Охотников на ходу раскрыл папку, достал из нее фотографию человека в форме полковника, а потом один за другим четыре документа и принялся раскладывать перед Первушиным. Тот с любопытством наблюдал за этим действиями и, не выдержав, распорядился:
- Андрей Михайлович, присядь и объясни, что это за пасьянс?
Охотников занял место за приставным столиком и пояснил:
- Перед Вами, Александр Васильевич, один из ведущих научных работников 53-го НИИ полковник, доктор технических наук, профессор Валентин Борисович Чаплыгин.
- И что?
- Прошло два дня, как он отсутствует на службе. Дома и на даче тоже нет. Последний раз его видели в понедельник.
- Ну, мало ли что, всякое случается. Может, где загулял, - предположил Петрушин.
- На него не похоже. Чаплыгин - человек серьезный, и возраст уже не тот.
- Сколько ему?
- Скоро исполниться шестьдесят четыре.
- Да, в таком возрасте внимание женщины больше пугает, чем радует? - согласился Первушин и распорядился: - Подключай к его поиску милицию, это их компетенция.
- Руководство института уже связалось с УВД.
- Тогда окажи необходимую оперативную помощь.
- Я так думаю, одного этого будет недостаточно.
- Почему?
- Чаплыгин - ведущий разработчик программы "Ареал". А она проходит по перечню особо охраняемых секретов.
- Д-а? Так это меняет существо дела! Каким именно направлением он занимался?
- Проектирование под программу "Стелс".
- Андрей Михайлович, я пока в полной мере темой не владею, поэтому давай подробнее, - предложил Первушин.
- Программа обнаружения летательных аппаратов, изготовленных по программе "Стелс", - пояснил Охотников.
- На какой стадии находятся работы?
- Летно-конструкторских испытаний.
- И каковы результаты?
- Обнадеживающие.
- Кто, кроме нас, занимается исследованиями в данной области?
- США, Франция, Китай. По оперативным данным, помимо них, такие работы ведутся в Германии, Северной Корее и Индии.
- Со стороны их спецслужб есть интерес к "Ареалу"?
- Да, объект первоочередных разведывательных устремлений.
- Выходит с Чаплыгиным не все так просто? - заключил Первушин и затем спросил: - А как он характеризуется?
- Я в справке все отразил, - ответил Охотников и подал документ.
- Почитаю, а пока в двух словах.
- Если коротко - положительный со всех сторон.
- И это в наше время? - скептически заметил Первушин и напомнил: - Поляков тоже казался положительным со всех сторон. Негодяй! Двадцать лет работал на ЦРУ, а в ГРУ дослужился до генерала. Мерзавец, так бы и ушел на дембель с почестями, если бы не Эймс!
- Вы хотите сказать, что имеет место шпионская версия? Чаплыгин собрал материал и махнул на Запад? Это маловероятно, - усомнился Охотников.
- Ну, почему же?
- А какой смысл ему бежать? У нас вопросов к нему не было. Но если он, действительно, шпион, то мог бы дальше спокойно сливать информацию и жить в свое удовольствие.
- Хорошо, оставим эту версию в стороне, - не стал спорить Первушин и задался вопросом: - В таком случае, какие есть другие?
- Бытовая.
- Покончил жизнь самоубийством?
- Не думаю. Чаплыгин был жизнелюбивым человеком, что исключает самоубийство, - отверг эту версию Охотников.
- Андрей Михайлович, не будь так категоричен. В той обстановке, что имеет место в 53-м НИИ, и жизнелюбец полезет в петлю.
- Александр Васильевич, но его лабораторию реорганизация не затронула. Да, есть задержки в финансировании работ, но они не критические.
- Андрей, а тебе в голову не приходило, что его могли убрать завистники. Тема, которой занимался Чаплыгин, как ты говоришь, очень перспективная, а значит, денежная.
Охотников задумался: такая версия ему в голову не приходила. В лаборатории Чаплыгина работал небольшой и дружный коллектив. Все сотрудники имели допуск по форме № 1 - работа с совершенно секретными и особой важности документами. Она предполагала всестороннюю проверку не только их самих, а и близких родственников. Охотников на память не мог знать всех материалов на сотрудников лаборатории, но готов был поручиться, что не один из них не был замечен ни в чем предосудительном, и решительно заявил:
- Александр Васильевич, за работой сотрудников лаборатории ведется постоянный оперативный контроль. И те данные, которыми мы располагаем, делают эту версию маловероятной.
- И все-таки, Андрей Михайлович, не надо сбрасывать ее со счетов.
- Хорошо, буду прорабатывать.
- Ею займись позже, а сейчас найди Чаплыгина живого или мертвого - это первое, и второе - выясни все ли материалы по теме "Ареал" находятся на месте.
- Ясно! Разрешите идти?
- Да, и действуй энергично, Андрей Михайлович! - потребовал Первушин.
- Есть! - ответил Охотников и поспешил на выход.
Он спустился на второй этаж, к себе в кабинет. Там его ждали подчиненные: старший оперуполномоченный по особо важным делам майор Иван Устинов, старший оперуполномоченный капитан Геннадий Приходько и оперуполномоченный капитан Олег Лазарев. Загадочное исчезновение такого важного секретоносителя, каковым являлся Чаплыгин, дало им повод для самых невероятных предположений.
Охотников положил конец спорам и распорядился: Устинову выехать в 53-й НИИ, там провести проверку наличия всех материалов по теме "Ареал", опросить сотрудников лаборатории и выяснить, кто из них последним общался с Чаплыгиным. Приходько поручил совместно с милицией и командованием продолжить физический поиск Чаплыгина, а сам вместе с Лазаревым отправился на его квартиру. В беседе с женой и сыном он рассчитывал получить важные детали, которые бы пролили свет на его загадочное исчезновение, и изъять, возможно, хранящиеся на дому материалы по теме "Ареал". Основания для этого у Охотникова имелись.
Чаплыгин нередко грешил тем, что в нарушение режима секретности выносил документы за стены института. Последний такой случай произошел в мае, тогда для него все закончилось профилактикой. Из уважения к его заслугам, Рудаков не стал настаивать на проведении служебного расследования со всеми вытекающими неприятными последствиями для профессора и ограничился проведением беседы. Как она проходила, Охотникову приходилось только догадываться. После нее профессор стал строго соблюдать режим секретности, а при личных встречах в его холодно-вежливом обращении появились теплые оттенки.
Отправляясь на квартиру Чаплыгиных, Андрей ломал голову над тем, как построить беседу с родными профессора, чтобы получить доступ к его домашнему архиву и убедиться в том, что не произошло утечки информации по теме "Ареал". Надежду на то, что ему удастся выполнить столь деликатную миссию, давало знакомство с сыном Чаплыгина - Алексеем. Тот, так же как и отец, только в качестве служащего работал в 53-м НИИ, но в другой лаборатории.
Алексей и жена Чаплыгина оказались дома, их осунувшиеся лица говорили о том, что исчезновение отца и мужа стало для них шоком. Шли уже третьи сутки, а Валентин Борисович так и не дал о себе знать. Беседа Охотникова с ними ничего не прояснила. Ни Алексей, ни его мать не могли сказать ему чего-либо вразумительного о причинах исчезновения профессора. Серьезных конфликтов в семье не было, мелкие ссоры в счет не шли. Для мрачного настроения, в котором Чаплыгин пребывал в последнее время, имелся веский довод - реорганизация института. Но она нервировала не только его, а и весь коллектив. Слухи о грядущем повальном увольнении и свертывании многих научных работ только усиливали гнетущую атмосферу в коллективе, но никто не высказывал намерений лезть в петлю.
Шпионская версия, которую Охотников держал в голове, также не нашла подтверждения. Достаточно было беглого взгляда на обстановку в квартире, чтобы понять - шпионажем в ней не пахло. Единственным утешительным итогом посещения квартиры Чаплыгиных для Охотникова и Лазарева стало то, что домашний научный архив профессора перешел в их руки. Но ответить на вопрос: все ли в нем на месте? - могли только специалисты. Поэтому Охотников отправил Лазарева с материалами Чаплыгина в институт, а сам возвратился в управление, чтобы определиться с тем, что делать дальше, но с мыслями ему так и не удалось собраться.
На него, словно из дырявого решета, одна за другой за другой посыпались напасти. В 4-м НИИ Ракетных войск стратегического назначения во время проведения инвентаризации комиссия не обнаружила совершенно секретного блока и формуляра к нему. Весь остаток дня Охотникову вместе с Приходько и офицерами отделения защиты гостайны центра пришлось заниматься их поиском. Пропажа вскоре обнаружилась. Все оказалось до банальности просто. Старший научный сотрудник подполковник Оськин поленился возвратить блок и формуляр на место, спрятал за стендом, а сам укатил на дачу.
Предоставив командованию самому разбираться с разгильдяем Оськиным и его начальниками, Охотников отправился в управление. Там уже находился Устинов, и не с пустыми руками. Собранная им оперативная информация на Чаплыгина заставила Андрея изменить мнение о нем, как о человеке кристально чистом и стоящем на страже государственных интересов. Шпионская версия Первушина уже не выглядела столь фантастической. Контакты Чаплыгина с иностранцами - немцами и корейцами, о которых он, как положено, не доложил по команде, давали богатую пищу для различных предположений.