* * *
– Мы с Волком вам так благодарны, – неожиданно сказала Красная Шапочка. – Правда, Вовчик?
– Конечно, – подтвердил Серов-Залесский, как бы невзначай приложив ладонь к животу и поправляя пиджак, но на самом деле для сдерживания требований организма немедленно поужинать. – Не знаю даже, что бы мы без вас делали…
– Ай, нашли бы еще кого-то, – отмахнулась Европа. – Вы такая парочка, я вам по секрету скажу, на вас тут многие засматриваются, даже Ашотик обратил внимание, слюнки сглатывает. Ой, я не о том.
Мелкими шажками весьма полного человека Ашот Израилевич оказался рядом и встал, растерянно-восхищенно глядя на Красную Шапочку. Пару раз он открыл рот, но только сделал несколько глотков коньяка из пузатого бокала. Заметив его непривычный взгляд, Европа подошла ближе к продюсеру:
– А интересных ребяток Левушка с собой прихватил, как вы считаете? Я-то, как говорится, в окуляре камеры их не видела, но именно таких лиц не хватает в наше время на российском киноэкране.
– Да уж, девушка производит сильное впечатление. – Ашот говорил с небольшим акцентом. – Чья она протеже?
– Я ничья, я собственная, – обиделась Красная Шапочка.
– Я пошутил, – нисколько не смутившись, заявил продюсер и повернулся к подошедшему столпу российского кинематографа. Но не поздоровался, только кивнул.
– Пора перейти к банкету, – объявил мэтр. – Все равно наш дорогой Юпитер Сатурнович утащил Левушку в переговорную с таким видом, будто у того в кармане контрольный пакет чего-то дюже нефтеносного. А молодежь тут скучает. Негоже вам, молодым, торчать, как три тополя на Плющихе, вы не чужие на этом празднике жизни. Да и перекусить пора. И выпить по-нашему, по-русски!
– Уговорил, чертяка, – усмехнулась Европа и, обернувшись к нашим героям, скомандовала: – За мной! Молодым везде у нас дорога! Ашотик, ты с нами? – вспомнила о спонсоре Европа.
Ашот и мэтр посмотрели друг на друга, и всем сразу стало понятно – не будут они пить ни на брудершафт, ни за барной стойкой в одно и то же время.
Волк с Красной Шапочкой переглянулись и нерешительно присоединились к свите мэтра.
И вот теперь Красная Шапочка увидела, как могут пить киношники.
* * *
– Спишь, что ли? – уточнил Разумей Занудович. – Мы же сегодня взлетали по карьерной лестнице, блистали, а ты спишь.
Внутренняя Богиня не ответила; она тихонько посапывала рядом с кроватью Красной Шапочки, в розовой ванне, наполненной шампанским.
– Спит. Умаялась совсем, и неудивительно. Я тоже что-то устал за сегодня.
Щелкнув пальцами, Разумей Занудович материализовал двуспальную кровать, а себе смену костюма – домашний халат и любимые тапки в виде медвежат.
– Однако в холодной ванне тебя оставлять негоже, – обратился он к спящей Внутренней Богине, – неровен час, простудишься.
Он наколдовал женский бордовый махровый халат и, осторожно вынув богиню из ванны, укутал капризницу, после чего уложил в кровать и укрыл одеялом. А затем уселся на краюшек оной (кровати, а не Внутренней Богини, конечно). В его руке материализовалась рюмка коньяка.
– Тяжеленький выдался денек, – заявил он отхлебнув из рюмки и поморщившись. – Вроде ничего особенного, а поди ж ты…
– А в деревне было лучше. И люди там искреннее, – заметила Девочка-девочка и широко зевнула.
– Спать-то как хочется… – зевнул в ответ Разумей Занудович. – А мне еще столько сделать надо, снять с нашей подопечной макияж, почистить зубы, выкупать в ванной, снопроектор зарядить позитивными снами…
С каждым словом голова Разумея все сильнее склонялась, и вскоре он, сам не зная как, оказался лежащим рядом с Внутренней Богиней. Дыхание Разумея Занудовича стало глубоким, а Внутренняя Богиня, повернувшись на бочок, прижалась к нему, мечтательно улыбнувшись во сне. Девочка-девочка потянулась и тоже взобралась на кровать, уютно свернувшись клубочком.
Был глухой предрассветный час. Казалось, Москва превратилась в царство сна, где не спали только отдельные граждане и водитель киношного лимузина, слушающий и воодушевленный открывшимися перспективами режиссера.
Спал небритый Купидон, спали Стас Михайлов и Григорий Лепс (по отдельности, конечно, не подумайте ничего плохого), засыпал даже Автор этого произведения. А ведь ему нельзя, ему сегодня еще столько сделать надо, столько всего написать, вычитать, отредакти…
Глава девятая
На следующее утро Красная Шапочка проснулась невероятно рано, в одиннадцать часов. Впрочем, "проснулась" – это сильно сказано: Внутренняя Богиня с прочими сущностями еще дрыхли, и в таком полубессознательном состоянии наша героиня потащилась в ванну, где внезапно наткнулась на Волка собственной персоной.
Серов-Залесский, одетый только в брюки от костюма, то есть голый до пояса, без всяких церемоний стоял возле раковины и чистил зубы; в одной лапе у него была чашечка с цветочком, в другой – зубная щетка. На миг Красная Шапочка залюбовалась: несмотря на покрывающую половину тела Волка серую шерсть, в свете люминесцентной лампы казавшейся серебристой, было видно, что, несмотря на худобу, он сложен атлетически. В общем, если вы, дорогой Читатель, можете представить себе Аполлона с волчьей мордой, то получите Серова-Залесского.
Оленька тихо вздохнула. Потому что можно было только смотреть, а не прижаться к спине щекой или провести руками по плечам, по накаченному торсу, по животу в "кубиках"…
– Добфое утфо, – сказал Волк, не отрываясь от своего увлекательного занятия. – Как фпалофь?
– Спасибо, ничего, – ответила Красная Шапочка, опершись на косяк двери и собираясь с мыслями.
Как я уже говорил, проснулась она еще не до конца, и ненормальность ситуации до нее дошла отнюдь не сразу. Но когда дошла…
Разумей подпрыгнул и свалился на пол; все вокруг было залито переливчатым огненно-красным светом, сопровождающимся ревом пожарной сирены. Девочка-девочка испуганно выглядывала из-под кровати.
– Что за… – Спросонку Разумей был ненамного сообразительнее своей хозяйки. – Кто включил панику?
– Не я, – испуганно простонала Внутренняя Богиня, пытаясь натянуть на себя одеяло. – А что случилось? Нас убивают? Насилуют? У нас поплыла тушь? Пошла стрелка на чулках?
Разумей извлек из кармана халата Силу Воли и с ее помощью кое-как сориентировался в окружающем бардаке.
– Тьфу ты, – сказал он, вырубая огромный ярко-красный рубильник с надписью "паника", – ложная тревога.
– А что случилось-то? – В кризисных ситуациях Внутренняя Богиня безоговорочно полагалась на Разумея Занудовича, так как сама она при опасности в лучшем случае впадала в ступор, а то и шлепалась в обморок, сложив прозрачные крылышки.
– Волк, – коротко сказал Разумей Занудович. – В нашей ванной огромный человекообразный серый волк. Что скажет мама?
– Аааааааа!!! – заорала Внутренняя Богиня, бросаясь под кровать. – Караул, Волк у нас в ванной!
– Не ори, – строго приказал Разумей. – Не ори, подопечную напугаешь.
– Что ты понимаешь! – Внутренняя Богиня успокаиваться была абсолютно не намерена. – Волк в нашей ванной! Утром! И мы ничего не помним из того, что было вчера вечером! Караул, мамочка!
– Мамочка будет в шоке. Она нас не одобрит, – вздохнула Девочка-девочка.
– Ты здесь как оказался? – Красная Шапочка удивленно таращилась на Волка, продолжавшего важный, по мнению наших рекламщиков, процесс борьбы с исчадием мирового зла по имени "кариес". Судя по состоянию зубов Волка, кариес ему угрожал чуть меньше, чем алопеция, но, возможно, как раз потому, что, как заметила Красная Шапочка, гигиене своей полости рта он уделял достаточно внимания.
– Ты что, не помнишь? – спросил Волк, аккуратно сплюнув пену зубной пасты в раковину и смывая ее водой. – А, ну да, ты ж спала. Короче, ты вчера вместе со всей кинематографической тусовкой так умаялась у стойки бара, что заснула прямо в машине. Я тебя принес домой, а потом принял любезное предложение твоей матушки, или, скорее, бабушки, остался у вас ночевать.
– Ты… ночевал здесь? – Красная Шапочка даже отступила на шаг. – В смысле, со мной?
– Ага, – спокойно кивнул Волк, умываясь и расфыркивая воду.
– И мы с тобой… – На лице Красной Шапочки появилось выражение вселенской паники и ужаса. – Мы… спали? А матушка с бабушкой слышали? Я не… шумела?
– Угу, – ответил Волк, отфыркиваясь. – Вот именно, что спали.
– А вдруг матушка и бабушка все слышали? А вдруг я опять… того, пантерой бегала по квартире? Нас выгонят из дома! – стала смущаться девушка.
– Ты была потрясающа. – Волк продолжал умываться с видимым наслаждением. – Свернулась в клубочек на своей кроватке, как котенок, и сопела носиком. А я на кухне прикорнул, на диванчике. Неудобно, спина затекла, как…
– Так у нас… – Красная Шапочка пыталась собраться с мыслями, что при условии паникующей Внутренней Богини было не так-то и просто, – ничего не было? Опять? Третью ночь?
– О чем ты? – уточнил Волк, закручивая кран.
– Ты как будто не знаешь, – насупилась Красная Шапочка. – Я об… этом.
– "Об э-том", – передразнил Внутреннюю Богиню Разумей. – Тебе сколько лет, что ты так выражаешься?
Но Красная Шапочка неожиданно рассердилась на Волка.
– Значит, мы опять не были вместе? Ты меня игнорируешь? С кем-то вчера познакомился? Успел? Там же полно не только актрис, но и продюсерш…