Даниэл продолжал держать ее за руку, но теперь его пальцы слегка ослабли и почти нежно обхватывали ее пальцы. Он осторожно, но довольно настойчиво потянул ее за руку к себе. И она невольно оказалась рядом.
- Памела, не отвергай того, что у нас есть. Не отвергай саму себя.
Слегка наклонившись, он провел губами по ее лбу и щеке. Она тихонько всхлипнула, чувствуя, как от его ласки внутри нее пробуждается та дикая, языческая, неуправляемая страсть, которую, как ей казалось, она похоронила в себе много лет назад.
Но, видимо, похоронила не очень глубоко, потому что, чтобы оживить ее, оказалось достаточно крошечной искры. Всего несколько секунд его близости, и по ее жилам растекся огонь, порождающий жажду…
И эта жажда заставила ее отыскать его губы и, найдя, припасть к ним с такой жадностью, как будто они были животворным источником. Ее пальцы сначала впились в его плечи, потом скользнули по спине и сомкнулись на шее, перебирая шелк его волос…
- Памела, - произнес он со вздохом наслаждения, оторвавшись от ее рта на долю секунды, а потом вновь припал к нему, с силой раздвигая губы и играя с ее языком - провоцируя, дразня и напоминая о более интимном вторжении.
Поцелуй сводил ее с ума. Ее словно несло по волнам бушующего моря. Но это море не было холодным, опасным и предательским - оно было теплым и ласковым и качало ее, то поднимая на гребень высокой волны, то позволяя соскользнуть в прозрачную бездну…
Она не заметила, как Даниэл лег на спину, а она оказалась лежащей на нем, грудь к груди, бедра к бедрам… Даже сквозь одежду она чувствовала жар и силу его возбуждения.
- Сделал это личным, - пробормотал он хриплым и тягучим от страсти голосом и рассмеялся дрожащим, странным смехом.
- Что? - нахмурившись, спросила Памела.
- Ты обвинила меня в том, что я сделал это личным. О боже, Памела, как это может быть чем-то другим? Между нами все всегда было только личным. Было и будет. О, девочка, иди же ко мне, целуй меня…
И она склонилась к нему и жадно припала к его рту, заставив его содрогнуться под ее телом. Его нетерпеливые, сильные руки блуждали по ее телу, лаская, пробуждая каждый нерв, в то время как ее пальцы скользнули по его груди и животу туда, где широкий кожаный ремень обхватывал его узкую талию.
Несколькими короткими рывками она вытащила футболку из-под его джинсов и обнажила горячий живот. Желание подобно острой боли пронзило ее, и, чувствуя, как ищущие пальцы Даниэла возятся с пуговицами ее платья, она восторженно застонала.
Наконец он расстегнул их… Она откинула назад голову и, утопая в наслаждении, отдала ему свое тело. И Даниэл немедленно воспользовался этим: нежно проведя губами по мягкой, молочной коже ее груди, он горячо впился в ее сосок.
- О, малышка, - пробормотал он, уткнувшись носом в ее грудь. - Я хочу тебя…
Малышка. Слово ворвалось в одурманенное сознание Памелы потоком ледяной воды, в один миг погасив пламя страсти. Она застыла и стеклянными глазами уставилась в пространство перед собой.
Малышка. Как она могла забыть, к чему приводит подобное легкомыслие? Как она позволила ему овладеть ее рассудком, забыв, что следует за такими безрассудными порывами страсти?
- Что случилось, Памела? - Даниэл почувствовал, что она внезапно охладела. Он приподнял голову, и пронзительно-синие глаза, затуманенные желанием, уставились на нее. - В чем дело?
- Нет! - Памела резко отпрянула от него, встала и в один миг оказалась у противоположной стены лифта.
Как она позволила себе снова стать жертвой его соблазна? Как могла забыть, что он воспламенял в ней страсть только для того, чтобы использовать ее, и мог в любой момент повернуться и уйти, если ему этого больше не хотелось? Как она могла забыть, что такая страсть привела к зачатию их ребенка, малыша, который умер, не успев увидеть свет?
- Черт побери, Памела, что на тебя нашло?
Он лениво, как ни в чем не бывало, встал на ноги, привычно отряхнул одежду, заправил футболку и пригладил рукой волосы. Казалось, что он только что покинул свое рабочее кресло или встал из-за обеденного стола. Он вел себя так, будто между ними ничего не произошло, и для Памелы это было окончательным ударом по ее чувству собственного достоинства.
В отличие от него она выглядела так, будто скатилась кубарем по лестнице. Глядя на бесконечно повторяющееся в зеркалах лифта отражение, она с ужасом видела свои всклокоченные волосы, горящие глаза и лихорадочный румянец на щеках.
А ее одежда… Льняное платье было смято и задрано до бедер, из расстегнутого лифа выглядывали красные клювики все еще возбужденных сосков…
- Проклятие, Памела. Ты можешь сказать, что случилось?
- Лишь то, что ты есть на свете! - выпалила она, судорожно одергивая платье. - И то, что я, как последняя дура, снова попалась в твои сети.
- Памела…
Но она не могла больше слышать его голос, не могла перенести его присутствие рядом. Наспех приведя себя в порядок, она шагнула к аварийному телефону и нервно сняла трубку.
- Я не могу здесь больше находиться! Я хочу выбраться отсюда! Помогите…
Но телефон был мертв.
- Почему они ничего не делают! - отчаянно выкрикнула она, чувствуя, что близка к истерике. - Почему…
Но слова застряли у нее в горле, когда она увидела, как Даниэл быстро подошел к пульту лифта и уверенно нажал кнопку. В ту же секунду лифт пришел в движение: покачнулся, заскрипел и начал спускаться.
Она оцепенела от недоумения. Но в тот же миг истина снизошла на нее.
- Ты? Ты сделал это умышленно? Мерзавец!
Гнев и ненависть снова полыхали внутри нее.
Даниэл даже не попытался отрицать это. Более того, коротким кивком лишь подтвердил ее слова. На его красивом, выразительном лице не было ни тени эмоций: ни сожаления, ни стыда. Памела бросилась к нему и, занеся кулаки, уже готова была обрушить на него каскад яростных ударов. Но вдруг опомнилась, почувствовав, что лифт притормаживает, приблизившись к первому этажу.
Как только двери лифта открылись, она выскочила из него и поспешно оглядела пустое фойе. Только бы кто-то из знакомых не увидел ее в таком виде!
Она была уже возле машины своей матери, стоявшей у входа в отель, когда услышала за спиной его голос и в ту же секунду почувствовала, как он крепко схватил ее за руку.
- Отпусти меня! Дай мне уйти отсюда!
- Только после того, как скажу тебе все, что хочу сказать.
- Ты сказал уже и сделал больше, чем достаточно! И я не хочу ничего слышать!
- Ты должна понять, что между нами…
- Все кончено! - выкрикнула она. - И никогда больше ничего не будет!
Выдернув из его захвата свою руку, она поднесла ее к его лицу, растопырив пальцы.
- У меня, может, и нет кольца, чтобы ткнуть тебя носом в него, но я могу послать тебя ко всем чертям. Убирайся и никогда больше не появляйся в моей жизни! Ты забыл о свадьбе!
Даниэл медленно покачал головой, и на его лице появилась дьявольская усмешка победителя.
- Я ни о чем не забыл, - со злобной мягкостью в голосе ответил он. - Но до воскресенья осталось пять дней. Что ж, я попробую за это время доказать тебе, что, если ты выйдешь замуж за Эрика, ты совершишь непоправимую ошибку, за которую будешь проклинать себя всю жизнь.
3
- Еще одна посылка. Свадебный подарок!
- О нет!
Памела насмешливо закатила глаза, глядя на свою сестру Сьюзи, которая стояла в дверях с огромным свертком в руке.
- Куда же мы будем все это складывать, а, Сьюзи? От кого она?
Сьюзи посмотрела на адрес.
- От Мэри и Чарльза Кендрик. Запиши их имя в список.
- Еще одно благодарственное письмо, - вздохнула Памела, открывая блокнот и внося имя Кендрик в длинный список. - Когда-нибудь будет этому конец?
- Знаешь, я думаю, что это несправедливо: возложить всю ответственность за подарки на плечи невесты, - сказала Сьюзи, взвешивая посылку в руках. - В конце концов, среди них есть и подарки для жениха. Но на его долю выпадает лишь удовольствие открывать их. А вся тягомотина с ответными благодарностями достается невесте. Это нечестно.
- Я скажу ему об этом сегодня вечером, - со смехом сказала Памела. - Пусть хоть раз сам попытается выразить благодарность за очередной тостер.
- Не нужно. Прошу тебя, Мел, не делай этого, - взмолилась Сьюзи. - Не хочется беспокоить его этими дурацкими тостерами. - За последнюю неделю в доме Джорданов появилось три или четыре подаренных тостера. - Подозреваю, что в этой посылке еще один, - добавила она и потрясла посылку в руках. - Размер соответствующий. И звук тоже.
- Сьюзи, скажи, что ты пошутила. - Памела издала шутливо-мучительный стон и драматично закрыла лицо руками.
Сестры весело рассмеялись. Но вскоре их смех прервал звонок в дверь.
- Кто бы это мог быть? Ради бога, только не очередная посылка.
- Я пойду открывать. Моя очередь, - сказала Памела и принялась прокладывать себе путь через разбросанные подполу коробки, открытки и свитки оберточной бумаги. - Приходится пробираться, как по минному полю, - бросила она через плечо, когда наконец пробралась к двери холла. - Почему свадьбы всегда создают такой беспорядок?
- Было бы легче, если бы к свадьбе не прибавился еще и переезд на новую квартиру, - сказала Сьюзи.
- Не уверена, - рассмеялась Памела и открыла дверь.