— Я тоже так думаю. Скорее всего, Брюс просто хвастает. Он любит пустить пыль в глаза.
— Ну конечно, — горячо согласилась Элизабет. — От него что угодно можно ожидать. Это так отвратительно! Джессика сгорела бы со стыда.
— Ты не права, Лиз.» Брюс для нее свет в окошке. На остальное ей наплевать.
— Я и раньше терпеть не могла Брюса. А с этой минуты я его ненавижу! Он из нее веревки вьет. Можешь представить, когда его нет с ней, она только о нем и говорит. Куда бы я ее ни позвала — один ответ: «Жду звонка Брюса. Вдруг он позвонит, а меня нет дома». Можешь этому поверить? Так зависеть от телефонного звонка этого идиота.
— Это и правда не похоже на ту гордячку Джессику, которую мы все знаем.
Элизабет, как бы не услышав, его замечания, продолжала:
— И вот наконец он звонит. Говорит, что хочет вечером ее видеть. Ты не представляешь себе, что с ней тогда творится. Такой восторг на лице, как-будто ее увенчали титулом «Мисс Америка». И все из-за какого-то телефонного звонка!
— Подожди, Лиз. Ведь она действительно влюблена в него. Вот и радуется его звонку. Не все, что она делает и чувствует, плохо. — Тодд ласково взял ее за подбородок:
— Ты ведь тоже рада моему звонку?
Элизабет поцеловала Тодда и тихо проговорила:
— Конечно, рада. И ты абсолютно прав. Постараюсь быть более терпимой. Но все-таки ее поведение не совсем нормальное.
— Она здорово избаловала Брюса. Элизабет откинулась на спинку сиденья:
— Я ведь о том и говорю, Тодд. Он, как злой чародей, превратил ее в свою рабыню. И самое страшное, что она этим счастлива. Я ничего не могла сделать, чтобы помешать этому.
— Ты пыталась и сама знаешь, что из этого вышло.
— Да, — вздохнула она. — Но мне это тяжело. С сестрой происходят такие ужасные вещи, а я бессильна ей помочь. Она катится в пропасть. Я это чувствую, Тодд, но не знаю, как открыть ей глаза. Я боюсь навсегда потерять прежнюю Джессику.
Глава 8
Элизабет огорченно вздохнула, перечитав готовую заметку для рубрики «Глаза и уши». Ей явно не хватало изюминки. Может быть, она разучилась писать?
Нет, ее последнюю заметку читали с таким же интересом, что и все предыдущие. И в этой упомянуты все школьные парочки, причем о каждой дана какая-нибудь пикантная подробность. Все, кроме одной, и беда именно в этом.
Элизабет ни слова не написала о Джессике и Брюсе, хотя ни о ком в школе так много не говорили, как о них. Она невольно соглашалась, что материала для рубрики они предоставляли больше, чем кто-либо другой. Те две недели, что длился их роман, они были неразлучны. Их всегда видели вместе в школьных коридорах, на обеде, в библиотеке. Частенько они вместе прогуливали занятия, чтобы обниматься в темной аллее за школьной столовой. Джессика ходила на все тренировки Брюса, следя влюбленными глазами за каждым его движением. С восторгом бегала для него за мячами. Она была готова проводить с ним каждый вечер, а когда оставалась дома одна, неотлучно дежурила у телефона — вдруг планы его изменятся и он заедет за ней. Накануне, за ужином, Джессика рассказывала о тренировочном матче: играл Брюс со своим товарищем по команде.
— Ты говоришь, он прекрасно играет в теннис, — заметил отец. — А тебя он обыгрывает?
— Мы друг с другом не играем. Нед и Элис обменялись удивленными взглядами.
— Ты хочешь сказать, вы играете только в паре? — спросил мистер Уэйкфилд.
— Тоже нет.
— Почему?
— Я просто смотрю, — сказала Джессика с таким видом, как будто это было в порядке вещей — лучшая теннисистка семьи Уэйкфилдов во время игры сидит за кортом. Отец с недоверием глянул на дочь:
— Не понимаю, Джес. Ты ведь так любишь играть.
Взгляд Джессики привычно устремился в пространство, и она ответила:
— Мне больше нравится наблюдать за его игрой. Брюс так чудесно выглядит на корте.