Наши тревоги и радости, смех и слезы - наше все - дети. Они способны превратить нашу жизнь и в праздник, и в кошмар.
Два брата младшего хулиганского возраста легко устраивают в квартире поле боя. А дети постарше, подростки-максималисты сами оценивают поступки родителей по шкале суровых требований и не всегда выставляют хорошие оценки.
Рассказы Натальи Нестеровой, грустные или веселые, но обязательно искренние, не оставят равнодушными тех, для кого дети - смысл жизни, плюс источник повышенной опасности. И даже если проблемы "от пяти до пятнадцати" не заботят, вы получите удовольствие от легкой и жизнеутверждающей прозы.
Содержание:
Подкидыш 1
А в остальном, прекрасная маркиза… 2
Портрет семьи 5
Киднепинг 6
В лифте 8
Переходный возраст 10
Фигуры речи 12
Чингачгук 14
Что течет по проводам 16
Тихий ангел 18
Бабушки 22
Наталья Нестерова
Наше всё
Подкидыш
Дочери было три месяца, когда Зоя Скворцова попала с ней в больницу. Огромная палата, разделенная стеклянными перегородками на боксы. В каждом боксе младенец до года и мамаша. В соседнем с Зоей боксе лежала пятимесячная девочка, одна. Привезли из Дома ребенка с подозрением на воспаление легких. Казалось бы, все дети в младенчестве похожи друг на друга, но сиротка отличалась от домашних. Не капризничала, не гукала, не улыбалась, не просилась на руки. Лежала, как поваленный столбик, молча. На шее "медальон" - пустышка на веревочке. Остальные дети с рук не слезали, а эту покормят, помоют, уколы сделают, пустышку в рот воткнут - и весь уход.
То было время повального дефицита. А Скворцовым из Германии друзья прислали коробку роскошного детского приданого. Взяла Зоя одну из красивых пустышек, на чистую ленточку привязала и вместо старой замызганной соски на шею ничейному ребеночку повесила. На следующий день смотрит - нету подарка.
Украли! Человечек еще не начал жить, а его уже лишают. Материнской ласки, заботы, внимания, даже несчастной соски! Зою это потрясло!
Словом, поступила Зоя в больницу с одной девочкой Леной, а выписывалась с двумя - Леной и Таней. Костя, муж, вначале не обрадовался идее удочерить подкидыша. Потом в палате побывал, увидел девочку, маленькую и уже точно постаревшую, хмурую и печальную. "Неужели не прокормим", - сказал, то есть поддержал Зою.
Вскоре они квартиру в другом районе получили. Переехали, из новых соседей никто и не догадывался, что дети от разных родителей. Двойняшки - и двойняшки.
Жили не богато, но дружно. Костя мастером-ремонтником в автобусном парке работал, Зоя - оператором в химчистке. Дочерей, конечно, не делили - той и другой одинаково доставалось и подарков, и наказаний. Внешне девочки совершенно разные. Но Таня почему-то на Зою похожа. Все так и говорили: "Лена - в папу, а Таня - копия мамы". Характеры у них противоположные. Таня прямолинейная, резкая, а Лена хитрованка. Таня никогда не слукавит, а Лена обязательно попробует обходной путь найти. Между собой они были, как все сестры - то дружба не разлей вода, то пух и перья летят.
Дочерям исполнилось четырнадцать лет, когда в доме Скворцовых поселилась беда. Лена оставалась неуклюжим подростком, а Таня резко вытянулась, грудки округлились - просто девушка, лет семнадцать можно дать. И нрав у нее испортился. Грубит, огрызается, что-нибудь попросишь сделать, двадцать раз приходится повторять. Зоя с мужем списывали на переходный возраст, пока однажды Костя не рявкнул на Татьяну:
- Ты как с матерью разговариваешь? Придержи язык!
А у Тани вдруг слезы из глаз фонтаном.
- Она мне не мать! И ты мне не отец! Вы не родные! Не родные!
Бросилась из комнаты, дверью хлопнула.
Все застыли, ошарашенные. Костя и Зоя смотрят друг на друга удивленно. Они и думать забыли, что Таня им не единокровная. Лена первой в себя пришла:
- Во дает! Сестричка умом сдвинулась! - и шмыгнула вслед за Таней.
Вернулась быстро, глаза выпученные:
- Отпад! Она правда не родная?
- Не мели чепухи! - одернул отец.
- Танька зубы лечила, - доносит Лена. - А там в очереди одна женщина из вашей старой квартиры была. Мы ведь раньше на Карла Маркса жили? Ты, говорит, Таня Скворцова? Родителей, случайно, не Зоя и Костя зовут? Ты им которая - родная или приемыш? Танька, конечно, на дыбы, а тетка на своем стоит, мол, у вас одна девочка была, а другую вы подобрали. Мама! Папа! - испуганно заикается Лена. - Может, я тоже? Того? Приемная?
- Дура ты врожденная, а не приемная! - злится отец.
- Нет, ну факты-то налицо.
- Какие еще факты?
- У нас ведь два месяца разницы, правильно? Мы раньше думали, что можно одного ребенка родить, а через некоторое время другого. Танька выяснила - так не бывает!
Когда свидетельство о рождении Тане на новую фамилию выписывали, Костя и Зоя хотели одну дату со своей дочерью поставить. Но им сказали, что закон не разрешает. Вот вам и закон, будь он проклят!
Зоя никому зла не желала. Но гнев мужа ей был ой как понятен! Костя после сообщения Лены не удержался:
- Чтоб у той тетки, которая языком мелет, все зубы выпали и она ими подавилась!
В семье настали черные дни. Таня - что ежик или дикобраз, не подступиться. Злая, колючая, смотрит на родителей чуть не с ненавистью. Была добрая девочка, стала мегера. Ведь Таня ложь и вранье считает самым страшным пороком. А тут получилось, что ее всю жизнь обманывали.
Скандалы у них пошли кошмарные. Сначала Таню окружили вниманием и заботой, как тяжелобольную. Только хуже сделали. Она решила - подлизываются и с презрением на всех смотрела. Потом к старому вернулись, как бы живем по-прежнему, будто ничего не произошло. Еще хуже. Пустяковое замечание Тане сделаешь, попросишь посуду помыть или ведро вынести - она сразу взбрыкивает:
- Оставьте меня в покое! Вы не имеете права мною командовать!
- Ах, не имеем! - кипятился отец. - О правах заговорила? Горшки за тобой выносить, обувать-кормить, ночей не спать - пожалуйста! Что ты бесишься? На мать посмотри - почернела вся!
- Она мне не мать! И я вас не просила меня удочерять!
- Ну, извини! За то, что любим тебя, за то, что сердце болит, - за все извини! Давай, плюй нам дальше в душу!
Лена, которая теперь чувствовала себя роднее всех родных, встряла:
- А, говорят, детдомовские все такие, с отклонениями и неблагодарные.
Под горячую руку отцу сказала, он ей хорошую оплеуху отвесил. Улетела в угол. Слезы, крики, обвинения - сумасшедший дом.
Дальше - страшнее. У Танюши в кармане Зоя сигареты обнаружила, потом соседи донесли - на лавочке в плохой компании сидит, пиво пьет. Отец ее за шкирку домой притащил. Брыкается, орет:
- Вы мне никто! Я от вас уйду! В гробу видала вашу доброту!
Зоя испугалась до обморока: действительно, уйдет дочка, пропадет, сгинет. Костя побелел, слов не нашел, только пальцем погрозил. Ушел в комнату, лег на диван лицом к стенке, так весь вечер и пролежал, даже ужинать не стал. Лена хотела маму утешить, но только больших страхов нагнала. Зоя ее просила:
- Ты поговори с сестрой. Пойдет по кривой дорожке, не остановишь.
- Да не хочет она разговаривать! Мамочка, ты не переживай! Если ее бросили родители, значит, они выродки. Теперь у Таньки все на генетическом уровне проявляется.
- Что несешь? - поразилась Зоя.
- Да она сама это знает!
- Что знает?
- Что бракованная.
- А ты, выходит, первый сорт?
- Так природа распорядилась, - гордо пожимает плечами Лена.
- Мало, вижу, отец твою природу ремнем выправлял!
Зоя и Костя понимали: надо что-то делать. Но любить Таню больше, чем они любили, невозможно. А что, кроме любви, могли предложить?
Однажды, хорошо Костя в ночную смену работал, Таня пришла домой за полночь. Лицо раскрашенное как у гулящей девки, спиртным не пахнет, но какая-то странная, вроде очень усталая. "Наркотики!" - испугалась Зоя. Она уже все глаза выплакала, а тут с новой силой зарыдала:
- Доченька! Скажи мне, чего ты хочешь? Чего добиваешься?
Таня в последнее время перестала их мамой и папой называть, только "ты", "вы" или вообще без обращения. И тут видно, что борется в ней желание утешить Зою с гордостью оскорбленной. Гордость победила.
- Хочу, - говорит дочь, - найти своих настоящих родителей.
- Хорошо, - согласно кивнула Зоя.
- Как? - удивилась Таня. - Ты мне поможешь?
- Конечно. Сейчас работы много, отпроситься не могу. На следующей неделе постараюсь взять отгул, и поедем с тобой справки наводить.
- Обещаешь? - не верит Таня.
- Обещаю. Но и ты слово дай, что не будешь курить, пиво пить и по плохим компаниям шляться. - Зоя себя уже в руки взяла.
- Торгуешься? - укорила Таня. - А вот и не брошу!
- Тогда сама ищи их! - Слово "родители" про чужих людей Зоя не могла произнести. Но говорила твердо. - Только везде получишь от ворот поворот.
- Уже получила. Ладно, пока воздержусь.
Ее слову можно было верить, кошмары прекратились. Но никто не знал - мир это или короткое перемирие перед страшной войной.