– Мег?
– Вставай. Элен нет в ее спальне!
Чарльз стряхнул с себя остатки сна, пораженный словами Мег. И отбросил одеяло.
– Вы искали ее?
Сестра торопливо попятилась, когда граф вскочил с кровати и метнулся за халатом, небрежно брошенным на стуле у окна.
– Я смотрела только на этом этаже, – ответила Мег приглушенным голосом, в котором чувствовалось беспокойство. – Мэтта я отправила вниз, а сама пошла будить тебя.
Чарльз торопливо натянул халат и сунул ноги в комнатные туфли. У него путались мысли от тревожащего сообщения Мег и от собственных смутных воспоминаний о волнующем сне.
– Быстрее, Чарльз! Бог знает, что могло случиться!
Граф повернулся к платяному шкафу и схватил подсвечник и серебряную шкатулку со свечами.
– Дай мне твою свечу.
Он зажег установленные в подсвечнике свечи, обдумывая возможные версии. Мег словно прочитала его мысли.
– Как ты думаешь, она не могла выйти из дома?
– И куда направилась? – спросил граф.
– Куда угодно.
Чарльз, не тратя слов впустую, выбежал из комнаты и прошелся по галерее, поглядывая поверх перил в темноту холла. У лестницы он заметил, что Мег следует за ним по пятам. В одной из дверей мелькнул огонек.
– Мэтт, это ты? – окликнул граф.
Огонек качнулся и начал перемещаться к лестнице.
– Она в гостиной, – раздался отчетливый шепот зятя. – Тише, мой мальчик, мне кажется, она ходит во сне.
– О, нет! – вырвалось у Мег.
Граф сбежал по ступенькам и остановился возле Мэтта, облаченного в халат поверх длинной ночной сорочки. Теперь они стояли у подножия лестницы в круге света, отбрасываемом его подсвечником.
– Она тебя не видела? – спросил Чарльз у зятя.
– Сомневаюсь. Она не повернулась ко мне.
– Что она делает? – с тревогой спросила Мег.
– Бормочет. Ходит туда-сюда и бормочет.
– По-французски?
– То так, то эдак, – ответил Мэтт.
Чарльз повернулся к дверям гостиной.
– Осторожнее! – предупредила его Мег.
Граф не обратил внимания. Он должен был что-то предпринять после сегодняшнего происшествия. Надо было послать за Горсти! Он повернулся к Мэтту и передал ему свой подсвечник.
– Держи!
Мэтт взял подсвечник и удержал Мег, желающую войти следом. Сжав ручку, Чарльз осторожно приоткрыл дверь.
Комната не была погружена в полную тьму, поскольку шторы на французском окне были раздвинуты… небрежной и торопливой рукой. Можно было различить позолоченную спинку дивана и свободное пространство в центре. По полу, исчерченному серебристыми тенями, блуждала человеческая фигура.
Элен была в ночной рубашке и босиком, ее лицо казалось бледным в свете луны, короткие волосы окружали голову неровным ореолом. Она ломала пальцы, прижимая руки к груди. Ее дыхание было учащенным, а с губ слетали отрывистые фразы, такие тихие, что их невозможно было разобрать. Но по тембру голоса становилось ясно, что она переходит с английского языка на французский и обратно.
– Что она делает? – донесся сзади шепот Мег.
– Смотри сама, – ответил Чарльз и широко раскрыл дверь, не сводя глаз с Элен.
Внезапная вспышка света привлекла ее внимание, и она с испуганным возгласом повернулась к двери.
– Не бойтесь! – торопливо произнес Чарльз, шагнув ей навстречу. – Это я, Чарльз. Что случилось? Почему вы гуляете здесь?
Элен протянула к нему свои руки. Он машинально сжал ее ладони, обнаружив, что они холодные, как лед.
– Боже праведный, вы же совсем замерзли! – Чарльз повернулся к сестре, вошедшей в комнату следом за ним. – Принеси теплый халат или что-нибудь в этом роде, Мег. Она простудится до смерти!
Не раздумывая, он заключил Элен в объятия и принялся растирать ее спину.
– Глупышка! – упрекнул он девушку. – Что заставило вас спуститься сюда неодетой?
В ответ раздался дрожащий шепот.
– Мне снился сон… ужасный кошмар. А затем, на лестнице, я увидела это снова.
– Что? – спросила Мег.
Чарльз выпустил Элен и резко повернулся, моргнув от неожиданного света.
– Кажется, я попросил тебя…
– Я послала Мэтта, – перебила его сестра, сжимая в руке серебряный подсвечник. – Господи, Элен, вы ужасно выглядите!
Торопливо обернувшись, Чарльз увидел в более ярком свете искаженное и осунувшееся лицо Элен. Он снял с себя халат, накинул ей на плечи и отвел ее к дивану, отбросив с сиденья зацепившийся край занавески.
– Садитесь и расскажите, что вы видели.
Она села, обхватив себя руками.
– Это было ужасно! Он оступился и кубарем полетел вниз. Словно тряпичная кукла.
Чарльз опустился на диван рядом с ней.
– Кто упал? Кого вы видели?
Казалось, Элен не слышит его вопроса.
– Ужасно! – повторила она, задрожав. – Несчастный случай… падение с лестницы.
– Кто? – настаивал Чарльз, завладев ее рукой и крепко ее сжав. – Кто упал с лестницы?
Она взглянула на него безумными глазами.
– Не знаю. Но потом… я снова видела это лицо… то же, что и раньше. Il est mort.
– Как умер? – ахнула Мег, подойдя ближе с подсвечником в руках.
Свет упал на бледное лицо Элен, сотворив столь завораживающий образ, что мысли Чарльза смешались. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы вновь сосредоточиться.
– О ком вы говорите? – спросил он со спокойной решимостью. – О том мужчине, который слушал вашу игру на арфе?
Элен с дрожью кивнула.
– Лицо мертвеца. Он сломал шею. C’est la meme chose. Все, все… погибли. Их шеи перерублены.
Чарльз обменялся с сестрой полными ужаса взглядами. Вот и подтверждение его теории! Говорит ли Элен об одном человеке или о многих несчастных, обезглавленных чудовищным французским изобретением? Нет смысла выяснять, что правда, а что может оказаться сном.
– Думаю, надо послать за Горсти, – взволнованным голосом предложила Мег.
– А если он скажет, что это мои воспоминания? – воскликнула Элен, закрыв глаза ладонью. – Если так, я не хочу это помнить!
– Элен, выслушайте меня!
Она опустила руку и обвела комнату диким взглядом. Чарльз взял ее за плечи и развернул к себе. Его прикосновение заставило ее замереть.
– Элен, если память возвращается к вам, не надо бояться. Какие бы беды вы ни вспомнили, они уже пережиты вами. Все осталось в прошлом.
– Легко вам говорить! – воскликнула она.
– Да, знаю. Тяжело, когда память возвращается урывками. Но каждый такой кусочек дополняет общую картину. Вы не можете вечно прятаться в тумане забвения.
Ее губы задрожали.
– По-вашему, я прячусь?
– Возможно. Человеческий разум способен на любые уловки.
– Уловки, – тупо повторила она. – Как та уловка, которую я проделала с вами.
Чарльз отпустил девушку и отстранился, чувствуя странное раздражение. Напоминание подействовало на него, как ушат холодной воды, и его охватило острое желание ответить Элен проявлением… Черт побери, о чем же он думает? Не может же он заключить ее в объятия и на деле доказать ей, что она напрасно не доверяет ему! К тому же, это просто неуместно. Разве она мало боли испытала?
Он встал и произнес резким голосом, ни в коей мере не выражающим его истинные чувства.
– Думаю, вам надо вернуться в постель.
Выразив бурное согласие, сестра выволокла неспособную сопротивляться Элен из гостиной и столкнулась с мужем, спускающимся по лестнице с одним из ее халатов в руках. Мег отказалась от его помощи, заявив, что сразу же вернет брату его халат.
– Ты выяснил, что случилось?
Чарльз повернулся к зятю.
– Похоже, она вспомнила нечто крайне неприятное. Какой-то близкий ей мужчина погиб, упав с лестницы.
Он почти не слышал удивленного возгласа Мэтта, поскольку в его мозгу снова и снова повторялась одна и та же фраза. Близкий ей мужчина.
– В любом случае, – заявил зять, глядя на него с мрачным юмором, – по-видимому, ты ей поверил. Или я неправильно тебя понял?
– Я сам не знаю, во что верю, – лишенным выражения голосом ответил Чарльз. – Но если ты хочешь спросить, не считаю ли я сегодняшнее ночное приключение разыгранным спектаклем, то я с уверенностью скажу, что нет.
– Ха! Это не обрадует Генриетту.
Чарльз решил, что его это тоже не радует. Пока он подозревал Элен в притворстве, ему ничто не угрожало. Доверие сделало его гораздо более уязвимым.
Все, на что способна была Элен, пока стоящий за ее креслом доктор ощупывал ее голову, это сохранять видимость спокойствия. Мег попыталась проявить властность характера, запретив ей вставать с постели до прихода доктора Горсти. Но Элен не лежалось, и добрая хозяйка уступила, принеся очаровательный халат зеленого шелка из сундуков ее матушки и убедив девушку надеть его.
– Ума не приложу, как я не вспомнила о нем раньше. Хотя вряд ли вы надели бы его прошлой ночью в подобном состоянии.
Элен чувствовала, что ее состояние ничуть не улучшилось. Она была измучена бессонницей и назойливыми мыслями о прошлом. Намерение доктора вновь осмотреть ее рану вызвало в ней глухое раздражение. С момента происшествия прошло уже две недели, и рана почти перестала ее беспокоить. Это была меньшая из бед!
– Опухоль практически спала, – сказал, наконец, доктор Горсти. Он обошел вокруг кресла и встал перед пустым камином.
Элен задумчиво взглянула на него.
– Помнится, вы говорили, что моя память вернется с исчезновением опухоли.
Доктор улыбнулся, и его глаза заблестели.
– Я сказал, что это возможно. И, если я правильно понял леди Маргарет, вы действительно начали кое-что вспоминать.
Элен пожала плечами.