И мне хотелось выйти в окно, этажа с шестнадцатого. Потому что другого выхода у меня не было.
Мир, как говорят, тесен – а в рамках ИПАМ он вообще схлопнут в маленькую коробку.
Сразу после свадьбы я узнал, что мой старший приятель и покровитель Комсомола Долинский дружил со Смагиным не только на почве любви к футболу или рыбалке – его консалтинговая фирма активно поддерживала смагинский бизнес.
Напомню, бизнес моего тестя выглядел как холдинг "Грифон-сервис", в который входили несколько СТО, ресторанчик и перевозочная служба. Теперь, когда Смагин стал первым проректором, то есть правой рукой Деда, у него было гораздо меньше времени для внеинститутской деятельности – нужно было полностью отдаться ИПАМ. Дед уже приближался к тому возрасту, когда следует думать не о должностях, а о вечности. Чтобы оправдать его надежды и самому вознестись на пост ректора, особенно в условиях высокой конкуренции, Смагину предстояло здорово потрудиться.
К сожалению!!! По просьбе правообладателя доступна только ознакомительная версия...