- Сынок, ты не заболел? - обеспокоенно спросил Марвин.
Фрэнк проигнорировал вопрос. Наконец, отдышавшись, он спросил:
- Джина? Но ведь не Джина Лейк? - мужчина напряженно всматривался в ее лицо, качая головой, как будто прося ее немедленно опровергнуть нелепое предположение.
Взглянув на ситуацию его глазами. Джина опешила, значит, он не больше ее самой знал, с кем занимался сексом! Она медленно кивнула. Глаза мужчины расширились от ужаса, в них отразилось недоверие:
- Ты - Джина Лейк? - смог наконец переспросить он. - Ты и есть тот самый фригидный нацист в юбке?
Все сочувствие, которое начало зарождаться у растерявшейся женщины, понявшей, что мужчина не меньше нее смущен и растерян, моментально испарилось. Она действовала не задумываясь. И вот, второй раз за вечер Фрэнк Дэвис оказался в бассейне!
Джина отправилась домой в халате. Столкнув Фрэнка-Зануду в воду, она развернулась, схватила сумочку, туфли и пулей вылетела из спортзала. Она не видела, как отец и Лео помогали Фрэнку вылезти из бассейна, поскольку и глазом не моргнула, услышав, как тот прорычал:
- Ты за это заплатишь!
Несмотря на огромное желание прошествовать в халате перед всеми именитыми гостями, Джина выскользнула через дверь в кухне и села в машину. Дорога домой была быстрой и яростной, под стать ее настроению. Ей повезло, что полиция ни разу не остановила ее.
"Добрый вечер, офицер. Мои права и регистрация? Да, конечно, сейчас посмотрю в кармане халата!" - только бы и произнесла она.
Ей хотелось одного - исчезнуть. Но на следующее утро, в субботу, когда она сидела на маленьком балкончике у себя дома, прихлебывая чай и размышляя о том, что случилось после ее ухода, раздался звонок в дверь. Наверное, Лео пришел молить о пощаде. Или, может, позлорадствовать? Ночью один раз протрезвонил телефон, но она не стала брать трубку. Джина еще не простила своего друга и была не в настроении с ним разговаривать.
- Дорогая, открывай, я знаю, что ты дома. Мне срочно нужен шоколад:.
Узнав голос подруги, она ухмыльнулась и пошла в прихожую.
- Доброе утро, Холли. Зачем тебе понадобился шоколад в восемь утра?
Холли Лопес, которая жила этажом выше, влетела в квартиру. Она была явно не в форме: обычно пышные волосы висели сосульками, макияж смазан. На ней было черное короткое кожаное платье, а чулки в сеточку слишком вызывающе облепляли стройные ноги. Но даже сейчас молодая женщина, несмотря на некоторую неухоженность, выглядела очень привлекательно. Шесть футов роста, цветущий вид - все, о чем мечтала Джина с детства. Возможно, заполучить от природы такую внешность ей помогли ее итало-ирландские корни. Да и характером она отличалась сильным, смелым, жестким. У нее было все, чего не хватало самой Джине.
- Опять танцевала всю ночь? - спросила она подругу, которая сразу же направилась в кухню. Та не ответила на вопрос, но пробормотала:
- Не отвлекай меня, пожалуйста. Ты знаешь, что мне нужно, когда я в стрессе.
- "Оригинал" на нижней полке, за йогуртом. Холли издала победный клич, выудив из холодильника шоколадку и с наслаждением вонзая в нее зубы.
- М-м-м, еще немного этого зелья, и я смогу забыть, что меня бросили.
- О, Холли, мне жаль, - посочувствовала Джина. Она не спросила имени негодяя, зная, что подруга меняет кавалеров приблизительно раз в месяц. Почти так же часто, как цвет волос. - Сейчас ты в порядке?
- Все шло замечательно, - начала Холли, захватив шоколадную плитку и следуя за хозяйкой дома в гостиную. - Мы протанцевали всю ночь, потом пошли к нему. Последовал романтический завтрак и все такое. Вдруг он как бы между прочим сообщает, что возвращается к своей подружке из колледжа и это наша последняя встреча…
Джина подвинулась, уступая подруге место рядом с собой на диване.
- Вообще-то, учитывая, что это была наша третья ночь, я не должна сильно расстраиваться. Как ты думаешь? - Холли проглотила последний кусок шоколадки, откинулась на спину и закрыла глаза. - Все мужчины - кобели.
- Согласна.
Холли, видимо, услышав что-то в голосе подруги, приоткрыла один глаз и подозрительно покосилась на нее.
- А у тебя что случилось? Та лишь пожала плечами.
- О Боже, ведь вчера была вечеринка! Прости, солнышко, я совсем забыла. С тобой все нормально? С мамой уже говорила?
Джина вздохнула, зная, что телефон может зазвонить в любой момент. Прошлой ночью мать была в панике, а сейчас у нее самой не хватало духа позвонить ей.
- Марвин пока не сделал своего заявления.
- Я думала, его ничто не остановит.
- Мне тоже так казалось. Но кое-что все же помешало осуществлению его планов. - Джина забралась с ногами на диван. - Думаю, это единственный плюс самого ужасного вечера в моей жизни.
- Так что же случилось? Твой отец спал и видел, как объявит чикагским сливкам, что ты его дочь.
Холли принадлежала к узкому обществу посвященных в тайну происхождения Джины. Теперь к этому обществу прибавился новый член - Фрэнк Дэвис. Она сжала зубы.
- Произошла небольшая неприятность, и я испортила платье.
Подруга хихикнула:
- Ты решила воспользоваться моим методом, безотказно помогающим сбегать с вечеринок: "Опрокинь на себя "Кровавую Мэри""?
- Не совсем.
И Джина начала рассказывать, что же случилось прошлым вечером. Правда, она утаила кое-что, в основном то, как они занимались сексом. И еще решила скрыть от посторонних ушей, не признаваться в том, что страсть вспыхнула между ней и тем человеком, которого до этого момента люто ненавидела.
Но запудрить мозги Холли было не так-то легко.
- Так, значит, твой отец зашел и застал тебя с каким-то парнем в банных халатах? Ну и что? Вы же не…
Джина покраснела.
- А-а, вы действительно… Ты танцевала горизонтальную мамбу с мускулистым красавцем, которого выловила из бассейна?
Джина понимала, что молчание выдает ее с, головой.
- Ну и как?
- Холли!
- Ну, перестань. - Подруга нетерпеливо пожала плечами. - Забудь о том, что сегодня утром уже ненавидишь себя за то, что вытворяла прошлой ночью. Лучше скажи, ты почувствовала что-нибудь особенное или нет?
Девушка не смогла солгать:
- Почувствовала, черт возьми! Я и понятия не имела, что от оргазма может так снести крышу. Тряслась, наверное, минут пять.
Подруга присвистнула.
- Милая, я знала, что ты можешь расслабиться, когда захочешь.
- И почему все так беспокоятся о моей личной жизни? Отец, похоже, предоставил бы мне весь дом, вырази я хоть малейший интерес. Ты понимаешь, насколько все это странно? - проворчала Джина, вставая с дивана и направляясь в кухню за дополнительной порцией чая.
Холли - первая подруга, появившаяся у Джины, когда та переехала в Чикаго, чтобы начать самостоятельную жизнь, - последовала за ней. Она неуверенно похлопала Джину по плечу. Казалось, молодая женщина, ворвавшись с утра пораньше в чужой дом, испытывала угрызения совести, что было вовсе нетипично для нее. Обычно ее отношение к жизни укладывалось в емкую фразу "Наплевать!"
Джина считала, что причиной такого отношения было воспитание. Подруги росли в абсолютно разных семьях. Она - под недремлющим оком строгого отчима, бывшего сержанта, ставшего впоследствии министром, и матери, Лоры Шервуд, которая совершила всего одну ошибку за свою жизнь, да и ту в юности. Результатом этой ошибки стало рождение дочери двадцать четыре года назад.
Холли же выросла в детском доме. Ей приходилось зубами и когтями вырывать свой кусок хлеба. Единственное сходство заключалось в том, что обе не знали своих родных отцов. По крайней мере, Джина, в конце концов, узнала. Чего не скажешь о Холли. И неизвестно еще, кому повезло.
- Просто все желают тебе добра, милая, объяснила та. - Включая твоего настоящего отца. Мне кажется, он любит тебя.
- Как волк кобылу, - съязвила Джина. - Мать бросалась из крайности в крайность… Мама! Я же должна ей позвонить!
- Я понимаю, ты о ней волнуешься. Если все в твоем родном городе узнают, что ты - незаконнорожденная… Но, с другой стороны, на дворе двадцатый век. Неужели кого-то это все еще волнует?
- Здесь, может, и нет. Как и в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, но не в штате Юта. - Джина горько усмехнулась, наливая чай и добавляя сахар и лимон. Там да, волнует. Люди будут возмущены, узнав, что жена уважаемого Питера Лейка преподнесла ему незаконнорожденного ребенка.
Холли сочувственно кивнула:
- Знаю, Джина. Конечно, ты права. Жаль, что твой отец этого не понимает.
- Хочешь - верь, хочешь - нет, но он старается не причинять боль матери. У него до сих пор остались чувства к ней. - Джина сначала этому не верила, но выражение лица Марвина, когда тот рассказывал об их феерическом романе, убедило ее в искренности отца. - Дело в том, что он чувствовал, будто у него украли первые двенадцать лет моей жизни. У Марвина больше нет детей, и он хочет, чтобы весь мир узнал, что я его дочь.
- Его можно понять.
- Да, можно. Если бы дело было только в моей матери и отчиме, то мы бы, наверное, нашли выход.
- Проблема в бабушке с дедушкой, верно? Джина кивнула, чувствуя, как в глазах закипают слезы.
- Это убьет их. Каково узнать, что их внучка биологически не является их родственницей? Что невестка изменила сыну, и он принял незаконнорожденного ребенка? Как я могу позволить этому случиться?
Ответ был однозначен: никак. Все это время Марвин поддавался на уговоры хранить молчание. Только недавно, после феноменального успеха колонки Джины, гордый отец начал подталкивать дочь к тому, чтобы она раскрыла семейную тайну.