- Я надеюсь на тебя, Софи.
Я стояла в оцепенении и не могла сдвинуться с места. Жизнь, еще вчера казавшаяся восхитительной и беззаботной, за короткое время наполнилась беспросветным отчаяньем. Счастье, такое реальное и близкое, ускользало, утекало сквозь пальцы. Я медленно развернулась и тяжело, как столетняя старуха, побрела в свою комнату. Там я и просидела в горестных раздумьях почти до обеда. В итоге решила написать записку Лили с просьбой срочно приехать. Мне нужна была помощь, совет, поддержка. Сама я не справлялась со всеми навалившимися проблемами.
Лилия влетела в мою комнату вся сияющая и радостная.
- Софи! Ты не представляешь! Бертон попросил вчера моей руки! - воскликнула она и тут же осеклась, увидев мое лицо: - Что случилось?
- Поздравляю, - произнесла я и попыталась улыбнуться.
- Что с тобой? На тебе лица нет, - подруга подбежала ко мне и присела рядом.
Я вкратце рассказала о своем горе.
- Герцог Мелвилль… - задумчиво потянула подружка, и добавила, скривившись: - Вот "повезло"!
- Ему шестьдесят два года, Лили! - всплеснула я руками. - Что делать?!
- Пиши Роберту, пусть приезжает, - нахмурилась она, - ты одна не выстоишь против виконта и виконтессы Нордвик. Слишком они хотят породниться с герцогом.
- Родители говорят, что мы разорены, - всхлипнула я.
- Ну и что? - удивилась подруга. - Это твоя жизнь. Она у тебя одна. И хоть я всегда говорила, что Роберт тебе не пара, но герцог - не пара еще больше.
И Лилия хихикнула. Я немного взбодрилась, оптимизм подруги пусть немного, но развеял мое тягостное настроение. Действительно, еще ничего не случилось, все еще можно исправить.
- Пиши письмо, я попрошу горничную съездить на почту. Вот увидишь, - Лилия погладила меня по руке, - приедет Роберт и все образуется.
- Как хорошо, что я влюбилась в Бертона! - воскликнула она чуть позже. - Ему двадцать пять и он богат, сын маркиза. Как мне повезло! И почему ты не могла влюбиться в кого-то более подходящего?
Лили просто дразнила меня, я это понимала, но все равно было немного обидно.
- Влюбилась бы в сына барона Найджела, и не было бы всех этих слез и истерик. Твои родители согласились бы на свадьбу, и тебе не пришлось бы с ними ссориться.
- Если бы все было так просто, - вздохнула я и села писать письмо.
"Дорогой Роберт. Приезжай поскорее в Лондон. Адрес у тебя есть, но если потерял, напоминаю: Лондон. Вест-Энд. Лонг-Акр-стрит, 5. У меня вышла размолвка с родителями, они собираются выдать меня замуж за герцога Мелвилля. Только на тебя одна надежда. Люблю больше жизни. Твоя Софи".
- Кратенько, но обстоятельно, - резюмировала Лилия, прочитав послание. - Я поехала, нужно еще успеть на почту. Все будет хорошо, подружка, не трясись.
На прощание подруга обняла меня и выпорхнула за дверь.
Пусть я и написала письмо, пусть Лилия и пыталась немного успокоить, но тревога меня не покидала. Успеет ли Роберт приехать? А как же его экзамены? И примут ли его мои родители?
От Кембриджа до Лондона поезд мог доехать за два часа. Значит, если все сложится удачно, завтра-послезавтра я смогу увидеть любимого.
Мама и папа взяли тайм-аут. Меня не трогали и на дочерние чувства не давили. Вечер и весь следующий день прошли спокойно.
А утром второго дня меня разбудила перепуганная горничная.
- Что случилось, Мэри? - спросила я сонно. На часах было только восемь.
- Мисс София, вас внизу ожидает молодой человек. Говорит, очень срочно.
Я тут же подскочила на кровати с криком:
- Скорее! Мое домашнее платье!
И побежала умываться. Так быстро я еще не одевалась. В голове стучало молоточком: "Роберт приехал ко мне. Теперь все будет хорошо".
С мамой и папой мы оказались в гостиной одновременно. Я слетела с лестницы, как вихрь.
- Роберт! - воскликнула я, бросаясь к нему, ничего не видя вокруг, только любимое родное лицо.
- Софи, немедленно остановись! - резкий окрик мамы заставил меня споткнуться.
Я остановилась, не добежав до Роберта пары ярдов. Роберт улыбался, но глаза оставались тревожными.
- Мама, папа, - очнулась я, - позвольте вам представить мистера Роберта Уайта.
- Мы с ним помолвлены, - добавила я, гордо вскинув голову.
Роберт поклонился:
- Миледи Нордвик, милорд…
Я подошла к Роберту и взяла его под руку, ощутив напряженные, словно каменные, мышцы предплечья.
- Ну, это мы еще посмотрим, - холодно произнес отец, не отвечая на приветствие, потом перевел высокомерный взгляд на Роберта и процедил сквозь зубы: - Юноша, позвольте пригласить вас в кабинет. Ты, София, (меня пригвоздили ледяным взглядом) останешься тут.
Роберт ласково отобрал у меня свою руку (к слову сказать, я цеплялась за нее, как утопающий за спасательный круг, мне казалось: стоит только выпустить его руку и Роберт исчезнет навсегда). Они с папой прошли в кабинет и плотно закрыли за собой дверь. Мама осталась со мной в гостиной. Я стояла посреди комнаты и не могла даже присесть, так меня колотило от страха. Сердце стучало как ненормальное.
Прошло минут десять тягостного ожидания. О чем папа и Роберт говорят друг с другом? Из-за дубовых створок ничего не было слышно. Наконец двери кабинета открылись. Упрямо сведенные брови Роберта и искаженное гневом лицо отца сказали мне все. Глаза любимого были полны боли и отчаяния.
- Роберт? - пискнула я хрипло, протягивая руку. Тот обхватил ее обеими ладонями и поднес к губам. Он весь дрожал от напряжения. Я смотрела в серые блестящие глаза и слезы закипали в моих.
- Я надеюсь никогда больше вас не увидеть, молодой человек, - грубо произнес папа. - Софи, отойди от него. Мистер уже уходит.
- Нет, - прошептала я, - ты не можешь. Папа! Ты не можешь так поступить с нами!
Я уже громко всхлипывала, слезы обжигающими ручейками бежали из глаз.
- Я жду, - ровный голос отца, и я замерла: столько ледяного презрения было в нем. - Не заставляйте меня вызывать слуг и насильно выставлять вас из нашего дома.
- Мы все равно будем вместе, Софи, я найду способ, - прошептал Роберт, на секунду прижимая меня к себе. - Я остановился на постоялом дворе возле вокзала Кингс-Кросс.
Потом он склонился в глубоком поклоне перед родителями, еще раз поцеловал мою руку и вышел на улицу.
Проводив его тоскливым взглядом, я обернулась к папе и маме.
- Я ненавижу вас! - закричала, захлебываясь от рыданий. - Вы не любите меня. Вы гадкие!
И бросилась к себе наверх.
* * *
Я превратилась в узницу. Мама не выпускала меня на прогулки в парк. Посылала отказы и извинения в ответ на приглашения на балы и музыкальные вечера. Причина отказа была всегда одна - у Софи простуда и она не сможет приехать. Неужели родители боялись, что мы с Робертом встретимся? Боялись, что я совершу что-либо необдуманное? Только одна Лилия еще приходила в гости и кое-как развлекала меня сплетнями и рассказами о своей готовящейся свадьбе. Впервые я оказалась в таком положении. Было невероятно тягостно ловить горестные взгляды мамы и сносить болезненное негодование папы. Они ведь были для меня самыми дорогими на свете людьми. "Почему они меня не понимают?" - плакала я и не могла найти ответа.
Мама приходила ко мне в комнату по вечерам и вела продолжительные разговоры, более похожие на лекции. Об обязанностях, о моем долге старшей дочери… Она не родила папе сына, поэтому наследницей была я. И наследницей чести семьи в том числе. Я, понурив голову, внимала ее обвинительным словам. Как я еще держалась - диву даюсь. Сил оставалось все меньше.
- Мама, - однажды я не выдержала, - я люблю Роберта. Ты же всегда говорила, что главное в жизни - это любовь. Ты же сама меня учила… Ты говорила, что любила папу, когда выходила за него замуж…
Мама обняла меня, и я ласково прижалась к ее груди, как в детстве.
- Любила, - согласилась мама и добавила: - Но, оказывается, есть много всего прочего кроме любви.
Я подняла заплаканное лицо.
- Что ты имеешь в виду? Что может быть кроме любви?
- Я очень любила твоего отца, - мама задумалась, вспоминая. Лицо ее разгладилось, глаза засияли. - Боготворила его, считала самым лучшим человеком на свете. Мы не могли надышаться друг на друга. Наша любовь была такой же светлой и прекрасной, как и у вас… (Мама замолчала, губы скорбно поджались.) И что ты видишь теперь? Во что превратилась эта любовь, спустя двадцать лет? Мы почти не разговариваем, а если и общаемся, то постоянно ссоримся. Я не уважаю его, он оскорбляет меня. Любовь проходит, Софи, даже при наличии такого надежного основания, как у нас. Мы имели одинаковый социальный статус, были богаты, уважаемы. Наши родственники жаждали этого брака. А что будет у вас? Если изначально ваша семейная жизнь начнется с ссор и неприятия родных? С бедности и трудностей? Все это исковеркает вашу жизнь с самого начала. А что будет через десять, двадцать лет? Ты подумала об этом? Вы возненавидите друг друга гораздо раньше.
Конечно, я не думала. Конечно, о таком не задумывается восемнадцатилетняя девушка, влюбившаяся без памяти впервые в жизни… Слезы опять потекли у меня из глаз. Душа разрывалась на части. Я поверила ей. Я действительно видела, как изменилось отношение родителей друг к другу. Я ненавидела ссоры и ругань, а они в последнее время все чаще звучали в доме. Я замечала, как поздно вечером приходит домой папа и от него пахнет вином. Видела, что они спят в разных комнатах, не смеются, не целуются, не обнимаются. Мама так логично и правильно все объяснила. Неужели она права? И любовь со временем превращается в вот такую холодность и враждебность?