В вопросах любви женской интуиции нет равных. Как впрочем и женской логике, над которой так любят потешаться практически все без исключения мужчины. Женщина чувствует, мужчина - думает. Ошибаются конечно, иногда, оба, но… Умная женщина вовремя поймет, когда из неприступной стервы, метающей громы и молнии, ей следует стать кроткой овечкой, выполнит распоряжении начальника, даже если оно рушит все ее планы… Ведь именно интуиция ей подсказывает, что ничего не бывает просто так… В жизни каждого из нас звонят колокола судьбы… Только вот услышать их способны единицы…
Содержание:
Глава первая 1
Глава вторая - Фейерверк 3
Глава третья - Стерва Андреевна 6
Глава четвертая - Заоблачные страсти 8
Глава пятая - Начать сначала 10
Вместо эпилога 13
Светлана Игоревна Бестужева-Лада
Амнезия, или стерва на договоре
Глава первая
Когда я открыла глаза, то… ничего не увидела. Точнее, обнаружила себя в абсолютно белом пространстве, которое было сверху, со всех сторон и, кажется, даже снизу. Тупо болела голова, а тела я просто не чувствовала. Похоже, умерла, причем окончательно и бесповоротно. Оставалось надеяться, что угодила прямиком в рай, а это ослепительно-белое нечто - не приемная перед чистилищем или чем-нибудь похуже.
Вспомнила! Накануне меня скрутило так, что ни охнуть, ни вздохнуть. Курт вызвал "скорую", и меня быстренько доставили в клинику с диагнозом "острый аппендицит". Ну, вот, значит, аппендицит удалили, я очнулась после наркоза, нужно только позвать медсестру или сиделку. Где тут кнопка вызова?
Нет, я решительно не могла даже шевельнуть рукой. Скосила глаза и увидела, что слева поблескивает стеклом капельница, от которой ко мне тянется тоненькая трубочка. Неужели были осложнения после операции? Похоже на то. Что ж, значит скоро кто-нибудь обязательно зайдет посмотреть, как я тут. Увидят, что пришла в себя, сообщат Курту…
Я закрыла глаза и, кажется, заснула, потому что снова очнулась, когда свет вокруг меня стал менее ярким. Похоже на сумерки. На сей раз мне безумно хотелось пить, и в поисках кнопки вызова я даже смогла пошевелить правой рукой. Голова болела меньше - уже хорошо! Но тишина вокруг по-прежнему была какой-то неестественной, даже в больницах такой не бывает.
Внезапно передо мной материализовалось лицо: женское, темноглазое, обрамленное белоснежной косынкой. Слава Богу, появилась! Я сделала над собой определенное усилие и прошептала по-немецки:
- Пить!
То есть хотела прошептать, губы шевелились, но звука не было. Нравилась мне эта ситуация все меньше и меньше. Аппендицит, пусть даже и острый, - это же сущие пустяки, в самых запущенных случаях пациент уже через три дня встает на ноги. А я себя чувствую так, как если бы мне пересадили почку. Хотя в принципе я не знаю, как себя чувствуют люди после подобной операции, но предположить могла.
Лицо исчезло, а через какое-то время появилось другое, уже явно мужское, в усах, бородке и при очках. Врач, надо полагать. Я повторила попытку вступить в контакт, потерпела такое же фиаско, как и при первой, и почувствовала невероятную усталость. Последним более или менее четким ощущением было прикосновение острого металла к сгибу локтя правой руки. После чего я снова провалилась в темноту.
И снова открыла глаза. На сей раз мне уже не показалось, что я нахожусь между небом и землей. Наоборот, я очень четко поняла, что лежу на довольно удобной, но явно не домашней постели, что от капельницы меня отключили и что между операцией по удалению аппендикса и данным моментом прошло время, причем довольно значительное. И, главное, не было неестественной тишины: я слышала отдаленные голоса, какое-то позвякивание и даже различила шум проезжавшей машины.
Мне удалось повернуть голову, а потом поднести к ней руку, потому что возникло ощущение чего-то инородного. Так и есть, на голове была повязка. Что же произошло? Я не могла вспомнить практически ничего, сознание отказывалось выдавать четкие картинки и подсовывало какие-то фрагменты, точно крутился огромный, бессмысленный и не слишком яркий калейдоскоп. Возможно, я попала в аварию? Кажется, я куда-то ехала, причем на заднем сиденье в качестве пассажира… Куда?
- Очнулись? - неожиданно прозвучал рядом со мной приятный мужской голос.
По-видимому, это был врач. Довольно молодой, но уже представительный, смуглый, как говорится, "восточного типа". Он взял меня за запястье и начал считать пульс. По-видимому, итог его удовлетворил.
- И как вы себя чувствуете, уважаемая фрау?
- Пить очень хочется, - прошептала я.
Слава Богу, голос вернулся одновременно со слухом! Ладно, пусть не голос, а просто способность говорить, все равно хорошо. И руки-ноги, кажется, двигаются, значит, жизнь налаживается. Придет Курт, разъяснит ситуацию окончательно.
В поильнике было прохладное, чуть кисловатое питье, показавшееся мне настоящей живой водой. С каждым глотком я чувствовала себя все лучше, но это наслаждение слишком быстро закончилось.
- Хватит пока, - мягко, но решительно произнес врач. - Итак, как вы себя чувствуете?
- Хорошо, - искренне отозвалась я. - Что со мной было?
- Не было, а есть. По-видимому, сотрясение мозга. Вы очень легко отделались, уважаемая фрау. Шофер затормозил весьма оперативно.
- В нас кто-то врезался?
Картинка моей поездки стала более четкой. Шофер, с которым я говорила по-немецки… Сумерки… Яркие огни ночного города…
- Вы ничего не помните?
- Почему же? - неуверенно отозвалась я. - Мы ехали… Машина с кондиционером.
Врач покачал головой:
- Вы бежали, уважаемая фрау. И чуть было не попали под машину. Теперь вспоминаете?
Вот теперь я, похоже, окончательно запуталась.
- Но ведь я в Мюнхене, правда?
Помимо моей воли, голос прозвучал жалобным писком.
Врач покачал головой:
- Вы в Турции. В городе Кемер. И доставили вас в нашу больницу с улицы, без каких-либо документов. Теперь хотелось бы выяснить, кто вы.
Еще пару минут тому назад я была уверена в том, что я - Стелла Шмидт, супруга Курта Шмидта, человека в Мюнхене вполне уважаемого и известного. А теперь я уже не знала, что и думать. Судя по всему, из памяти выпал приличный кусок жизни, и, как его туда вернуть, я понятия не имела. Про амнезию - полную или частичную - я, конечно, знала. Но одно дело - знать, и совсем другое - испытывать это чувство. Врагу такого ощущения не пожелаю.
- Меня зовут Стелла Шмидт, - со вздохом сказала я. - И я совершенно не помню, как и почему оказалась в Турции. Если бы мы приехали сюда отдыхать с мужем, он уже был бы в этой палате. Наверное, я приехала одна.
- И в каком отеле вы остановились, тоже не помните?
- Увы!
- Ну, это можно достаточно быстро проверить, - обнадежил меня врач. - Кемер - город маленький. Пошлем запрос вашему мужу. Адрес в Мюнхене вы помните?
Это я помнила. Я помнила даже номер нашего домашнего телефона. Оставалось надеяться, что ситуация все-таки не безнадежная.
С этой надеждой я заснула и проспала, судя по всему, достаточно долго. Во всяком случае, когда я открыла глаза, то почувствовала себя практически здоровым человеком, который к тому же отчаянно хочет есть. Другими словами, я была относительно бодрой, безусловно голодной и… по-прежнему ничего не могла вспомнить о своем недавнем прошлом.
Визит врача после того, как меня накормили, напоили и помогли совершить необходимый туалет, поверг меня в полное смятение. Они, оказывается, связались с Куртом, который мою личность подтвердил, но не более того. Он заявил, что давно со мной развелся, после чего я уехала в Россию, и больше он ничего обо мне не знает. Вот это была новость так новость!
Собственно говоря, о том, что я русская, я, естественно, помнила. Но вряд ли это могло как-то облегчить мое нынешнее положение. А уж появление в палате полицейского и вовсе повергло меня в смятение: неужели я сотворила нечто такое, что связано с нарушением закона?
К счастью, мои подозрения не подтвердились. Зато выяснилось, что два дня назад я прошла через таможню аэропорта в Анталии, причем прилетела туда из России. А потом исчезла, чтобы вновь возникнуть на больничной койке с начисто отшибленной памятью. Милое дело!
Полицейский говорил со мной через переводчика, на сей раз по-русски. Язык я не забыла, но вот свои координаты в России назвала с некоторой заминкой. То есть адрес и телефон я, конечно, помнила, но четко знала и то, что квартиру в данный момент снимают не слишком близкие мне люди, которые вряд ли чем-нибудь смогут помочь: связь между нами поддерживалась чисто формально.
- Мы, конечно, связались с российским консульством в Анталии, - вздохнул обескураженный полицейский. - Если в ближайшие сутки ничего не прояснится…
- То что будет? - с умеренным любопытством спросила я.
- Передадим вас консульству. Кто-то ведь должен оплатить ваше пребывание в больнице. А у полиции к вам претензий нет.
И на том, как говорится, спасибо. Могу себе представить, как счастливы будут в консульстве, когда я свалюсь им на голову со своими проблемами. Но тут уже мне в голову пришла первая за довольно длительный период здравая мысль, и я спросила, какое сегодня число.