Завоевать любовь такой женщины будет нелегко, но Рик уже полюбил ее так сильно, что будет добиваться взаимности, чего бы ему это ни стоило!
— Да, мне хотелось бы поскорее вернуться домой. Но тебе незачем везти меня. Я доеду на такси.
— Я… Послушай, Сапфи, это самое меньшее, что я могу сейчас для тебя сделать. Кроме того, мне бы очень не хотелось остаться наедине с Ником!
— Неужели он такой страшный? — Она улыбнулась.
— Не-а. За всем этим высокомерием скрывается чистый ангел.
Сапфи все еще оставалась бледной, а ее огромные глаза беспокойными.
Рик шагнул к ней. Внезапно у него появилось желание обнять ее. Но вместо этого он дотронулся рукой до ее бледной щеки и нежно погладил ее.
— Мне не следовало сердиться на тебя. Просто, понимаешь, я… был в шоке. Но сейчас… — И сейчас он был в шоке, но уже не в таком, с которым не сможет справиться. — Я не должен был вести себя так.
— Рик, тебе не нужно убеждать меня в том, что ты не плохой. Я никогда так не думала о тебе.
— Просто смущенный внезапным появлением сына, — пробормотал он. Его голодный взгляд бродил по ее лицу. Кожа Сапфи была мягкой и шелковистой, а ее волосы показались ему живым огнем, когда он отвел несколько локонов от ее холодного виска.
— Просто смущенный, — согласилась Сапфи. Она больше не смотрела на него. — Нам надо сказать Нику, что мы уезжаем, или можно ускользнуть потихоньку?
Она старалась казаться беззаботной.
— Ну, поскольку я возьму его машину, думаю, что нужно сказать ему. — Он тоже хотел казаться беззаботным. — Если ты сначала услышишь крик, а потом наступит мертвая тишина, значит, я убит.
Сапфи оценила его попытку пошутить, улыбнувшись ему. Конечно, это была еще не открытая и широкая улыбка. Но, признал Рик, она все-таки сменила гнев на милость.
И этого пока достаточно, решил он.
— Даже нет синяка под глазом! — отметила Сапфи, когда Рик вернулся в гостиную.
— Ты разочарована?
Она посмотрела на него с плохо скрываемой иронией.
— Возможно, он просто ждет подходящего момента.
— Возможно. И это случится, когда я меньше всего буду ожидать нападения.
Сапфи вновь загрустила.
— Вот так я чувствовала себя все последние пять лет!
Рик знал это. Теперь он мог вообразить, что она жила в постоянном стрессе от ожидания случайной встречи с ним и последствий того, к чему эта встреча может привести.
— Я удивлен, что ты не сбежала из Парижа, как только мы с тобой встретились.
— Я не хотела оставлять тебя с Ди и Джеромом: боялась, что они могут проболтаться о моем четырехлетнем сыне.
Все эти годы после рождения Мэтью — да и теперь — он, Рик, приносит ей одну только боль, в то время как хочет держать ее в своих надежных объятиях, любить ее и заботиться о ней. Но он знал, что она никогда не позволит ему сделать это.
Его виной было и то, что она не пришла к нему пять лет назад, когда поняла, что беременна. А он сам и не подумал узнать о последствиях их необузданной страсти.
И с этим ему придется жить дальше. Презрение к себе, вероятно, было наименьшим, чего он заслуживал за то, что был так непроходимо глуп.
— Прости меня, Сапфи. Прости за все.
— Я думаю, мы оба виноваты. Но теперь к прошлому нет возврата, поэтому нам остается только идти вперед.
Это было не совсем то, чего ему немедленно хотелось бы и чего, возможно, никогда не будет, но все же они достигли приемлемого перемирия. И он, конечно, не собирался сдаваться, сколько бы это ни продолжалось!
Но у той мегеры, с которой он встретился лицом ' к лицу возле дома Сапфи, было такое выражение лица, будто жить ему оставалось уже недолго.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
— Ди? — удивленно спросила Сапфи, выбираясь из машины и глядя на разгневанную сестру. У Ди развевались волосы, горели щеки, а ее зеленые, как у кошки, глаза сверкали от ярости. — А я думала, ты уже на пути в Штаты.