* * *
Дни бежали все быстрее и быстрее. Пролетали, словно кометы, которые мы иногда видели на темном небе. Я почти не помнила, чем занималась днем, я жила вечерами и ночами.
Если мадмуазель Буше и замечала что-то, то никак не комментировала свои подозрения. Она и сама часто пропадала то на полдня, то почти на целый день. Неужели у нее тоже появился кавалер? Если бы это оказалось правдой, то я бы искренне за нее порадовалась. В ее двадцать шесть лет давно пора было иметь семью (по крайней мере, подружки мне говорили, что старыми девами становятся где-то в двадцать четыре-двадцать шесть).
Забегая наперед, скажу, что действительно, после того, как компаньонка доставила меня обратно в школу, она уволилась и уехала в Францию. Мы все недоумевали и могли только догадываться, кого она встретила в Торки - свою любовь или потерянных родственников. Но, как бы то ни было, этим летом я была предоставлена сама себе.
И ощущала себя самым счастливым человеком на свете. Словно Роберт - именно Он. Тот, о ком я читала в детстве в сказках. Тот, о ком мы с девчонками вздыхали вечерами, поверяя друг дружке свои сокровенные мечты о прекрасном принце. Настоящий, истинный. Герой, рыцарь, воин. Мой идеал, мой любимый, мой единственный…
Лилия смеялась, выслушивая мои восторженные отзывы о Роберте:
- Это у тебя на глазах розовые очки! Вот увидишь, стоит только разлюбить, и он сразу же перестанет быть таким идеальным.
- Как можно разлюбить? - удивилась я. - Разве любовь не одна на всю жизнь?
- София, ну ты даешь! - расхохоталась подруга, она в свои семнадцать была (ну, или считала себя) умудренной опытом. Когда ей было четырнадцать, она влюбилась в своего кузена - Патрика Фолриджа, баронета. Но тот не ответил ей взаимностью. Лилия пострадала, поплакала (роль жилетки в школе для нее исполняла я) и разлюбила… И вот сейчас она считала себя опытной в любви девушкой. А на меня смотрела снисходительно. Ведь у меня в семье не было кузенов, папа был единственным сыном. Так что тренироваться было не на ком.
- Я не хочу, чтобы моя любовь заканчивалась, - отвечала Лилии, - я никогда не была так счастлива. Я готова обнять весь мир! Я готова кричать о своей любви всем людям!
- Кричать не нужно, - Лилия скептически поджала губы и лукаво добавила: - Покажешь его? Или это секрет?
- Конечно, я вас познакомлю! - воскликнула я. - Вот увидишь - вы понравитесь друг другу.
Знакомство состоялось в тот же вечер. Мы с Лилией вместе сбежали после захода солнца от остальных, хотя и пришлось немного опоздать на встречу. Роберт уже ходил взад-вперед на нашей стороне территории.
- Лили, это мистер Роберт Уайт, - веселясь, как игривый жеребенок, представила я их друг другу. - Роберт, это леди Лилия Бегшир, моя лучшая подруга. Мы вместе учимся в Солентон.
Роберт с серьезным видом поклонился.
- Очень приятно, миледи. София много рассказывала о вас, - произнес он.
- Знали бы вы, сколько София рассказывает о вас, мистер Уайт! - рассмеялась Лилия. - Я ожидала увидеть здесь короля Артура и Леонардо да Винчи в одном лице. Для Софи вы - рыцарь в сверкающих доспехах.
Я покраснела и опустила голову. Мне было ужасно стыдно. Казалось, что сейчас Роберт посмеется надо мной, над моим детским восхищением и восторженностью. Через мгновение я почувствовала теплую ладонь, охватывающую мои пальчики. Роберт нежно взял мою руку и поднес к губам. Смущенно подняв глаза, встретилась с таким откровенным восхищением и нежностью, что мое сердце сладко замерло. Я смотрела в его глаза - огромный бесконечный мир был заключен в них. Мы даже не заметили, когда ушла Лилия. Нам казалось, мы одни на свете и вся Вселенная принадлежит только нам.
- Он красавчик, - на следующее утро после завтрака объявила мне Лилия, - и явно любит тебя. Он так смотрел…
Я, слегка покраснев, смущенно улыбнулась.
- Как? - заинтересованно уточнила.
- Словно ему хотелось тебя съесть! - Лилия шутливо показала зубы и зарычала. Я бросила в нее подушкой.
- Хватит шутить! Я серьезно!
- А если серьезно, Софи, - она тут же нахмурилась, - он, конечно, симпатичный. Но ты только посмотри, как он одет! Дешевые брюки, застиранная рубашка… Стоптанные туфли… Хоть и начищенные.
- Я ничего не заметила, - буркнула я, - и это совершенно неважно. Я люблю его не за одежду.
- Я верю тебе, подружка, - вздохнула она, - но что скажут твои родители?
- Они полюбят его, - быстро ответила я. - Он умный. Закончит Кембридж, найдет работу…
Лилия скептически скривилась.
- Работу? - уничижительно протянула она. - А ты будешь готовить ему обеды и стирать белье? Ты когда-нибудь это делала?
Я отмахнулась.
- Нет, конечно. Наймем служанку, мама и папа помогут, - ответила ей. И добавила чуть обиженно: - Ты что, против нашей любви? Я думала, ты поддерживаешь меня.
- Ты такая наивная, Софи, - немного сконфуженно рассмеялась Лилия, - но я искренне желаю тебе счастья. И если нужно - помогу.
- Спасибо, - я подошла к подруге и мы крепко обнялись. Хоть Лилия и бывала иногда весьма резкой и ехидной, но я любила ее. И за ее сарказм в том числе.
Лето заканчивалось. Море потемнело, с пляжа все чаще дул холодный ветер. И мое сердце тоже охватывал ледяной озноб.
Оставалось четыре дня.
Три.
Два…
* * *
- Завтра мы уезжаем, - я прижалась к Роберту изо всех сил, пытаясь пробраться к нему внутрь, под кожу, свернуться клубочком рядом с сердцем и остаться там навсегда. Весь день я героически держалась и не давала воли слезам, но сейчас, увидев потухшие глаза Роберта, его заострившиеся скулы, напряженную фигуру, сорвалась, и они потоком хлынули из глаз. Сильные родные руки лихорадочно стискивали меня в объятиях, губы собирали соленые капли со щек, а хриплый голос шептал, не переставая:
- Любимая моя, Софи… любимая… любимая…
- Ты мне часто будешь писать? - бормотала я между всхлипами.
- Каждый день.
- Ты не забудешь меня?
- Никогда!
- Ты приедешь ко мне в школу?
- Да, обязательно.
- Ты будешь любить меня?
- Вечно!
* * *
Казалось, жизнь кончена. Казалось, от тоски разорвется сердце, а я больше никогда не смогу вдохнуть полной грудью. Губы опухли от поцелуев, голова гудела после бессонной ночи, но сильнее всего болела душа. Я случайно заметила на перроне Роберта (хоть мы и договорились, что он не придет провожать). Он стоял, тяжело опираясь на каменную колонну, засунув руки в карманы, и провожал поезд хмурым безнадёжным взглядом. "Он не верит, что я буду писать? Он прощается со мной навсегда? Почему он не подошел? Плевать на учителей, зато я в последний раз поцеловала бы его"… Сотни тревожных мыслей лезли в голову, мыслей малодушных и недостойных.
Я благодарна судьбе, что нас сразу же отправили в школу, не давая возможности побывать дома. Не знаю, что бы я сказала родителям. Хотя, возможно, они бы и не обратили внимания на мой понурый вид, у них своих переживаний достаточно. Адель, например.
Мадмуазель Буше уехала в замок Нордвик. В школе со мной осталась только горничная Мэри.
Теперь Лилия стала для меня опорой и поддержкой. Только с ней я могла поговорить о Роберте. Она выслушивала мои бессвязные мольбы и стенания, она утирала мне слезы. Наша дружба окрепла именно тогда, когда Лилия прятала меня от взглядов учителей, говоря всем, что "Софи плохо себя чувствует, ее укачало" или "она отравилась и не будет ужинать со всеми".
Помня о своей несчастливой первой любви, она всячески поддерживала меня и успокаивала.
- Все пройдет, ты забудешь его, - шептала она ласково.
И тут я вспыхнула.
- Почему я должна его забыть? - спросила тихо. - Я не хочу его забывать!
- Но ведь он не дворянин, - пробормотала Лилия осторожно, - он не пара тебе…
- Почему не пара? - нахмурилась я. - Оставь эти средневековые предрассудки, Лили. Сейчас другое время. Мы живем почти в двадцатом веке. Я выйду за него замуж. (Впервые я озвучила эту идею (и самой себе в том числе), и она показалась мне очень естественной.) Моя любовь обязательно будет счастливой! Ведь это так правильно - выйти замуж за любимого человека.
Лилия скептически на меня смотрела, но молчала, боясь обидеть.
- Окончу школу и выйду замуж за Роберта, - окончательно подвела черту в разговоре. - Остался всего год. А пока… Буду писать письма.
Приняв решение относительно своей будущей жизни, я немного успокоилась. Нужно только год потерпеть, и я буду с ним. Мы обязательно поженимся. И будем счастливы.