- Твоя правда, сестричка, - подхватил Поль, но лицо его приняло серьезное выражение. - Делал все, что мог, для Уилкеса и начальства. Если б он мог молитвой подвигнуть рабочих вкалывать в забое по восемнадцать часов за доллар в день, то молился бы беспрестанно!
- Уилкес? - прервал язвительную эскападу Поля Роберт. - Не тот ли это похожий на чиновника тип на вокзале?
- Он самый, - кивнул Поль. - Новый босс на шахте, появился сразу после твоего отъезда. Жаль, что ты из-за меня и моего старика "доджа" не удосужился выслушать его приветственную речь!
- Действительно, жаль, - сухо отреагировал Роберт. - Хотя мне кажется, что мы виделись с ним не в последний раз. Впрочем, как знать? Может, случится так, что не он, а я сумею использовать его в своих целях?
- Ты сделаешь его орудием в своих руках, - с горячностью подхватила Джоан. - Здесь у тебя есть цель, и ты наделен властью осуществить ее. Ты любого заставишь делать то, что тебе нужно.
- Твоими бы устами да мед пить, Джоан, - с улыбкой отозвался Роберт. - Но от моего успеха здесь действительно многое зависит. Да я и так готов поработать на славу ради этого.
- Тут лишняя скромность ни к чему, дружище, - запротестовал Поль. - Хоть ты у нас нынче и преподобный, правда тебе все же не помешает, хотя бы в семейном кругу. Ты же не будешь отрицать, что у тебя язык хорошо подвешен?
- Поручаю тебе время от времени возвращать меня на землю, Поль, - засмеялся Роберт. - В общем, поживем - увидим. Работы, во всяком случае, здесь непочатый край. Мне прямо не терпится скорее добраться до дома и приступить к делам.
Все погрузились в свои мысли. Пригород и шахта уже остались позади, и они мчались теперь по прибрежному шоссе, ведущему к скалистому мысу, навстречу утреннему солнцу. Клер вся подалась вперед.
- Вот она!
На фоне залитого солнечным светом неба выросла небольшая, но удивительно красивая церковь. Рядом высился дом священника, выстроенный в английском стиле, с выступающими окнами, низким приветливым крылечком и высокой крутой кровлей. По всему периметру первого этажа тянулись прохладные веранды, защищающие дом от палящего австралийского солнца. Позади церкви простиралось небольшое ухоженное кладбище. На полной скорости Поль лихо подкатил к запыленному густому кустарнику у крыльца и резко затормозил у самых ступенек из камня, ведущих в дом.
- Дамы и господа - обитель Мейтлендов!
Роберт вышел из машины, буквально загипнотизированный видом дома. Клер застыла в оцепенении.
- О, Роберт, - шептала она, - он прекрасен, как всегда!
- И такой же чистенький, - отозвался Поль, энергично извлекая из машины привезенные вещи. - Весь дом был вылизан сверху донизу, снаружи и изнутри.
Клер подошла к Роберту, взволнованно рассматривавшему едва просохшую блестящую краску.
- Ты только посмотри, дорогая. Но кому же мы обязаны за все эти труды?
- А как вы думаете, кому? - смеясь, бросил Поль.
Взгляд Роберта устремился на Джоан; она поднялась по каменным ступенькам крыльца со связкой старинных, украшенных орнаментом ключей. В воздухе стоял густой, как вино, запах франгипании, ползущей вверх по теплым камням стены. Прохладные стекла тяжелой входной двери дома - его дома - манили и приглашали войти. С торжествующей улыбкой Джоан распахнула дверь.
- Как же тебе все это удалось? - в полном изумлении спросил Роберт.
Поль протиснулся вслед за ними в прохладный, пахнущий сандалом холл, неся в каждой руке по сумке и еще одну под мышкой.
- Так же, как все, за что она берется, старина, и не говори, что забыл. Организаторский дар и способность насесть на кого угодно - такова наша Джоан.
Джоан бросила быстрый взгляд на Поля, и вся загорелась от его похвалы, на бледных щеках заиграл румянец.
- Да бросьте вы, - передернула она плечами, - я только получила краски и организовала работу. Поль помогал вовсю.
- Что я говорил, - с обычной невозмутимостью подхватил Поль, бросая на Джоан дежурную улыбку завзятого волокиты. - Эта девушка создана верховодить. Она здесь мастер. Ее хлебом не корми, дай покомандовать. Мужики со всей округи на нее работали! - Он бросил вещи у лестницы и вернулся на крыльцо, где все еще стоял Роберт, охватывая жадным взглядом все вокруг. - Вот не знаю только, надо ли мне благодарить судьбу, что она твоя сестра, а не моя, - вполголоса бросил он Роберту, проходя мимо. - Для меня она слишком умна! Мне по сердцу более легкомысленные, старик, - ну, ты понимаешь? Если им и дал Бог мозги, то в другом месте, так я полагаю.
- Роберт!
Голос Джоан доносился из глубины дома. Роберт вздохнул полной грудью и в этот момент почувствовал в своей руке ладошку Клер. Его охватило волнение. Спрыгнув с крыльца, он схватил жену на руки, поднял и весело перенес через порог.
- Добро пожаловать в первый в нашей жизни дом, дорогая! - не переводя дыхание, произнес он. - Добро пожаловать в дом!
В доме на каждом шагу их ждали сюрпризы.
- Наш старый обеденный стол… и стулья - все, все! - восклицал Роберт с неподдельным восторгом, остановившись в дверях большой передней, выходящей окнами на простирающийся впереди мыс. В возбуждении он шагнул из холла в комнату. - Папин кабинет! Совсем такой, как был! И все его книги! - В эркере стоял старинный письменный стол, на нем несколько старых семейных фотографий, допотопная пишущая машинка, впрочем, вполне в рабочем состоянии; пачка свежей бумаги, карандаши и ручки, все под рукой. Подле них лежали Библия и Псалтырь.
- Теперь это твой кабинет, Роберт.
Он не расслышал, как Джоан подошла и стала у него за спиной.
- Но ведь, насколько я помню, ты писала, что все продала? - покачал он головой, не веря глазам от радости.
- Папины книги, машинку и все, что можно, я оставила. А когда узнала, что ты возвращаешься, то постаралась выкупить что можно обратно. Так собрала почти все. Да люди и рады были услужить. - Она помолчала, внимательно глядя на него. - Они желают тебе всяческой удачи, Роберт.
- Я понимаю.
- Они рады будут помочь, чем могут. А помощь тебе понадобится, - продолжала Джоан. - Ведь все, по сути дела, надо начинать сначала. Да еще Столетие на носу.
- Столетие? Ах, да. Молли писала нам…
- Столетие Брайтстоуна! У всех только это на уме, и всем хочется чего-нибудь грандиозного. Специальной торжественной службы, церковного праздника; еще хотят сделать огромную выставку истории города в общественной библиотеке. И все, конечно, надеются, что организационную работу мы возьмем на себя.
- Не спеши, Джоан, - засмеялся Роберт. - Нельзя же так с места в карьер! Дай хоть вещи распаковать!
- Джоан! - послышался восторженный крик Клер с верхнего этажа. - Нет, это уму непостижимо! Распаковала все наши сундуки и избавила меня от самого нудного дела! Но и этого мало! Ты, я вижу, навела порядок и в саду!
- Надеюсь, ты ничего не имеешь против? Когда малость освоитесь, можете все переставить по своему вкусу. Мне во всяком случае эта возня доставила удовольствие. Моя хозяйка не позволяет и стул передвинуть, - подняв сумку, Джоан направилась к лестнице.
Навстречу ей из спальни вышла сияющая Клер с охапкой тряпья.
- Я даже голову себе не буду ломать. Ты навела такую красоту. В подобных делах ты всегда разбиралась лучше, чем я. Взгляни, пожалуйста, на эти украшения. Что с ними можно сделать? Когда я их покупала, мне они казались такими милыми, а сейчас уж и не знаю!
Роберт постоял в раздумье у окна, затем распахнул створки. Свежий морской воздух ворвался в комнату, словно приветствуя его, и он вздохнул всей грудью. Ему казалось, будто после долгого голода он заново открывает вкус пищи. Повернувшись к столу, Роберт взял одну из фотографий.
Поль еще издали узнал высокого, совсем юного человека в военной форме на поблекшем и пожелтевшем снимке; четко вылепленными чертами лица, выразительными глазами и густыми вьющимися кудрями он напоминал Роберта.
- Ну и красив же он, твой старик, - мягко произнес он, - что бы там ни было. А маман - вылитая леди с головы до ног, совсем как Джоан.
- Эта фотография стояла у них в спальне, - механически заметил Роберт. - У мамы на туалетном столике. Здесь он снят капелланом. Незадолго до того, как они поженились и переехали сюда, в Брайтстоун.
Поль внимательно изучал портрет.
- Сколько ж ему тогда было? Двадцать шесть? Тридцать? Наверно, приблизительно столько, сколько тебе сейчас, - и прямо вылитый ты, вот только военная форма.
- В моем возрасте он уже прожил целую жизнь, - с горячностью заметил Роберт. - И он знал, что ему было надо после войны - просто тихой спокойной жизни церковного служителя в маленьком мирном городке.
- А кто тебе мешает иметь все это? И разве не ради этого ты сюда вернулся? Или вас с Клер одолела тоска по дому?
- Клер? - удивленный взгляд Роберта, который перехватил Поль, убедил его в том, насколько безоговорочно верил его шурин в несомненную любовь и преданность Клер. Ему даже и в голову не приходило, что у жены могут быть свои, независимые от него интересы и желания. - Если Клер и испытывала что-либо подобное, она ничего не говорила. Ничего, - он помолчал, словно подбирая слова: - Мы вернулись потому, что нас избрали… и послали.