В тот год, когда Логинов, Виноградов и Леша получили студенческие билеты ИПАМ и гордо крутили ими перед своими вчерашними одноклассниками, я только-только вступил в должность доцента и в качестве "свежей крови" был включен в президиум преподского профсоюза.
Впрочем, на седьмом небе от счастья я не был, предвидя тошную перспективу часами высиживать на заседаниях и заниматься общественной работой. Я же практик, а не теоретик, и уж тем более не бюрократ. В отличие от многих коллег с факультета, я не считал ИПАМ своим основным местом работы: небольшая, но авторитетная консалтинговая фирма с минимальным штатом, которую я открыл сразу после получения диплома, приносила мне больший доход, чем ставка в институте. Студенты носили мне "почитать" свои бизнес-планы (которые не всегда оказывались бездарными), прислушивались к моим советам и обещали взять в долю в случае успеха. Правда, никогда не брали.
Но необходимо нести свою ношу. Поскольку халтурить не в моем характере, дела профсоюза я делал качественно, и так вышло, что еще через два года меня нагрузили ответственной миссией – подбором руководителей Комсомола (их следовало систематически менять). Начальство дало мне полгода – до апреля – чтобы найти, испытать и подготовить будущих отцов студенческого самоуправления.
Что, термин "Комсомол" озадачивает? Это вполне нормально, я объясню.
Солидный статус ИПАМ внушал трепет обывателям и стойко ассоциировался в их стереотипизированных умах с "золотой молодежью", коррупцией и папиными детками. А студенческий профсоюз, или же Комсомол (как мы его называли гораздо чаще), был организацией, работа которой, согласно уставу, базировалась на принципах открытости, демократичности и бескорыстия. По сути – это не только ценный мех, но и потрясающий в своей эффективности инструмент влияния администрации. Впрочем, со своими прямыми обязанностями комсомольцы тоже справлялись. Они удачно организовывали досуг студентов, духовно-культурное развитие, благотворительность, псевдонаучную работу молодежи – так что авторитет удавалось поддерживать.
В тот день, когда меня назначили "куратором комсомола", я прибыл домой (жил я тогда на Оболони), похвалил Марину за вкусный обед, развалился на кожаном диване в кабинете под картиной "Закат в Гурзуфе" и принялся трезво оценивать конъюнктуру в Институте и выглядывать в этой замысловатой конъюнктуре нужные фамилии и лица. Мысль шла плохо. Да откуда ей было взяться, если я на тот момент дел с этим никаких не имел?
Странно, что это не поручили проректору по работе со студентами.
Стоп, чего тут странного? Она же в декрете. Закрыли тему.
Итак, кто нужен студентам ИПАМ в качестве лидера? Деньгами здесь никого не удивишь, положением тоже. Нужно удивлять харизмой.
При мысли "харизма" я вспомнил любительскую видеозапись, случайно подсмотренную в соцсети у кого-то из студентов. Там симпатичный молодой человек в яркой малиновой сорочке твердым поставленным голосом повествовал на собрании кружка студентов-экономистов.
Через минуту я вспомнил его во всех подробностях – Илья Виноградов, постоянный участник дебат-клуба. Подходящая фигура: активист, всегда на виду, без крутой машины, без заметных вредных привычек. Можно нарисовать ему любой имидж и на этом имидже долго выезжать.
Первый готов.
За каждым имиджевым деятелем должен стоять технократ – ведь эти революционеры, как правило, работать умеют только языком да револьвером. И с технократом было сложнее, мне пришлось встать с дивана и пройтись по кабинету. Я щупал глазами корешки книг на полке, коллекцию глобусов за стеклянной дверцей бара, разбросанные на компьютерном столе бумаги… Взгляд задержался на томике, лежавшем в качестве пресс-папье на барахлящем сканере. Неплохая книга, но не шедевр. Там на обложке красуется воин с копьем и мечом, в причудливых доспехах. Автор – "С. Логинов".
Я машинально пересчитал зубцы на наплечниках воина, прочел фамилию, и вспомнил одного интересного студента с факультета государственного управления. Я как раз в этом семестре читал у них менеджмент и маркетинг. Правда, звали его не "С.", но это уже не существенно.
Коля Логинов был мне симпатичен. Его идеи на семинарах всегда достаточно свежие, и я даже запоминал некоторые из них про запас. Лекции он схватывал с полуслова, работать (как мне тогда казалось) умел и любил – вот и готов технократ при главе Комсомола.
Я представил себе последнюю черточку. Еще один человек – и картина "Долинский пишет доклад начальству о состоянии студенческого самоуправления" готова. А следом будут такие произведения, как "Премиальные прилетели", "Видение отроку Долинскому путевки в санаторий", "Долинский, ведущий народ"…
Последним штрихом в коллективном портрете нового Комсомола стал Леша, сын моих давних знакомых – семьи коренных интеллигентов-киевлян (его мама когда-то удаляла мне аппендицит в Октябрьской, а отец работает в Институте Амосова). Этот парень учился на факультете правовой политики, ничем особенным не выделялся, но я хорошо знал, насколько он серьезен и умен. Такой человек и был нужен, чтоб уравновесить и проконтролировать двух таких разнородных деятелей, как Виноградов и Логинов.
Вот как вырисовались у меня, делающего первые робкие шаги на поприще профсоюзной работы, идеи относительно кандидатур. Оставалось согласовать это с каждым и свести их воедино.
Скованные одной цепью
(свидетель: Илья Виноградов)
…и студенческое самоуправление в ИПАМ получило нового лидера, новую команду, которая, надо полагать, будет работать на благо…
Из приветственной речи Деда после избрания И. Виноградова главой студенческого профкома
После пары бухучета мне позвонил научрук.
– Илья, зайди в 212 на кафедру финменеджмента. Там спросишь Андрея Александровича Долинского, он там преподает. Такой, лет 30 ему, на Майкла Портера в молодости похож, только без очков. Он хотел тебя видеть и что-то спросить. Не знаю, что именно. Только зайди прямо сейчас, пожалуйста, пока у него время есть.
Почему мой научрук решил, что я знаю в лицо Майкла Портера, автора теории конкурентных преимуществ, меня даже не заинтересовало. А вот почему препод, который у нас еще даже не читал ничего, да еще и не с выпускающей кафедры, собирается у меня что-то спрашивать – это тот еще интерес.
– Можно? – спросил я непонятно у кого, приоткрывая дверь в пустой 212 кабинет.
Вдруг из-под одного из компьютерных столов раздался приглушенный голос:
– Да, заходите! Я здесь!
Через мгновение, отодвигая скрипящий стул, наружу вылез загорелый крупный парень без пиджака, в черном жилете и с узким серым галстуком поверх белой рубашки. Сразу бросились в глаза его массивное кольцо с темным камнем на среднем пальце и крупные запонки из желтого металла – известно, что сотрудники кафедры финменеджмента живут не на преподавательскую зарплату, в отличие от теоретиков с выпускающей кафедры экономической политики. Волосы светло-русые, зачесаны набок, высокий лоб и крупные уши. Так вот как выглядит Майкл Портер…
– Вы Илья? Проходите! – он сел за круглый стол и отодвинул в сторону стульчик рядом с собой, жестом приглашая присесть. – Я Андрей Долинский. У меня есть интересная задумка относительно будущего Института, хочу с вами поделиться.
Я кивнул и присел. Долинский пристально взглянул мне в глаза (слишком даже пристально как для первого знакомства), и у меня мелькнула идея отвести взгляд. Наверное, хорошо, что я этого не сделал, – он меня испытывал.
Таких глаз я больше ни у кого не видел (за всю свою предыдущую и последующую жизнь): не то огненно-желтые, не то тигровые, как у дьявола в некоторых фильмах. Но мне не было страшно, только любопытно – линзы это или как?…
– Вообще-то, Илья, я хочу предложить перейти на ты, – начал желтоглазый. – Я сам не так давно был студентом, да и дело мы затеваем достаточно интересное, в котором будет много неформального общения. Пойдет?
– Давай, – охотно согласился я. Мне нравятся люди с либеральным подходом.
– Идет. Итак, повторюсь – Андрей Долинский, доцент этой кафедры, а заодно и член президиума профсоюза. Расскажи, как ты относишься к студенческому самоуправлению.
На этой фразе я подумал, что вижу, к чему он клонит.
– Ну, положительно отношусь. Я считаю, что студенческое самоуправление у нас организовано на уровне, работа делается и…
Долинский тихонько засмеялся и потер глаза кулаками. Я сбился и перебил сам себя:
– Ты не это хотел услышать, да? – догадался я. – Комсомол, конечно, нормально работает, но можно и лучше. Если ты хочешь предложить мне поучаствовать, я согласен. Это интересно. Но у меня вопрос – а почему я? Из-за дебат-клуба?
– Почти угадал. Но почему участвовать? – поднял брови Долинский. – Возглавить. Возглавить!
– Возглавить? – удивился я. – Сразу так? Мы меньше минуты знакомы…
– Это ты со мной меньше минуты знаком, – остановил Долинский. – Я тебя уже хорошо знаю. С десятого класса – активист Социнтерна, участвовал в деловых играх, моделировании ООН, летняя бизнес-школа во Франкфурте по стипендии ЕС. Я видел твою страничку на LinkedIn, поговорил с работодателем из TTS Group, указанным в рекомендациях. Общался с твоими преподавателями. В общем, времени у нас немного – выборы в апреле. Ты согласен?
– Мне надо подумать, – ответил я из вежливости, хотя мы с Долинским оба уже знали ответ.