Часть 1
Разносчики заразы
"Демон революции" или бизнесмен?
Свой рассказ о коррупции в высших эшелонах советской власти мы начнем с "демона революции" Льва Троцкого. Оставим в стороне его политическую деятельность - о ней написано достаточно подробно, а поговорим о том, как он, находясь на государственной службе, занимался бизнесом.
В 1917 году возвращавшийся из десятилетней эмиграции Лев Троцкий сделал остановку в Христиании (Осло) и оттуда отправил в Российскую империю вот такую лаконичную (без предлогов и знаков препинания) телеграмму:
"После месячного плена англичан приезжаю Петроград семьей 5/18 мая".
Она была адресована дяде (брату матери) предпринимателю Абраму Львовичу Животовскому. Как показали дальнейшие события, возвращение племянника в Российскую империю сначала создало дяде и его братьям проблемы (пришлось эмигрировать на Запад), а потом позволило не только компенсировать потери в России, но и войти в элиту парижского "бизнес-сообщества". Понятно, что и сам Лев Троцкий не упустил свой шанс заработать с помощью предприимчивых родственников. И вся его политическая карьера тесно переплелась с различными "бизнес-проектами". Расскажем о некоторых из них.
В 1919 году американское правительство оптом продало оставшиеся от Первой мировой войны гигантские военные склады во Франции и Бельгии Нью-Йоркскому банковскому консорциуму, который с огромной выгодой стал их распродавать. Эту финансовую структуру создал шведский банкир Олоф Ашберг. В молодости он увлекался социализмом, но дальше дискуссий с другими шведскими социал-демократами дело не пошло.
Ашберг наладил тесное сотрудничество с Троцким, его старшим братом Александром Бронштейном (по утверждению писателя Анатолия Рыбакова, расстрелянным в 1937 году в Курской тюрьме) и их парижским родственником. Один из совместных проектов - создание в августе 1922 года первого советского коммерческого банка, вошедшего в историю под названием "Российский коммерческий банк". Олоф Ашберг стал его первым директором. Позже контроль над банком перешел к Госбанку РСФСР. 7 апреля 1924 года банк был переименован в "Банк внешней торговли СССР" (Внешторгбанк СССР). В 1988 году банк был еще раз переименован и стал называться "Внешэкономбанк СССР".
Другой более ранний совместный проект - продажа золота Российской империи (не только принадлежащего государству, но и изъятого у частных лиц и организаций) на 20–30 % ниже его реальной рыночной стоимости. Какие комиссионные на этом заработали братья Бронштейны и их дядя - тема для отдельного разговора. А мы пока поговорим о другом коммерческом проекте - закупке американского военного снаряжения, обмундирования и подвижного состава.
Для прикрытия этой деятельности Максимом Литвиновым в Христиании (Осло) была создана подставная "Норвежско-русская торговая компания", а оплачивалось все золотом через банки Ревеля. В конце 1920-го - начале 1921 года в оплату обуви, одежды, консервов, а также 100 локомотивов и 1600 железнодорожных вагонов к ним было переведено через Ревель в кладовые нью-йоркских банков более 50 тонн золота на сумму 65 млн. золотых рублей. Сколько заработали братья на этих поставках - опять-таки сказать сложно. Известно лишь, что Александр Бронштейн после окончания Гражданской войны уехал обратно в провинцию, где жил в качестве скромного советского служащего.
Лев Троцкий и его земляк Лев Каменев оказались замешанными в еще одной финансовой афере. До Октябрьской революции "Русский торгово-промышленный банк" входил в десятку крупнейших кредитно-финансовых учреждений Российской империи. После революции в Париже и Лондоне продолжали действовать два его филиала. Однажды руководство этих структур объявило себя владельцами бизнеса и отказалось подчиняться правлению банка. Разразился громкий скандал. Владельцам банка удалось через суд вернуть свой лондонский банк, а вот парижский они потеряли. Его директор, некто Кон, продал французскому банку особняк, а вырученную от сделки сумму, ну и еще активы "Русского торгово-промышленного банка" (свыше пяти миллионов франков) он передал в доверительное управление парижскому банкиру Животовскому, дяде по материнской линии Льва Троцкого и родственнику Льва Каменева. Предполагалось, что банкир, используя родственные связи, получит концессию на горно-промышленные предприятия Криворожского общества. Банкир два раза ездил в Москву, но сделка так и не была совершена.
Вот как об этом деле сообщила 18 декабря 1923 года эмигрантская газета "Накануне" в статье под громким заголовком "Первая французская концессия в России". Следует заметить, что она симпатизировала Советской России, поэтому пафосный стиль вас не должен удивлять.
"Общество криворожских рудников", основанное в 1881 году, с капиталом в 5 млн. франков (на самом деле оно называлось "Французское общество криворожских руд" и имело уставной капитал 6 млн. франков. - Авт.), который впоследствие доведен до 30 млн., в настоящее время получает концессию на эксплуатацию рудных и угольных богатств Криворожского завода и нескольких металлургических заводов. Срок концессии - 50 лет. Значение концессии не только в возобновлении с весны будущего года богатых Криворожских рудников, угольных шахт и заводов, но и в том, что эта концессия, не уступающая по своим размерам Урквартовской, которая, как известно, не ратифицирована Советским правительством, является первой производственной концессией французских капиталов".
А далее в статье сообщалось, что одним из посредников при проведении переговоров был Абрам Львович Животовский - дядя Льва Троцкого.
Возможно, одна из причин неудачи предпринимателя - незнание им реальной обстановки в регионе. Еще в марте 1920 года было создано районное управление рудников Криворожского и Никопольского бассейнов ("Райруда"), а в ноябре 1921 года заработало первых три восстановленных рудника. А в 1922 году начал функционировать техникум, где готовили специалистов. Так что иностранцы опоздали.
Была и другая причина "провала" миссии Абрама Животовского: в то время Лев Троцкий увлекся политической борьбой и осенью 1923 года возглавил левую оппозицию.
Возможно, этим объясняется и "провал" другого проекта, где снова фигурирует "демон революции". В июне 1922 года на страницах издаваемой в Берлине (газета с точно таким же названием выходила и в Париже) русской эмигрантской газеты "Двуглавый орел" была опубликована серия заметок под общим названием "Письма экономиста". В одной из них говорилось, что в 1921 году в Париже планировалось создать "замаскированный советский банк, для каковой цели большевики согласились ассигновать 25 млн. франков. Инициаторами этого дела в Париже были евреи: Высоцкий, Златопольский, Добрый, Цейтлин, братья Животовские, Лесин и другие…". Автор статьи ссылается на опубликованный в 1921 году газетой "Новое время" текст "копии письма Гуковского к Животовскому, найденный при обыске ЧеКа квартиры его сожительницы г-жи Арнольд в Москве". Согласно автору статьи из этого документа видно, что "организация такого банка была одобрена самим Бронштейном, который вместе с Гуковским и некоторыми другими большевиками должен был быть пайщиком, а в качестве директоров оказались приемлемы Лесин, Добрый, Шкаф и некоторые другие".