На переговорах сразу же дали себя знать различия концепций. После первого заседания, состоявшегося 15 июня, В.М. Молотов телеграфировал советским полпредам в Лондоне и Париже, что англичане и французы, судя по их предложениям, "не хотят серьезного договора, отвечающего принципу взаимности и равенства обязательств". Вот текст телеграммы от 16 июня 1939 г. народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова полномочным представителям СССР в Великобритании и Франции И. М. Майскому и Я.3. Сурицу: "Англо-французские предложения, полученные вчера, в основном повторяют их предыдущие предложения. В частности, от нас требуют немедленной помощи известным пяти странам, но отказываются от немедленной помощи трем Прибалтийским странам ввиду будто бы их отказа принимать такую помощь. Это означает, что французы и англичане ставят СССР в унизительное неравное положение, с чем мы ни в коем случае не можем мириться. Сегодня я вновь вызвал Сидса, Наджиара и Стрэнга и передал им наш ответ. В нем сказано, что так как Англия и Франция не соглашаются на наше предложение о гарантировании Эстонии, Латвии и Финляндии, то СССР не может участвовать в гарантировании пяти стран, что поэтому мы предлагаем весь вопрос о тройственном гарантировании восьми стран отклонить и считать его не назревшим. В таком случае первая статья договора содержала бы обязательства Англии, Франции и СССР о взаимной помощи, причем эти обязательства имели бы силу лишь в случае прямого нападения агрессора на территорию любой из трех договаривающихся сторон, но они не имели бы распространения на те случаи, когда одна из договаривающихся сторон могла бы быть вовлечена в войну в связи с помощью, оказанной ею какому-либо третьему, не участвующему в настоящем соглашении государству, подвергшемуся нападению агрессора. Нам кажется, что англичане и французы хотят заключить с нами договор, выгодный им и невыгодный нам, т. е. они не хотят серьезного договора, отвечающего принципу взаимности и равенства обязательств. Ясно, что мы не пойдем на такой договор. Нарком".
Однако ситуация была настолько ясная, а позиция СССР настолько конструктивная, что даже Н. Чемберлен - уж на что был злобно русофобствующий идиот - и то в очередной раз вынужден был признать, что "русские преисполнены стремления достигнуть соглашения".
Французские эксперты обратили, в частности, внимание на заявление советской стороны, что СССР может выставить для выполнения своих обязательств 100 дивизий, в то время как англичане обещали отправить на помощь Франции в начале войны всего несколько дивизий. К тому же в Париже было получено донесение французского военного атташе в Москве генерала О. Паласа, что СССР в состоянии внести "крупный вклад" в борьбу против агрессии в Европе. Он писал, что Советский Союз располагает армией в 2 млн. хорошо подготовленных солдат ("загнул"" Палаc - РККА перешагнула 2-миллионный рубеж только в начале сентября 1939 г.). Кроме того, имеется резерв - еще 60 дивизий. Это свидетельствует, писал Палас, о крупномасштабном характере мероприятий, предусмотренных Советским правительством. Однако высшее руководство Англии и Франции уперто стояло на том, что никакой военной конвенции с СССР, тем более содержащей твердые обязательства сторон, не должно быть подписано. Министр иностранных дел Франции Ж. Бонне в телеграмме французским послам в Лондоне и Москве 24 июня подчеркивал, что политическое соглашение не должно быть обусловлено заключением военного соглашения. Англия и Франция не хотели брать на себя также обязательство не заключать в случае войны сепаратного мира с Германией.
Гарантии Польше и некоторым другим странам давались англичанами и французами на случай как прямой, так и косвенной агрессии (например, такой, при помощи которой Германия заставила 15 марта 1939 г. капитулировать Чехословакию). Но они не собирались распространять условие о помощи при косвенной агрессии на соседние с СССР Прибалтийские государства.
4 июля 1939 г. на заседании британского правительства рассматривался вопрос, не пора ли срывать московские переговоры. Условились на том, что дискуссии в Москве следует продолжать, но к соглашению дело не вести. "Наша главная цель в переговорах с СССР заключается в том,- заявил лорд Галифакс,- чтобы предотвратить установление Россией каких-либо связей с Германией". "Святая лиса" британской внешней политики и дипломатии врал как сивый мерин. Не в этом состояла их главная цель. Их главная цель состояла в том, чтобы при любом исходе дела добиться решения тех задач, о которых говорилось выше. Получится договориться с Гитлером - прекрасно, значит, "мирным путем" сдадут Польшу Адольфу, и нехай себе нападает на СССР, сколько хочет, а что будет с Польшей - это ее личное дело. Не получится "мирно" договориться с Гитлером - так активизируют механизм знаменитого во веки веков искуса "запретный плод сладок"! И опять в выигрыше будут. Ибо виноватыми во всем окажутся Гитлер и Сталин. А бритты (Запад) белые и пушистые. Патологически подлые мозги бриттов никак не могла посетить простейшая мысль - что речь не шла о запретном или не запретном плоде, речь не шла об искусе. Речь шла о том, что на кону стояли судьбы мира не только в Европе, но и во всем мире! И что в негативном случае, вне какой-либо зависимости от того, запретный ли плод или же не запретный плод, он в любом случае будет очень горьким на вкус! Но этим верным сынам проклятого PERFIDIOUS ALBION на это было наплевать! Чтобы Британия жила - большевизм должен умереть! А что погибнут миллионы невинных людей - ну разве такое когда-либо смущало этих островных тварей?! А ведь понимали, мерзавцы островные, все опасности, которые таил в себе такой курс. Военный министр Великобритании Л. Хор-Белиша предупреждал своих коллег по кабинету, что, "хотя это в настоящее время кажется невероятным, элементарная логика подсказывает возможность соглашения между Германией и СССР". Правильно, именно элементарная логика здравомыслия и подсказывала такое решение, особенно для СССР. Не подставляться же ему ради иллюзии лобызания с проклятыми западными демократиями под вооруженный конфликт с Германией!
Французы не отставали от своих партнеров за Ла-Маншем. Они тоже придерживались откровенно обструкционистской позиции: французское правительство 11 июля сообщило в британский МИД, что считает советское предложение об одновременном вступлении в силу политического и военного соглашений неприемлемым. В обоснование этой точки зрения указали, что во время военных переговоров возникнут серьезные трудности, так как необходимо будет получить согласие Польши и Румынии на проход советских войск через их территорию. На следующий день лорд Галифакс телеграфировал У. Сидсу указание о том, что "он должен отклонить оба главных предложения" Советского правительства, которые в то время рассматривались, то есть как предложение об одновременном подписании политического и военного соглашений, так и советский проект определения косвенной агрессии. Если какое-то соглашение все же пришлось бы заключить, то в Лондоне намеревались сформулировать пункт о косвенной агрессии таким образом, чтобы Англия могла уклониться от выполнения соглашения. 10 июля канцлер казначейства Д. Саймон отмечал на заседании внешнеполитического комитета британского правительства: "Нам важно обеспечить свободу рук, чтобы мы могли заявить России, что не обязаны вступать в войну, так как мы не согласны с интерпретацией ею фактов".