Насмешливый голос застал ее врасплох. Она нервно обернулась и, не веря своим глазам, уставилась на высокую фигуру мужчины, стоящего в дверях. Вместо вчерашнего элегантного костюма на нем была белая футболка и джинсы, с греховной чувственностью обтягивающие его крепкие бедра. Памела почувствовала сухость во рту. Страх и восхищение поднялись из глубин ее существа и смешались в сердце.
Он застал ее в последний момент перед уходом. Невероятно! Какие силы привели его сюда как раз в тот момент, когда она собиралась сбежать? А может, это ее собственные мысли притянули его, и теперь он возник, как злобный демон, чтобы терзать ее?
- Не зови меня так. Между мной и той юной глупышкой Цыпленком Мел нет ничего общего.
- Ты уверена? - Насмешливый голос понизился на октаву и прозвучал как соблазнительный шепот. - Насколько я помню, тебе нравилось, когда я называл тебя так.
О да. Это были времена, когда она верила, что он произносит ее имя с трепетом и страстью. Когда она была способна убедить себя, что он по-настоящему любит ее, а не только использует, как всех остальных своих женщин, о чем неустанно твердили ее братья.
- Мы все в молодости совершаем ошибки. Ничего не поделаешь. Но, слава богу, часто мы перерастаем свою юношескую глупость прежде, чем происходит что-то необратимое.
- Значит, по-твоему, то, что было между нами - ошибка? - Он посмотрел на нее, сузив глаза.
- То, что между нами было… - Она сделала особый акцент на слове "было", надеясь, что ее мысль дойдет до него неискаженной. - Между нами была юношеская любовная связь, которой управляло невежество и чрезмерное количество гормонов. Почти все в молодости бросаются в такие нелепые, безответственные любовные авантюры, пока не научатся делать лучший выбор. Это можно назвать уроком, и не более.
- И чему же научил тебя этот урок?
- Тому, что даже самый цивилизованный из нас порой становится жертвой животного инстинкта.
По его красивому лицу пробежала мрачная тень, чувственный рот слегка искривился от гнева, и этого было достаточно, чтобы кровь в жилах Памелы застыла.
- А я думаю, что нам есть чему поучиться у животных, - швырнул он ей в ответ. - Поразительно, что не все люди способны заботиться о своем потомстве так, как это делают животные. Надеюсь, ты со мной согласна?
Его слова, словно раскаленные копья, вонзились в ее сердце. Она сникла и потупила взгляд, пытаясь скрыть внезапно выступившие слезы.
- Много ты знаешь об этом…
- А ты дала мне шанс?
- Шанс? - Памела резко вскинула голову. - У тебя был шанс, так что не нужно предъявлять мне претензии в том, что я была несправедлива к тебе.
- Дело не только во мне…
Памела не могла больше вынести этого. Воспоминания, которые она много лет назад похоронила, внезапно восстали из мертвых и с новой силой атаковали ее измученный мозг. От тошноты и головокружения она едва устояла на ногах.
Несмотря на то, что в огромные окна зала щедрым потоком лились лучи яркого июньского солнца, память унесла ее в ту далекую ночь, когда ливень хлестал по улицам и в небе рокотал гром. Память о физической боли до сих пор жила в ее теле и теперь была настолько сильной, что она невольно обхватила себя руками и сжалась.
- Хватит! Довольно! Я не хочу больше слышать этого! Та часть моей жизни прошла! И поверь, я никогда не была более счастлива, чем в тот момент, когда с этим было покончено.
- Не сомневаюсь… - усмехнувшись, сказал Даниэл и открыл рот, чтобы что-то добавить, но она прервала его.
- А теперь прошу извинить меня. Мне нужно идти. У меня еще полно дел на сегодня.
Она не узнала своего голоса. Неужели этот резкий, холодный голос принадлежит ей? Но как бы там ни было, а она добилась того, чего хотела. С горящими глазами и крепко сжатым ртом Даниэл отступил назад и позволил ей пройти мимо него к двери.
- Конечно, понимаю, ты должна хорошо подготовиться к событию года, к своей свадьбе с Эриком. - Он произнес эти слова со злобной ухмылкой. - Кстати, а где же сам расчудесный жених?
Она была уже почти у двери, когда этот вопрос настиг ее.
- Эрик на работе.
- На работе? А я думал, что он будет бегать целый день за тобой и помогать готовиться к свадьбе.
- Слушай, не притворяйся дурачком. - Памела натянуто, неестественно улыбнулась. - У него впереди три недели медового месяца, так что лишних выходных ему никто не даст. Кроме того, он полностью доверяет мне.
Ей стоило немалых усилий идти не спеша. Она изо всех сил старалась, чтобы ее уход не выглядел побегом, и эти несколько шагов, которые ей нужно было пройти, чтобы выйти из зала, казалось, длились вечность. Наконец она оказалась в коридоре и бросилась как одержимая к лифту.
Скорее! Скорее же, черт побери! - бормотала она, нервно колотя пальцем по кнопке со стрелкой вниз.
Если бы она была одна, она с удовольствием воспользовалась бы лестницей, но подозрение, что Даниэл может последовать за ней, отняло у нее эту возможность. Продолжать разговор с ним где-то на пустынной лестничной площадке было бы чем-то очень похожим на пытку.
Лифта все не было. Скорее, скорее бы сбежать отсюда, судорожно пульсировало в ее голове. Лифт по-прежнему не показывался, но зато Даниэл был уже тут как тут. Она услышала его шаги за спиной. Почувствовала, что он стоит рядом.
- Тебе на какой этаж? - деловым тоном спросила она.
- На девятый.
Она могла бы догадаться. Этот новый, умудренный жизнью, изысканный и баснословно богатый Даниэл Грант мог жить только в самом лучшем номере. А самый лучший номер находится на девятом этаже. Он занимает весь этаж и по размерам больше, чем обычная квартира с двумя спальнями, не говоря уже о роскоши, царящей там.
- Не сомневаюсь, что тебе там отлично живется…
- Ну скажи, скажи, Памела. Не стесняйся. - Он явно снова пытался поддеть ее.
- Что? Что скажи? - растерянно спросила она. - Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
- Скажи, что хочешь сказать. Это так ясно написано на твоем милом личике. Скажи: черт побери! Как все изменилось, если Даниэл Грант - потомок человека, которого мой добродетельный дедушка разорил в пух и прах, - способен снимать самый шикарный номер в самом лучшем отеле города, что…
- Что ты несешь? Ты в своем уме?
В ее глазах вспыхнуло пламя гневного протеста. Но в тот же миг погасло, когда в памяти возник образ высокого, красивого и уже тогда сильного юноши, с которым она впервые познакомилась, когда ей было двенадцать. Она перевела дыхание.
- Ты отлично знаешь, что вражда между нашими семьями мне всегда казалась нелепостью. - Ее голос прозвучал мягко.
Когда-то они вместе смеялись над этой глупостью мира взрослых. Тот факт, что семьи Джорданов и Грантов ненавидели друг друга только из-за того, что дедушки обеих семей были влюблены в одну и ту же женщину, выглядел в их глазах смехотворным. А последовавшие за этим яростные финансовые войны казались бессмысленной тратой времени и сил.
И только спустя много лет, когда они сами повзрослели, они смогли понять, что такие чувства, как страсть и любовь, имеют довольно глубокие корни. Только спустя годы они смогли понять, что испытывал Абель Джордан, когда Артур Грант соблазнил и отбил у него невесту за три недели до свадьбы.
Или, по крайней мере, Памела смогла это понять. Чувства Даниэла, думала она, были гораздо мельче и примитивнее.
Он хотел ее. И ничего больше ему от нее не было нужно. И только для того, чтобы достичь этой цели, он был готов соучаствовать в ее фантазиях. А она… Она, наивная и простодушная фантазерка, представляла себе, что они - современные Ромео и Джульетта, и верила, что Даниэл разделяет с ней эту красивую и печальную романтику. Но, как выяснилось позже, он подыгрывал ей лишь до тех пор, пока ему это было выгодно и удобно.
- Но это было до того, как ты сделал это личной историей.
К счастью, подъехал долгожданный лифт. Она торопливо вошла в него, как только открылись двери, и на ходу нажала кнопку своего этажа. Двери лифта уже закрывались, и Памела готовилась с облегчением вздохнуть, когда услышала, что Даниэл, всего за секунду до того, как двери лифта закрылись, успел войти.
- О чем ты? Что я сделал личной историей? - настойчиво спросил он.
Он стоял теперь, прислонившись к зеркальной стене лифта напротив нее.
- Кажется, ты говорил, что твой номер на девятом этаже. - Ее голос дрогнул.
Именно этой ситуации она боялась больше всего. Они были в лифте одни. Надменное лицо Даниэла отражалось в зеркалах на стенах лифта - полный драматизма образ бесконечно повторялся. Памеле казалось, что она сходит с ума, погружается в головокружительный бред, заволакивающий ее рассудок, стирающий все мысли и образы, кроме одного - образа Даниэла Гранта и воспоминаний о том, как страстно она когда-то любила его, как безумно она его хотела.
- Тебе придется снова подниматься, - слабым голосом проговорила она, пытаясь избавиться от наваждения.
Но Даниэл проигнорировал ее реплику.
- Итак, что же я сделал личным? Ту идиотскую родовую вражду? Ты забываешь, дорогая Памела, что во всем этом виноваты твои дорогие братцы. Если бы они тогда не вмешались, то…
- То что? Все было бы мило и пристойно, и мы жили бы вместе одной дружной и счастливой семьей? Ты это хотел сказать?
Черт, кажется, она слишком далеко зашла.
- Нет, но…
- Конечно нет! - перебила она, откинув назад голову. - Не сомневаюсь, что об этом ты никогда и не думал… Ой!
Ее тирада оборвалась, потому что кабина лифта внезапно дрогнула и закачалась. Послышался страшный скрип.
Теряя равновесие, Памела покачнулась и стала падать вперед. Прямо на зеркало…